"Тихий Холм": новелизация SH3/SH1
Начал
Георгий Старков
, сен 09 2005 07:49
186 ответов в теме
#121
Ере†ик
-
- Заглянувший в кошмар™
-
- 489 Сообщений:
Master of monsters
Опубликовано 29 Март 2006 - 16:32
Гип-гип, УРА ^__^! Просим, просим, просим!!!
#122
Георгий Старков
-
- Заглянувший в кошмар™
-
- 1 706 Сообщений:
Внезапно живой :)
Опубликовано 30 Март 2006 - 17:43
Окончание (главы 25 - 27 и эпилог). Вариант концовки - NORMAL, который войдёт в полную версию. Концовку POSSESSED выложу завтра, иначе пальцы от набивания клавиатуры отвалятся. :)
25
Далеко на куполе церкви колокол ударил второй раз, и этот гулкий звук взорвал молельню брызгами крови. Хизер не сдержалась и закричала в голос, когда её глаза залила дымящаяся кровавая пелена, а в ушах зазвенело приближающееся горловое пение. Сотни голосов сливались в один, как дождевые капли образуют хлещущий ливень. Хизер узнала, что это за песнь... теперь знала. Древняя молитва во имя воскрешения Бога, в хвалу Его деяниям и во славу Богоматери, пожертвовавшей своей жизнью, дабы подарить её Богу.
Время пришло.
- Нет! - закричала она, протестуя, требуя, умоляя отдать ей ещё немного времени. - Нет...
- Признай это, Алесса, - Клаудию она не видела, хотя та стояла совсем рядом. - Просто признай, и боль исчезнет.
Чужие когтистые пальцы впились в живот изнутри, раздирая внутренние органы, чтобы пробить себе путь наружу. Хизер упала на колени, схватилась за живот и мучительно застонала. В желудке словно бурлил свежезаваренный кипяток, и оттуда он растекался по жилам. Проходи! Это всегда проходило... ну же! Боль не стихала. Существо в её животе увеличивалось, раскрывалось, как коронка макового цветка, вбирая в себя её жизненные силы. Хизер качнулась, стоя на коленях, и стала валиться вперёд, на пол. Неимоверным усилием она выбросила окаменевшие руки вперёд и опёрлась об пол. Она увидела, что кожа на кисти идёт уродливыми шевелящимися буграми, постепенная приобретая цвет заката в красной пустыне. Из человеческой плоти рука трансформировалась в нечто склизлое и кровавое, то, что произрастало не от мира сего.
- Как долго я ждала! - Клаудия плакала и смеялась одновременно; голос скребал по барабанным перепонкам, вызывая дополнительную боль. - С самого детства я знала, что этот день наступит!
Заткнись! - захотела крикнуть Хизер, но вместо этого утробно кашлянула, как человек, которого вот-вот вырвет. Гортань горела от сухости, превратившись в папиросную бумагу. Она кашлянула ещё раз, с ужасом почувствовав повторное шевеление в животе. Будто кто-то долбил изнутри отбойным молотком, и ошметки мяса летели во все стороны.
Впадины между пальцами сглаживались, контуры таяли, как шоколад летним днём. И что-то ещё... что-то болталось над тем, что раньше было её рукой, двигалось назад-вперёд, мешая смотреть. Круглый серебристый шарик, висящий на тонкой цепочке. Что это? У нёе никогда...
- Знала, что я увижу этот день - Судный День!
... а сознание стремительно угасало, и Хизер уже начала терять возможность соображать. Гортанный мотив проникал прямо в душу, бил над ней неугасающим барабанным боем; глас тысяч верующих, отдавших себя неведомому Богу и певших ему восхваления. Они достигли своей цели. Бог слышал их молитвы, запертый в своей темнице. Он жаждал скорее разнести стены тюрьмы в клочья и выйти навстречу тем, то Его ждал снаружи. Тем, кто пел ему песни.
Блики от фарфорового шара слепили, доводя до исступления. Да, она вспомнила, ведь этот шарик всегда висел на её груди, безделушка, подаренная на день рождения отцом давным-давно, когда мир ещё стоял на месте, а они сидели за праздничным столом и смеялись, потом она ночью раскрыла шар и нашла внутри... что-то...
Кисть прилипла к полу, как размазанный пластилин. Хизер старалась поднять руку, ожидая вот-вот услышать треск ломающихся костей. Наконец ей удалось отлепить руку от горячего пола, невзирая на пульсирующую боль. Там, где раньше была сетка линий на ладони, было сплошное красное пятно. Она сжала руками белый шарик, мозолящий глаза, и тут же рука снова упала вниз, обретя тяжесть гранитной плиты. Цепь, накинутая на шею, оборвалась с дразнящим звоном. На обратной стороне шеи, там, где цепочка впилась в кожу, проступила кровь.
Ревущая над ушами песня вдруг спала и начала отдаляться вновь с потрясающей быстротой. По мере того, как молитвы верующих стихали, существо в Хизер тоже шевелилось всё меньше и меньше. Тысячи голосов стали сотней, потом сократились до одного еле слышного писка. Хизер в какой-то момент осознала, что в молельне воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь её прерывистым дыханием. Клаудия настороженно молчала, глядя на то, как судороги девушки сошли на нет. Хизер стояла на четвереньках, сжимая кулон до побеления кончиков пальцев... и кисть у неё была такой же, как прежде. Здоровая человеческая кожа вместо расплавленного пластилина. В желудке нечто дёрнулось в последний раз, вызвав острую изжогу.
- Алесса? - Клаудия сделала шаг вперёд, не сводя глаз с поднимающейся на ноги Хизер. - Ты...
- Заткнись, сука, - отрезала Хизер, переводя взгляд на то, что сейчас покоилось в ладони. Серебристые узоры на белом фарфоре, а внутри...
Этот камень - он очень необычный. Считается, что он приносит удачу и помогает защититься от злых духов.
Она нажала кончиком ногтей на углубление, раскрывая шар. Красный камень, спрятанный внутри, потерял овальную форму и расплавился, как смола в жаркий день. Глубокий багровый цвет, точно кровь.
Слова отца. Вот что заставило её схватиться за камень, как утопающий за соломинку. Отец никогда ничего не говорил просто так, и если он сказал, что камень сможет её защитить, значит, так оно и было. Хизер не имела понятия, откуда отец достал его и как узнал его действие... но он предусмотрел всё. Вплоть до самого конца.
Красный камень продолжал деформироваться, и он был похож уже не на твёрдое вещество, а на жидкость, колыхающуюся в фарфоровой получаше. На красное вино, который гости потягивают из фужеров на вечеринках.
Может, именно этот камень помог отцу победить в его битве с Богом? Кроваво-красный самородок... то есть уже жидкость. Иначе откуда отец мог знать? Всё могло быть. Но ясно одно - он очень постарался, чтобы раздобыть подарок к её пятнадцатилетию. Отец всё время был готов к тому, что произойдёт. Господи, каково ему было все эти годы жить под дулом пистолета, чувствуя за спиной дыхание Тихого Холма? Хизер бы не смогла.
- Папа... - прошептала она, поднося чашу к губам. Тягучая жидкость вливалась в рот и вязко спускалась по горлу. На вкус он ничем особенным не отличался... как будто глотаешь порцию касторки. Хизер слизнула остатки бывшей драгоценности со дна полушара и подняла глаза к Клаудии, недоумевающе наблюдавшей за действом. Её охватило умиротворение и ощущение выполненного долга, почти счастье. Оно продолжалось ровно до того момента, пока странная жидкость не добралась до желудка, туда, где прятался готовящийся к рождению Бог. Неизвестно, чем красные струи не угодили божеству, но он тут же забился в чреве испуганным младенцем, отползая в сторону. Это вылилось для Хизер в новую волну непереносимой боли. Она снова повалилась на землю, исходя в крике, и живот снов распухал под давлением изнутри. Всё пришло в движение, замелькало и заметалось. Она со стоном поднесла руку к лицу и снова увидела бугры и красные полосы. Всё было так же, как раньше, если не хуже, за исключением...
- Он почти здесь! - провозгласила Клаудия, отходя назад, вся такая сияющая.
Голосов не было.
Никто не пришёл приветствовать Бога, даруя ему силу своей веры. Бог испуганно толкал себя вверх, убегая от жидкости, делающей ему больно, но не слышал посвящённых ему молитв, за счёт которых должен был получить могущество. Хизер вдруг заулыбалась, корчась на полу рядом с телом Винсента. Теперь, если даже это произойдёт... то Бога на это земле ждёт небольшой сюрприз.
- Алесса! - почуяв, что дело не ладится, Клаудия бросилась вперёд. - Алесса!.. Что это? Что ты проглотила?! Это... это аглаофотис? Скажи мне!
Да, ведьма, подумала Хизер, чувствуя, как что-то поползло вверх по горлу, забивая грудь и мешая дышать. Это аглаофотис, и вообще всё, чего ты когда-либо боялась. Теперь вашему Богу не видать... Мысль оборвалась, и Хизер зашлась в приступе жесточайшего кашля, медленно, по миллиметру выталкивающего вверх живое тело, шевелящееся в ней, уступив место испепеляющему жару, захватившему всё тело. Вверх, вверх и вверх... оно добралось до языка, полностью перекрыв воздух. Хизер сделала последнее усилие, выгнув диафрагму, и красное тельце, покрытое блестящим слоем слизи, вылетело наружу, заполнив её рот, просачиваясь сквозь зубы. Совсем небольшое - размером с незрелую дыню, но оно увеличивалось на глазах - развёртывалось, как тугой клубок ядовитых змей. Минутой позже оно бы просто порвало ей глотку...
- Что это? - голос Клаудии дрожал; в нём слышались нотки отвращения. - Что... это?!
Бугры на руке сгладились, вены, вспухшие узлами, снова стали едва видимыми зеленоватыми ниточками. Нещадно саднило повреждённое горло, но это уже были мелочи. Хизер поднялась с пола, не отрывая глаз от того, что вышло из её чрева. Грязный, сморщённый кусок плоти топорщился на полу, лихорадочно забиваясь в угасающем ритме. Рост прекратился; зародыш умирал. Пол вокруг растекался черной кровью. Семнадцать лет, и Алесса Гиллеспи снова родила зачатого в ней Бога. Правда, Бог получился совсем не таким, каким Его все представляли. Хизер торжественно усмехнулась, глядя на недоумевающую Клаудию:
- Похоже, Бога не вышло.
Она сделала шаг вперёд, не отрывая взгляда от багрового противного комочка, ставшего причиной всех её бед. Обрубок плоти задёргался сильнее, будто угадал её намерения. Хизер подошла вплотную, занесла ногу, чтобы сделать последнее движение, которое поставит точку в кошмаре.
- Стой!
Клаудия оказалась рядом, откуда ни возьмись. Поджав губы, Хизер опустила ногу со всех сил, но Клаудия опередила её, оттолкнув со всей силы, не давая убить Бога. Потеряв равновесие, Хизер замахала руками и непроизвольно сделала несколько шагов назад. Она опоздала; Клаудия уже с трепетом брала в руки зародыш. Губы беззвучно шевельнулись, выдав:
- Это бог!..
Всё ближе к лицу, и вот уже склизлая масса касается её губ...
- Клаудия! - в ужасе закричала Хизер, не в силах сдвинуться с места. - Не надо!
Поздно. Она уже заглатывала зародыш, который ожил и проворно втекал в её рот, издавая чавкающий звук. Клаудия запрокинула голову и закрыла глаза; по подбородку потекли струйки крови, запятнавшие чёрное платье. Чья это была кровь? Её? Его? Глаза выпучились и вылезли из орбит. Хизер закрыла глаза, чтобы не видеть жуткое зрелище. Но чавканье продолжалось. Клаудия Вульф принимала последнюю трапезу в своей жизни.
Чавканье прекратилось. Открыв глаза, Хизер увидела, что в облике жрицы произошли серьёзные изменения. Все поры кожи раскрылись и чернели миллионами овалов, из которых выплескивалась кровь. Клаудия смотрела прямо на неё; лицо напоминало сито, через которое просеивают муку. Губы растянулись в счастливой улыбке, глаза застыли сваренным белком. Не шевеля ни единым членом, Клаудия хрипло выдавила:
- Если ты... Алесса... ты не сможешь убить Бога... если ты не хочешь Его родить, то это сделаю я-а-а-а!
Она бессвязно закричала, обращаясь в ржавый купол над головой, и поперёк лица пробежала багровая полоса, захватывающая тело - глаза... рот... волосы... К величайшему облегчению Хизер, Клаудия отвернулась от неё и побрела прочь, к алтарю, пошатываясь из стороны в сторону. Тело под платьем распирало, как чрезмерно надутый волшебный шарик. Тугая ткань треснула в нескольких местах, и из дыр закапала чёрная жидкость.
Господи! Как...
Клаудия упала на колени. Прямо перед ней зияла продолговатая дыра, дно которой было покрыто мраком. До этого момента Хизер как-то не задумывалась, почему дыра находится в столь неподходящем месте, у главного алтаря церкви... Клаудия подняла руки перед собой, широко раскинув в стороны, и прокричала:
- О, Господь!
Слова выплеснулись вместе с галлонами крови, и женщина начала спадать вниз, лицом в отверстие. Но так и не успела - стены содрогнулись, будто от мощного удара кувалдой, и из глубин дыры молниеносно выскочило существо без малого восьми футов ростом, старый добрый знакомец с пупырчатой головой. Мгновением позже твари уже не было в молельне, как и Клаудии Вульф. Осталась лишь дыра, края которой потрескались и вмялись внутрь. Над чёрным провалом поднимался сизый дымок.
Оставшись одна, Хизер колебалась недолго. Она подошла к самому краю дыры и заглянула вниз. Там царила темнота, в которой раздавались странные рвущиеся звуки. Что бы ни происходило, место Хизер было там. И нигде больше. Она вобрала в лёгкие побольше воздуха, качнулась над пропастью (сухожилия ног предательски дрогнули) и прыгнула. Яркий свет молельни умчался наверх. Тьма сомкнулась вокруг Хизер.
26
На этот раз она оказалась словно в центре ядерного взрыва, поглотившего всё вокруг палящим маленьким солнцем - в самом эпицентре, в месте, откуда всё исходило. Она приземлилась на нечто рыхлое, кочковатое и мягкое, но ей всё казалось, что она продолжает лететь вниз, в кромешный мрак, пронизывая тело копьями пустоты. Но постепенно головокружение, превращающее всё вокруг в хаотический калейдоскоп, прошло: глаза вновь начали видеть, уши - слышать, кожа - осязать. Хизер лежала лицом вниз, неуклюже раскинув руки в стороны, а над нею шипело, варилось, грохотало нечто, вливающее в душу коросту инея. Это мог быть некий космический процесс, искривляющий пространство и время, меняющий основы основ природы, провозглашающий что-то невообразимое, невиданное. Или этот мог быть Бог, проснувшийся от невечного сна.
Хизер подняла голову, и в её глазах отразился оранжевый отблеск бушующего впереди действа. Всё рассеивалось, теряло углы и менялось, словно она смотрела через очки с запотевшими стёклами. Единственное, что Хизер смогла увидеть чётко - разошедшееся по швам чёрное платье, лежащее в трёх шагах впереди. Всё измазанное в крови и какой-то слизи. Покинутый кокон, служивший обителью для божества.
Не может быть! Я... я сама должна была убить её!
Платье Клаудии лежало недвижно. Хизер посмотрела дальше - туда, где становилось на ноги исполинское создание. Свет бил в глаза, но она различила, как по телу существа судорожно карабкается вверх нечто пупырчатоголовое, отдалённо напоминающее человека, но тем не менее им не являющееся. Оно добралось до головы новорождённого Бога и укрыло Его лицо ниспадающей с потолка ширмой, прежде чем Хизер успела рассмотреть как следует. Как ребёнок, бережно закрывающий веки умершей матери... Будто уловив взгляд Хизер, Пупырчатоголовый обернулся и посмотрел на неё сверху вниз вдавленными внутрь глазами, потрясывая обгоревшей рясой. Смотрел без всякого интереса, как на вещь, которая использована и должна быть выброшена. Их взгляды пересеклись, и в этот короткий момент Хизер поняла многое... почти всё. Почему это существо неслышно сопровождало её с самого начала кошмара. Почему оно - именно оно - помогало ей, подкидывая ей то радиоприёмник, то фонарь. Проводник Бога в грешный мир, рука, качающая Его колыбель и ангел-хранитель Богоматери, Валтиель отвернулся от неё и спрыгнул вниз с плеча Бога, не переставая трясти бугристой головой. И тьма, скопившаяся у ног Бога, поглотило его, забрало в ещё один цикл небытия, из которого день назад его вырвал зародыш, шевельнувшийся в чреве Хизер. Его предназначение было выполнено. Бог увидел свет.
Сколько раз он спасал меня? - обречённо подумала Хизер. Сколько раз я умирала, а он всё возрождал меня, не давая умереть Богу вместе со мной? А я-то думала, почему мне так везёт...
Она умирала. Не раз. И даже не два. Срывалась вниз с поломанной лестницы и сворачивала себе шею, попадала под колёса поезда, мчащегося по ночным рельсам, находила мучительную смерть в пасти монстра. Но потом... когда всё было кончено, истерзанное, бездыханное тело забирало к себе пупырчатоголовое создание, наречённое ангелом Валтиелем. Оно вращало красные вентили - их скрип поворачивал время вспять, туда, где напуганная, измученная, но ещё живая Богоматерь заглядывала в глаза собственной смерти. И всё повторялось вновь, оборот за оборотом, словно кто-то всемогущий нажимал кнопку "Продолжить" на своём всемогущем пульте, пока... пока Хизер не оставалась в живых и не находила в себе силы продолжать путь.
Откровение было ужасающим. Тошнота накатила вновь, застлав глаза кислыми слезами. Хизер закричала, и был свет, и была тьма, и была она сама, застрявшая между небом и землёй, упавшая на колени перед Богом, набирающим силу. Опять, как давеча: не было ни красной пелены, ни боли. Осталось только опустошение, абсолютный вакуум, разрывающий изнутри. Хизер медленно подняла голову и посмотрела на Бога.
В иконах и стенописях Создателя изображали громадной неясной фигурой, источающей белое сияние, и Он возвышался над всем миром, попирая планету; вокруг головы Его сиял золотой нимб. Ничего из этого здесь не было. А была - тварь, шатающаяся на костяных ногах, которые не держали уродливое, непропорционально большое туловище. Нижние рёбра торчали сквозь плоть; мясо цвета дорожной пыли то и дело отрывалось от гнилых мышц и со шлепком падало на странно мягкий пол, очерченный кругом. Через центр пола, пересекая круг, проходили тысячи прямых. Длинные руки доходили до колен и заканчивались подобием кисти. Между пальцами капало что-то прозрачное, напоминающее слюну. Лицо существа всё ещё было скрыто за ширмой.
ЭТО Бог?
Хизер почувствовала, как её воротит от отвращения при виде этого странного, до ужаса неправильного существа, семнадцать лет спавшего в её нутре. Но это было ещё не всё. Голова, которая пряталась за ширмой, дрогнула, заставив толстую ткань шелохнуться. Она поняла - сейчас Он обнажит лицо... и она встретится лицом к лицу с худшим из тварей, уготованных для неё этим городом. Тонкая рваная шея качнулась вперёд, вытаскивая голову из-за занавески. Пренеприятный рвущийся звук... и на неё взглянули серые, мутные, рыбьи глаза, два чёрных провала, плавающие в бесцветной жиже. Бог озирал свою колыбель хмурым хищным взглядом. В глазах не было ничего, кроме животного желания утолить голод, рвать на куски и убивать. Он не собирался освобождать человечество от пут греха. Не собирался ниспослать на землю вечный Рай. Он пришёл, чтобы... разрушать.
Поблуждав по каморке, глаза остановились на перепуганной, борющейся с тошнотой девушке, которая стояла на коленях перед Ним. Они смотрели друг на друга, и постепенно во взгляде обоих прорезывались ненависть и гнев. Лицо Бога чем-то напоминало лицо Алессы - такие же спутанные чёрные волосы, такой же овал лица... Почему так получилось? Почему Бог обрёл черты той девочки, в которую Он вселился первым - двадцать четыре года назад? Может, страстная мечта Клаудии, её желание видеть свою "сестричку" прислужницей Господа повлияли на Его облик в момент рождения? Хизер не знала. Она только видела, что голова Бога являет собой гротескное подобие Алессиного - кроме глаз. И по мере того, как в этих глазах назревала ненависть, её страх тоже начал уступать место ярости и стыду. Почему она стоит перед Ним на коленях, признавая Его власть? Почему ничего не предпринимает в свою защиту - не делает ничего, чтобы отомстить за отца? Почему?..
Додумать она не успела. Бог задрал голову к потолку и издал утробный хрюкающий звук - точь-в-точь свинья, плещущаяся посреди дорожной лужи - и сделал неуловимое, но быстрое движение правой рукой. Слизь, капающая с Его пальцев, вспыхнула синим пламенем. Горючие капли устремились вниз, играя в догонялки друг с другом. Там, где они коснулись рыхлого пола, один за другим вставали, как воины на поле боя, мощные оранжевые языки, ползущие к Хизер.
Огонь!
Хизер вскочила, хотела отбежать подальше от жара змеящейся к ней пламени, но споткнулась и упала навзничь, больно ушибив позвоночник. Лицо перекосилось, а в голове мелькнула отчаянная мысль: Ну почему всегда так? Краем глаза она видела огонь (уже совсем близко), пожирающий ровное место. Слишком поздно. Кое-как опираясь на колени, она поползла прочь, сдирая в кровь локти. Но пламя было быстрее, и в какой-то момент всё стало белым-бело... Полыхнула волна невыразимой боли, прокатившаяся по телу - огонь добрался до её ног.
Боль, как ничто другое, дало понять Хизер, что она может умереть здесь, у самого финала, и всё перенесённые ей и отцом страдания пропадут напрасно. На этот раз никто не подойдёт к коченеющему телу, чтобы вдохнуть в него новую жизнь. Пупырчатоголовый ангел сгинул, красные вентили застыли навечно. Теперь всё зависело от неё самой.
Огонь погас, прошипев напоследок резиной подошв. Хорошо, что Хизер не носила колготок, иначе ткань могла бы заняться. Надо быть внимательней к гардеробу впредь, истерично подумала она, пытаясь встать на обожжённые ноги. Бог снисходительно наблюдал за мелкой букашкой, ползающей у Его ног. Потом он лениво качнул рукой, стряхивая новые комья всеочищающего огня. Видя это, Хизер закричала во весь голос и наконец смогла выпрямиться.
Нет, только не СНОВА!
Языки огня жадно вставали один за другим, выстраиваясь в ровную стену и дружно держа путь к ней. Странно, но они не оставляли следов на полу - он оставался таким же, как раньше, не обугливался. Но жар был от этого ничуть не менее реален. Хромая, Хизер побежала прочь, стиснув зубы. Далеко убежать не смогла - упёрлась в вертикальную стену без дверей и лестниц. Она развернулась. Огонь съёживался, становился меньше с пройдённым расстоянием. Выждав, пока он приблизится на расстояние пяти-шести футов, Хизер бросилась в противоположный угол. Огонь резко свернул за ней, но, пройдя половину пути, выдохся, превратился в чёрный дым, отдающий копотью.
Вот так! Хизер перевела дух, вдыхая горячий воздух. Теперь нужно было делать ответную атаку, не дожидаясь очередной порции пламени. Никогда не жди, когда на тебя нападут первым, раз уж угораздило влезть в потасовку. Слова миссис Кабуто. Её медный тон.
Последний патрон. Хизер не любила вестерны. Но - факт оставался фактом. Трясущимися пальцами она выудила пистолет из кармана. Бог дёрнулся на своём постаменте, выказывая волнение. И шевельнул рукой, отправляя в недолгое путешествие пышущие огнём капли. Шевельнул другой рукой, потом обеими. Чтобы наверняка...
Повторить четвёртый раз Он не смог, потому что в Его оголённый, торчащий белым мрамором позвоночник угодила пуля девятого калибра и разворошила на части. Недаром Хизер в своё время получала похвалу от инструктора. Бог качнулся вперёд всей тушей, потеряв равновесие, и начал валиться на землю, посылая вслед Хизер всё новые и новые потоки огня.
Отшвырнув в сторону пустой пистолет, Хизер попятилась назад. Огонь шёл к ней несколькими рядами, как зубы акулы. Взметающиеся вверх пики пели древнюю песню войны. Посреди полыхающей стихии Хизер видела лицо Бога, неуязвимое, не получающее ранений от лижущих щёки красных языков. Он улыбался, опираясь на передние конечности, смотря ей прямо в глаза. Хизер бросило в жар и холод.
Где-то я это уже видела...
Она бросилась назад, оттягивая время, отлично зная, что всё напрасно. Пламя было слишком мощное. На сей раз оно не угасало, наоборот - взметалось выше с каждой секундой, разрастаясь вширь и в высоту. Хизер прижалась спиной к стене и подобрала и подобрала под себя обожжённые ноги. Дальше бежать было некуда. На секунду вспомнилась былая черно-белая картина - шаль огня проглатывает стены погреба, оплавляя носки туфелек.
Жар. Треск, рев и восторженное уханье голодного духа пламени окружили её. Лицо Бога скрылось за ними. Трепещущий круг сомкнулся.
Всё. Хизер закрыла глаза. Кто знал, что так выйдет...
Барабанные перепонки ломило от могучего рева, который был совсем рядом. Но сам огонь медлил, ходил кругами, разведывал, как осторожный хищник. Прошла секунда, ещё одна, в течение которой Хизер прочитала в уме все молитвы, которые знала. Молитвы, обращённые к истинному Господу, а не этому уродливому существу, увидевшему свет в результате чьих-то фатальных заблуждений. Она просила Господа взять её к себе как можно более быстро и безболезненно, не обрекая на дополнительные муки.
Бог на небесах не услышал. Он не взял её к себе. Хизер продолжала стоять, вдыхая раскалённый воздух, и была жива. Огонь не смел к ней притрагиваться. Она чуть приподняла веки и опустила голову. Вот она, стихия цвета жаркого заката, переминающаяся у подошв. Вокруг ног - чёрный круг пола, сухой и холодный.
Не может быть...
Хизер увидела, как правая её нога поднялась, застыла в воздухе и наконец неуверенно двинулась вперёд по воздуху, во власть огня. Пламя задрожало, словно на него налетел порыв злого горного ветра... и сгинуло. Сапожок твёрдо встал на пол, изрисованный сходящимися в одной точке прямыми. Ещё один шаг. Стена огня почтительно расступилась перед девушкой. Хизер почувствовала, как на её лице проступает улыбка. Нехорошая улыбка, не сулящая ничего хорошего тому, кто прятался за грядой огня.
Она пошла вперёд, прорезая чёрную борозду среди угасающего оранжевого луга. Медленнее, чем хотелось бы... Когда она увидела Бога, увидела Его рыбьи глаза, остановившиеся в безмолвном удивлении, её охватило торжество. Да, тварь. Удивляйся, бойся, рвись пополам. Я жива и неподвластна твоим заклятьям. Последние остовы пламени сиротливо запылали в углах.
Бог опирался на тонкие костлявые руки; голова находилась на уровне груди Хизер. Она сделала шаг к Нему, не вполне представляя, что будет дальше. Что она сможет Ему сделать? Не давая времени на размышления, Бог вдруг нелепо и проворно размахнулся правой рукой и влепил Хизер сильную пощёчину - такую, что она кубарем отлетела в сторону, и рот её наполнился тягучей солоноватой жидкостью. Удар на минуту вывел её из строя - некоторое время Хизер лежала, уставившись в грязный потолок, ни о чём не думая. Каморка потемнела, наполнилась зловещими силуэтами и тенями, снующими над ней. Усилием воли Хизер вытянула своё сознание из омута оцепенения. Рот бы полон крови: то ли повреждена гортань, то ли она откусила себе щёку...
Бог с бессильной злобой наблюдал за тем, как девушка поднимается на ноги, сплёвывает кровавую массу и снова оборачивается к Нему. На этот раз - с непокол######мой решимостью. С гневом, который скопился за последние сутки в многотонный пороховой склад. И она сознательно подносила спичку к фитилю.
Тесная подземная комната вдруг ожила. Стены прогнулись наружу и заходили ходуном. Сверху что-то посыпалось - наверное, пыль, отслоившаяся от старых стен при тряске. Пыль запорашивала глаза, выбивая слёзы, но Хизер ступала вперёд, не останавливаясь, не отрывая взгляда от глазниц Бога, гипнотизируя Его, не давая высвободиться от опутывающих невидимых Его ниточек. Бог сначала был неподвижен, потом вдруг забился на месте, завертелся волчком, но так и не смог отвести глаза от Хизер. Поздно.
Тень от колыхающихся штор на стене. Карты, осыпавшиеся по полу. Альбом-раскраска с забавным корявым человечком на обложке. Ручонка, указывающая на мутное черно-белое фото озера и голосок: "Что это?". Белое солнце на небе, руль от машины перед глазами и Мона, переползающая на её колени. Всё мчится с быстротой гоночного болида, картинки сменяют друг друга... но это приносит не боль, а странное, эйфорическое облегчение. Хизер продолжает улыбаться, и в мёртвых глазах лежачего Бога разгорается паника.
Три женщины. Три жизни, отравленные непрошеным гостём, поселившимся внутри них. Алесса. Шерил. И Хизер. В какой-то момент она осознала, что больше не одна в решающем поединке. Единые в одном лице и в одном времени, они пронзали копьями своих проклятий существо, бьющееся в судорогах перед ними, того, кто был виной кошмару длиной в двадцать четыре года. Бог взвыл; капли огня срывались с кончиков пальцев, но тухли, не долетая до пола. Он попытался дотянуться до них, сбить с ног, но не сумел даже сделать маленькое шевеление. Его кожа посинела, пожухла, белеющие кости наполнились иссушёнными порами. С хрустом переломился позвоночник. Бог ничком упал вниз, ткнулся лицом в круг, втягивающий в себя мириады линий. На полу растеклась лужа стылой крови.
Получай!..
Как армия ночных светлячков, линии, пересекающие круг, засияли зелёным огнём и ожили, подались вверх огненными струнами. Мгновение - и перед ней был уже не Бог, а комок плоти, ещё живой, но сжигаемый бушующим пламенем. Хизер пришлось податься назад, чтобы бешеный танец горячего воздуха не увлёк её вовнутрь. Бог, на глазах рассыпающийся в прах, вдруг перестал дёргаться в агонии и подался вперёд в последнем рывке. Чёрная, похожая на большой кусок золы, голова была совсем близко от неё... потом сгоревшие веки поднялись, крошась в пепел, чтобы Хизер могла увидеть безумные жёлтые глаза, светящиеся необъяснимым глумливым торжеством. Длилось это какую-нибудь долю мгновения - Бога втянул в себя огненный водоворот, и Хизер в последний раз увидела, как плавятся эти ужасные глаза, стекая яичным белком. Пламя вспыхнуло, как лампа фотоаппарата. Бог Тихого Холма перестал существовать.
Ещё некоторое время бесновался огонь, но даже его мощь постепенно сошла на нет без источника своих сил. Он исчез так же внезапно, как появился. Хизер, тяжело дыша, смотрела на арену, где лежало что-то обугленное, бесформенное, большое. Перед глазами двоилось.
Спотыкаясь, она подошла к тому, что было Богом. Останки не шевелились. Хизер осторожно поддела их ногой. Под подошвами взвился горячий прах. Тогда она закусила губу и со всей силы пнула обугленное тело. За Алессу. Ещё раз, расколов останки пополам - за Шерил. Ещё раз - за все те слёзы, что пришлись на её удел. И из последних сил, почти падая от изнеможения, Хизер пнула мёртвое божество за отца. Пепел питался в воздух, разлетелся по всей каморке.
- Это всё? - спросила Хизер, отступая назад. Не верилось, что всё кончилось, что теперь всё будет хорошо и она сможет продолжать жизнь. Но... вот же поверженный враг, перед ней, почерневший и безмолвный. Больше он не встанет. Не вернуться Богу к человечеству, которое, хоть и грешно, но как-нибудь само справится со своими грехами.
- Самое время для финальных титров, - рассеянно пробормотала Хизер. Некоторое время она стояла, глядя на одну точку и прислушиваясь к разившей её полной тишине, потом уголки губ задрожали и она без сил упала на пол, задыхаясь в гулких рыданиях. Всё кончено. Всё ушло, оставив в душе только пустой чёрный экран после тех самых титров. Как она могла думать, что всё будет хорошо? Как она только смела надеяться, что сможет жить, как ни в чём не бывало? Эта ночь забрала с собой всё, что было ей дорого... оставила одну в целом мире, воплотив в реальность худший страх детства. Она жива, да, но окружена горами бездыханных тел. В семи шагах лежит рваным тряпьём то, что осталось от Клаудии. Она мечтала освободить весь мир от оков греха. Дюжиной футов выше на грязном полу молельни растянулся, широко раскрыв глаза в безмерном удивлении, Винсент, человек, который хотел провести всех, даже Бога. Где-то посреди мёртвых синих чашек карусели истекал кровью Дуглас. А за многими милями сонной дороги, на кроватке с бирюзовыми лилиями на покрывале, покоился отец. Никто из них уже не мог радоваться или огорчиться её победе. Какова цена...
- Папа... - выдавила Хизер сквозь слёзы. Солнечное лето осталось позади, а впереди её ждала вечная зима со своими полярными ночами и протоптанными среди сугробов мёртвыми тропинками.
Я не смогу жить дальше... Зачем? Ведь всё уже...
Каморку нещадно затрясло, как трясёт корабль, попавший в шторм. Сверху посыпались лепестки огня, плавно пикирующие вниз. Там, где они ложились на пол, он расплывался, грязь и ржавчина исчезали. Лепестки множились, низвергаясь сверху миллионами. Они осторожно обходили Хизер, разлетаясь в стороны, но она поняла: пора уходить. Мир, в котором сплелись фантазии Алессы и её собственные страхи, разрушался. И вот уже тесное помещение двоилось - то ли арена-колыбель неудавшегося Бога, то ли простые деревянные стены церковного погреба.
Хизер встала, увидела сзади лестницу, сделала несколько шагов. Дойдя до её подножия, она вдруг почувствовала чьё-то присутствие у себя за спиной. И обернулась - почти панически...
Бог исчез; как, впрочем, и вся арена. Зыбкий, меняющийся образ перед глазами растаял за считанные мгновения, не давая себя поймать... но этого хватило, чтобы у Хизер широко раскрылись глаза, и она бросилась назад.
- Папа?!
Исчезло. Чем бы видение ни являлось, его здесь больше не было. Дождь горящих лепестков прекратился.
27
Сирены... Их звук преследовал его всю жизнь, сколько он себя помнил. Впервые он познакомился с ними года в три. У соседей жила бабушка, пожилая старуха, которая, небось, помнила ещё времена Гражданской войны. И однажды к ним в дом пожаловала красивая белая машина, надрываясь механическим воем, от которого у него пробежал холод по спине. Вскочив, он выбежал на улицу и увидел, как люди в белых халатах несут старуху к машине. Через минуту ни людей, ни машины, ни жуткого воя возле дома уже не было. Как и старухи. Она так и не вернулась.
С этого дня он начал побаиваться сирен. Годы проходили, а он никак не мог избавиться от глупого детского страха. В тот день, когда Дуглас Картланд решил, уже окончательно, стать детективом, он знал, на что идёт. Теперь он общался с ненавистными железными глотками гораздо чаще - почти каждую неделю. Постепенно это вошло в привычку. Страх не умер, но замолк.
Сейчас он опять слышал их - вой несущихся по улицам машин, возвещающих, что кому-то плохо. Беспрестанное красно-синее мелькание приближалось.
"Папа?"
Из чёрного окна санитарной машины выглянуло лицо. Лицо его сына, серьёзное, с взъерошенными волосами. Ричард.
"Ричард, я спешу. Сейчас не самое лучшее..."
"Конечно, пап. Я так и думал. Просто хотел повидаться".
"Прямо здесь? Прямо сейчас?"
Сирены взвивались до щекочущей слух высоты и опадали, мешая думать.
"Здесь. Сейчас. А что в этом такого?"
"Повторяю, Рич: я спешу. У меня срочные дела. Не мог позвонить заранее, предупредить?"
"Значит, не мог. Ладно, папа. Извини, что потревожил".
Вот тут-то его охватило неожиданное беспокойство.
"Ричард! Рич, постой. В чём дело?"
"Ничего особенного. Не волнуйся".
"Зачем ты приходил? Рич!.. Я спрашиваю!"
Пауза. Она была наполнена липкой пустотой.
"Извини, папа. Мне действительно не стоило приходить. Сам не знаю, что на меня нашло. Пока".
"Рич! Ричард!"
Тогда он не понял, что случилось, почему лицо сына такое бледное, а глаза бегают из стороны в сторону. Он понял всё только утром следующего дня, перелистывая сводки новостей за утренним кофе. Но теперь... он понял. Этим вечером Ричард совершит налёт на банк, но его убьют при попытке бегства. Он видел затылок сына, быстро уходящего прочь, красные и синие отблески, играющие на его волосах. Услышал звук сирен, затихающих вдали, и закричал во всё горло:
"Рич! Вернись!"
Сирены заревели с новой силой, хлестая по его разуму, пуская трещины по тонкой коросте сновидения. Он пришёл в себя - очнулся от вязкого, желеобразного небытия. И увидел, что полулежит на скамеечке парка развлечений, нога ноет, и никакого Ричарда рядом не видно. Оно и понятно - ведь его нет уже давно, с тех дней, когда он не притрагивался к спиртному больше дозволенной меры. И волосы на голове тогда не выпадали. Ричарда нет. Он умер. Но кто-то был рядом, белел светлым пятном в темноте ночи. Девушка, поисками которой он был занят последнюю неделю и таки нашёл - день назад. С тех пор многое переменилось.
- Хизер... - Дуглас попытался ей улыбнуться. Она не ответила. Продолжала стоять на месте, пряча правую руку за спиной. Ему вдруг стало жутко. Сколько она так простояла, в безмолвии глядя на то, как он ворочается во сне?
- Всё кончено?
Спросив это, он скосил глаза в сторону. Налёт ржавчины пропал со стоек карусели, как и раздавленное чучело кролика. Луна отчётливо желтела меж звёзд. Туман уползал с города.
- Ещё нет, - Хизер покачала головой; на её лице было выражение, которое детектив всё не мог разобрать. Она подняла руку, вытащив кисть из-за спины. В ней что-то было, что-то железное и сверкающее при лунном свете... Хизер взялась за рукоятку ножа обеими руками:
- Пока ты жив...
Как... что... Парк потемнел в его глазах. Детектива пронял животный страх - страх смерти, близкой, слишком близкой. Он в панике пощупал пустую кобуру на ремне... вспомнил, что сам отдал пистолет Хизер. Да если бы даже пистолет был... что он смог бы сделать ей? Рука безвольно упала на скамейку.
- Хизер... Не надо... Что ты делаешь?
Он хотел кричать, но губы едва шевелились, выдавливая лишь неслышимый шёпот. А Хизер была уже у скамейки, и нож был высоко поднят, и в глазах девушки горели бесноватые огоньки. Дуглас перестал дышать. Он отчаянно старался закрыть глаза, чтобы не видеть её неотвратимое приближение, но не смог сделать даже это: темнота под веками была слишком страшна.
Она сделала выпад, и Дуглас услышал победный клич:
- Бумс!
Он дёрнулся, зная, что никуда не убежит от лезвия. Хизер отступила на шаг назад, посмотрела на посеревшее лицо детектива и звонко рассмеялась:
- Просто шутка.
Понадобилась целая минута, чтобы Дуглас пришёл в себя. М-да, подумала Хизер, похоже, переборщила. Даже оправившись от потрясения, Картланд продолжал напряжённо всматриваться в её лицо, ожидая подвоха. Хизер виновато молчала. Увидев, что нож всё ещё в её руке, она размахнулась и отшвырнула его прочь. Наконец Дуглас изрёк севшим голосом:
- У тебя ужасные вкусы.
- Да, я знаю, - она нарочито беззаботно махнула рукой. Дуглас слабо улыбнулся, и ей стало легче.
- Так всё кончено, Хизер?
- Да. Мы победили, - она даже удивилась, как твёрдо и красиво прозвучало это на её устах. Но раз так получается, то почему бы и нет? Дугласу совершенно необязательно знать об отчаянии и сомнениях, одолевавших её на протяжении обратной дороги в парк. Множество мыслей посетило за этот короткий срок её голову... о дальнейшей жизни, о верующих Тихого Холма, которые соберутся утром возле разрушенного святилища, о пустынных, но таких родных улицах этого городка... Но решающим обстоятельством, соломинкой, перетянувшей чашу весов, стал мимолётный образ отца, который посетил её после победы над Богом. В том, что это был сам отец, а не очередной мираж, Хизер не сомневалась. Она даже ощутила тепло его любви, на минутку заполнивший сырую комнату. Отец приходил, чтобы подбодрить её в трудную минуту. Как ни странно, тяжелее всего было не тогда, когда она сражалась с безымянными монстрами, не тогда, когда она горела в огне, посланном на неё Богом, а потом, после победы. Неизвестно, что было бы, если бы не это последнее свидание. Пусть недолгое, но возродившее в ней веру и стремление к жизни.
- И не называй меня Хизер, - сказала она. - Я больше ни от кого не прячусь.
- Хочешь, чтобы я называл тебя, как прежде? - Дуглас нахмурился, пытаясь вспомнить свой первый разговор с Клаудией. - Как там было...
Пожалуй, тут нужно было детективу помочь.
- Шерил. Имя, которое дал мне отец при рождении.
Как только она приняла решение - спонтанно, ничего не планируя заранее, - на сердце вдруг стало легко и свободно. Что может быть логичнее, подумала она. Возвращением к истокам. Отец был бы горд её выбором. А "Хизер"... Что ж, ей никогда не нравилось это имя с ужасными уменьшительно-ласкательными.
- Шерил, - повторила она, обкатывая слово на языке. Ей понравилось, и она повторила. - Шерил.
- Ты цвет волос тоже вернёшь?
Хизер посмотрела на детектива - что он имеет в виду? Поняв вопрос, она весело рассмеялась:
- Ну не знаю. Тебе не кажется, что блондинкой быть как-то интереснее?..
- Хм... - Дуглас почесал затылок. - Может, ты и права. Откуда мне-то знать?
Он усмехнулся, вспомнив, что Ричард тоже был блондином. Дугласу было приятно видеть, как она смеётся. Почаще бы тебе таких улыбок, деточка... Но даже сейчас он различал на лице девушки отпечаток страданий, перенесённых ей за цикл кошмара. Эта ночь её ещё долго не отпустит...
- Ладно... Шерил, - он шевельнулся, отгоняя прочь плохие мысли, - раз всё позади, то почему бы нам не покинуть это милое местечко? Признаться, пейзаж уже порядком приелся глазам старика.
- А ты сможешь ходить? - Хизер обеспокоенно наклонилась к нему и взяла под локоть. Дуглас потянулся вверх, опираясь на неё:
- Надеюсь с твоей помощью доковылять до тачанки, а там уже...
Он поморщился от боли, когда больная нога коснулась земли, но выпрямился и сделал первый шаг вперёд. Хизер осторожно вела его, приговаривая:
- Вот так - сюда, ещё шаг... Хорошо.
Дойдя до синей калитки, она обернулась. Обвела тревожным взглядом сломанную карусель, мерно шепчущиеся кроны деревьев и одинокий лик луны. Ждала, когда где-то между ними промелькнёт неясная чёрная тень - но ничего такого не было. Посреди мёрзлого осеннего парка гулял только ночной ветер, кружащийся в неистовом танце с самим собой... и больше никого.
ЭПИЛОГ
Цветы на сером могильном камне колыхались на ветру лепестками чашечек. Ей даже показалось, что букет, сорванный утром, ещё жив и силится пустить корни в непробиваемый мрамор. Над ними, на медной пластине (начавшей уже выцветать) было вытиснено имя отца. Его фото, где он улыбался в камеру, сидя в кабинете за пишущей машинкой. Она сама делала это фото. Правда, на остеклённом овале поместилось только лицо отца. Шерил вздохнула и опустилась на корточки перед могилой. Ветер перестал дуть; лепестки цветов замерли в ожидании. Время остановилось.
Прошёл ровно год с того дня, когда не стало отца. Со дня, когда Хизер стала Шерил. Она помнила бурю, которая пронеслась над Эшфилдом той ночью - а сегодня на небе не было ни облачка. Пронзительно-синее небо уходило прямиком в бесконечность, и зелёный бархат кладбищенской травы чуть заметно колыхался под порывами ветра. Щебет голубей, ласковое тепло и золотистый диск заходящего солнца... Словно этим вечером в окраине города справлялся праздник жизни, нагло отрицающий всё то, что имело место год назад. И эта крохотная могила, одна из сотен в ряду - не более чем нелепое недоразумение. Иные могли поддаться красочному очарованию и поверить, что так оно и есть. Но не она.
В самом начале люди ничем не владели. Тела их обращались в пепел; их пожирала взаимная ненависть, порождающая кровопролитные войны. Казалось, они навечно застряли в тягучем болоте и их ничто не спасёт.
Что касается её самой... наверное, можно было даже сказать, что жизнь Шерил налаживалась неплохо. Первые месяцы были сущим адом (особенно по вечерам), это было неизбежно. Но со временем горечь утери всё же стихала - медленно-медленно, оставляя несходящие рубцы, но всё же... Дуглас купил ей квартиру (хотел в Калифорнии, но она резко воспротивилась, заявив, что никуда из Эшфилда не уедет). Полгода она перeбивалась с одной работы на другую, по ресторанам и клубам. Потом Дуглас сумел убедить её, что будет гораздо лучше, если она получит высшее образование, и ещё - это стоило ему немалых сил, - что ничего страшного не стрясётся, если за обучение заплатит он. Шерил долго упиралась, но детектив был настойчив. Так что сейчас она могла называть себя полноправной студенткой колледжа Святой Ренаты.
Но нашёлся мужчина, который впервые осмелился произнести вслух имя Господа. Он предложил всевидящему Солнцу жертву - ползучего змея. Женщина, которая была с мужчиной, предложила Солнцу животворящий тростник и попросила радости для всех. И наконец, от их молитв был рождён Бог.
Как это ни ужасно было признавать, но разрушение крохотного мирка послужило на пользу взаимоотношениям Шерил с окружающими. Теперь у неё было много (много?.. Ну да ладно, ведь правда много) приятелей и подруг, которых раньше не имелось вообще. Она сама отмечала, как стала более общительной, что ей чаще хочется выходить из дома развеять одиночество. Ощущения для неё были новыми, слегка кружащими голову. Сначала это её пугало. Потом она привыкла, научилась получать удовольствие от того, что, пожалуй, именовалось "настоящей" жизнью. Некоторое время назад она с растерянностью признала, что за ней пристально следят сразу несколько парней из числа сокурсников.
Бог создал время, отделив день и ночь от единого мрака. Он открыл для всех желающих путь к спасению, даруя людям радость, о которой они раньше не смели мечтать.
Дуглас часто звонил ей, а раз в пару месяцев заходил на огонёк, выбравшись из своего домика в Солнечном штате. Было видно, что пребывание в Эшфилде не доставляет старому детективу особое удовольствие; в сущности, он приезжал только затем, чтобы повидать Шерил, убедиться собственными глазами, что с ней всё хорошо. Он и в самом деле видел её своей дочерью и панически боялся за неё, как когда-то отец. Воспоминания тяготили и его... но когда Дуглас приезжал, они ни словом не поминали Тихий Холм - незачем бередить и без того с трудом заживающие раны. Пережито - забыто. Сидели за столиком с чашкой чая, болтали о том о сём... Рассказывала в основном Шерил, Дуглас же оставил практику частного сыска, и новостей у него бывало мало. За год он сильно постарел, морщины приумножились, а волосы прибавили серебра и заметно поредели. А ещё Дуглас продолжал пить.
Сейчас он ждал Шерил в машине. Приехал почтить память Гарри Мейсона, человека, с которым он не успел даже перекинуться словечком. Они приехали сюда вдвоём, но Дуглас хорошо понимал состояние девушки и потому быстро ретировался под невнятным предлогом, оставив её наедине с разогревшейся на солнцепёке мраморной плитой.
Потом Бог сотворил создания, которые должны были населить землю, плодиться и размножаться на её просторах. Он создал богов и ангелов, которые служили Ему и готовы были донести до людей Его голос. И в конце концов Бог создал Земной Рай, где люди могли быть счастливы от одного пребывания в нём.
Но не всё было так гладко. В те дни, когда её одолевала тоска - когда луна на небе недоеденным вареником, обезображенным клочьями облаков, - Шерил лежала у себя на кровати, смотрела на извилистые трещины потолка. В доме стояла гнетущая тишина... одна. Она думала о будущем. О счастливой и бессмысленной жизни, которая простиралась перед ней ровной лазурью и обрывалась где-то далеко впереди, за горизонтом. Думала о том, как она закончит учёбу и поступит на работу, и дни будут лететь всё быстрее и замелькают одной стремительной вереницей, увлекая её вперёд, к неизбежной старости. Эти думы пугали её, заставляя плотнее сжимать веки и вглядываться в успокаивающую тьму. Но и в этой темноте медленно вырисовывались величественные пустые улицы, окутанные белым туманом, такие мирные и спокойные. Улицы родного города...
Но настал день, когда Бог исчерпал свою силу, предназначенную для творения мира. Он собрал людей и сказал, что должен уйти. Все горевали и плакали, пока Бог умирал, покидая наш мир. Он ушёл, обернулся неверной пылью, но перед смертью обещал возвратиться назад.
Место, которого она ненавидела и боялась, на секунду становилось желанным. Шерил снова открывала глаза, видела синий ледяной прямоугольник окна. Грохот машин проникал в её спальню, и она вдруг попадала в старое доброе время, когда всё было подкупающе простым и понятным. Друзья, учёба, её нынешние проблемы - в лунном свете всё выглядело тусклым и неважным, уходя на задний план. С острым, как лезвие бритвы, ужасом, она осознавала, насколько обособлена от большого мира. Он никогда не поймёт её, не впустит к себе... как и она - его. Взаимная ненависть с годами могла только расти, и если уж что-то делать, то это нужно сделать прямо сейчас, покуда есть силы, пока не поздно. Но что?.. Шерил не знала. Она очень хорошо убеждала себя, что не знает... Но почему-то, почему-то в ноздри продолжали проникать влажные капли тумана, а сквозь прикрытые веки глаза различали мостовые, по которым годами не прохаживалась нога человека. Далеко-далеко, за десятки миль... Шерил думала, думала, но никак не могла к чему-либо прийти. Так и засыпала - усталая, измученная душевными метаниями, с тлеющей надеждой, что завтра будет лучше.
Таким образом, Бог не был потерян. Он смотрит на нас, и мы должны продолжать молиться Ему и не забывать Веру. Мы ждём и благословляем тот светлый день, когда Бог вернётся и путь в Рай будет открыт.
Шерил осторожно поправила цветы и встала. Смотрела, не смахивая слёз с лица, на имя отца, высеченное на камне, потом перевела взгляд на кромку горизонта, где садящееся солнце обильно раскидывало золотистые брызги.
Сейчас, когда небо было таким чистым и свежим, и трава казалась ожившим изумрудом, а солнце блистало во всей красе, она особенно остро чувствовала щемящее ощущение в груди, призывающее её идти вперёд, в безотчётную даль. В этом порыве сливался густой хор молитв, плеск воды, бьющейся о берег, звуки и формы черно-белой ночи, звон переливчатого тумана... и многое, многое другое. То, что в своё время чувствовал её отец, чувствовали люди, ведомые необъяснимым влечением в незнакомый город, который молча возвышался над прозрачной гладью озера. Зов Тихого Холма...
КОНЕЦ
Тут как бы звучит завершающая тема - Save Before You Quit (он же SH3 Ranking Screen) из SH3 CST.
СТАТИСТИКА:
Количество слов: 58,866 за третью часть и 165,111 за всё произведение;
Время работы над первым вариантом произведения: 25 августа 2005 года - 30 марта 2006 года.
25
Далеко на куполе церкви колокол ударил второй раз, и этот гулкий звук взорвал молельню брызгами крови. Хизер не сдержалась и закричала в голос, когда её глаза залила дымящаяся кровавая пелена, а в ушах зазвенело приближающееся горловое пение. Сотни голосов сливались в один, как дождевые капли образуют хлещущий ливень. Хизер узнала, что это за песнь... теперь знала. Древняя молитва во имя воскрешения Бога, в хвалу Его деяниям и во славу Богоматери, пожертвовавшей своей жизнью, дабы подарить её Богу.
Время пришло.
- Нет! - закричала она, протестуя, требуя, умоляя отдать ей ещё немного времени. - Нет...
- Признай это, Алесса, - Клаудию она не видела, хотя та стояла совсем рядом. - Просто признай, и боль исчезнет.
Чужие когтистые пальцы впились в живот изнутри, раздирая внутренние органы, чтобы пробить себе путь наружу. Хизер упала на колени, схватилась за живот и мучительно застонала. В желудке словно бурлил свежезаваренный кипяток, и оттуда он растекался по жилам. Проходи! Это всегда проходило... ну же! Боль не стихала. Существо в её животе увеличивалось, раскрывалось, как коронка макового цветка, вбирая в себя её жизненные силы. Хизер качнулась, стоя на коленях, и стала валиться вперёд, на пол. Неимоверным усилием она выбросила окаменевшие руки вперёд и опёрлась об пол. Она увидела, что кожа на кисти идёт уродливыми шевелящимися буграми, постепенная приобретая цвет заката в красной пустыне. Из человеческой плоти рука трансформировалась в нечто склизлое и кровавое, то, что произрастало не от мира сего.
- Как долго я ждала! - Клаудия плакала и смеялась одновременно; голос скребал по барабанным перепонкам, вызывая дополнительную боль. - С самого детства я знала, что этот день наступит!
Заткнись! - захотела крикнуть Хизер, но вместо этого утробно кашлянула, как человек, которого вот-вот вырвет. Гортань горела от сухости, превратившись в папиросную бумагу. Она кашлянула ещё раз, с ужасом почувствовав повторное шевеление в животе. Будто кто-то долбил изнутри отбойным молотком, и ошметки мяса летели во все стороны.
Впадины между пальцами сглаживались, контуры таяли, как шоколад летним днём. И что-то ещё... что-то болталось над тем, что раньше было её рукой, двигалось назад-вперёд, мешая смотреть. Круглый серебристый шарик, висящий на тонкой цепочке. Что это? У нёе никогда...
- Знала, что я увижу этот день - Судный День!
... а сознание стремительно угасало, и Хизер уже начала терять возможность соображать. Гортанный мотив проникал прямо в душу, бил над ней неугасающим барабанным боем; глас тысяч верующих, отдавших себя неведомому Богу и певших ему восхваления. Они достигли своей цели. Бог слышал их молитвы, запертый в своей темнице. Он жаждал скорее разнести стены тюрьмы в клочья и выйти навстречу тем, то Его ждал снаружи. Тем, кто пел ему песни.
Блики от фарфорового шара слепили, доводя до исступления. Да, она вспомнила, ведь этот шарик всегда висел на её груди, безделушка, подаренная на день рождения отцом давным-давно, когда мир ещё стоял на месте, а они сидели за праздничным столом и смеялись, потом она ночью раскрыла шар и нашла внутри... что-то...
Кисть прилипла к полу, как размазанный пластилин. Хизер старалась поднять руку, ожидая вот-вот услышать треск ломающихся костей. Наконец ей удалось отлепить руку от горячего пола, невзирая на пульсирующую боль. Там, где раньше была сетка линий на ладони, было сплошное красное пятно. Она сжала руками белый шарик, мозолящий глаза, и тут же рука снова упала вниз, обретя тяжесть гранитной плиты. Цепь, накинутая на шею, оборвалась с дразнящим звоном. На обратной стороне шеи, там, где цепочка впилась в кожу, проступила кровь.
Ревущая над ушами песня вдруг спала и начала отдаляться вновь с потрясающей быстротой. По мере того, как молитвы верующих стихали, существо в Хизер тоже шевелилось всё меньше и меньше. Тысячи голосов стали сотней, потом сократились до одного еле слышного писка. Хизер в какой-то момент осознала, что в молельне воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь её прерывистым дыханием. Клаудия настороженно молчала, глядя на то, как судороги девушки сошли на нет. Хизер стояла на четвереньках, сжимая кулон до побеления кончиков пальцев... и кисть у неё была такой же, как прежде. Здоровая человеческая кожа вместо расплавленного пластилина. В желудке нечто дёрнулось в последний раз, вызвав острую изжогу.
- Алесса? - Клаудия сделала шаг вперёд, не сводя глаз с поднимающейся на ноги Хизер. - Ты...
- Заткнись, сука, - отрезала Хизер, переводя взгляд на то, что сейчас покоилось в ладони. Серебристые узоры на белом фарфоре, а внутри...
Этот камень - он очень необычный. Считается, что он приносит удачу и помогает защититься от злых духов.
Она нажала кончиком ногтей на углубление, раскрывая шар. Красный камень, спрятанный внутри, потерял овальную форму и расплавился, как смола в жаркий день. Глубокий багровый цвет, точно кровь.
Слова отца. Вот что заставило её схватиться за камень, как утопающий за соломинку. Отец никогда ничего не говорил просто так, и если он сказал, что камень сможет её защитить, значит, так оно и было. Хизер не имела понятия, откуда отец достал его и как узнал его действие... но он предусмотрел всё. Вплоть до самого конца.
Красный камень продолжал деформироваться, и он был похож уже не на твёрдое вещество, а на жидкость, колыхающуюся в фарфоровой получаше. На красное вино, который гости потягивают из фужеров на вечеринках.
Может, именно этот камень помог отцу победить в его битве с Богом? Кроваво-красный самородок... то есть уже жидкость. Иначе откуда отец мог знать? Всё могло быть. Но ясно одно - он очень постарался, чтобы раздобыть подарок к её пятнадцатилетию. Отец всё время был готов к тому, что произойдёт. Господи, каково ему было все эти годы жить под дулом пистолета, чувствуя за спиной дыхание Тихого Холма? Хизер бы не смогла.
- Папа... - прошептала она, поднося чашу к губам. Тягучая жидкость вливалась в рот и вязко спускалась по горлу. На вкус он ничем особенным не отличался... как будто глотаешь порцию касторки. Хизер слизнула остатки бывшей драгоценности со дна полушара и подняла глаза к Клаудии, недоумевающе наблюдавшей за действом. Её охватило умиротворение и ощущение выполненного долга, почти счастье. Оно продолжалось ровно до того момента, пока странная жидкость не добралась до желудка, туда, где прятался готовящийся к рождению Бог. Неизвестно, чем красные струи не угодили божеству, но он тут же забился в чреве испуганным младенцем, отползая в сторону. Это вылилось для Хизер в новую волну непереносимой боли. Она снова повалилась на землю, исходя в крике, и живот снов распухал под давлением изнутри. Всё пришло в движение, замелькало и заметалось. Она со стоном поднесла руку к лицу и снова увидела бугры и красные полосы. Всё было так же, как раньше, если не хуже, за исключением...
- Он почти здесь! - провозгласила Клаудия, отходя назад, вся такая сияющая.
Голосов не было.
Никто не пришёл приветствовать Бога, даруя ему силу своей веры. Бог испуганно толкал себя вверх, убегая от жидкости, делающей ему больно, но не слышал посвящённых ему молитв, за счёт которых должен был получить могущество. Хизер вдруг заулыбалась, корчась на полу рядом с телом Винсента. Теперь, если даже это произойдёт... то Бога на это земле ждёт небольшой сюрприз.
- Алесса! - почуяв, что дело не ладится, Клаудия бросилась вперёд. - Алесса!.. Что это? Что ты проглотила?! Это... это аглаофотис? Скажи мне!
Да, ведьма, подумала Хизер, чувствуя, как что-то поползло вверх по горлу, забивая грудь и мешая дышать. Это аглаофотис, и вообще всё, чего ты когда-либо боялась. Теперь вашему Богу не видать... Мысль оборвалась, и Хизер зашлась в приступе жесточайшего кашля, медленно, по миллиметру выталкивающего вверх живое тело, шевелящееся в ней, уступив место испепеляющему жару, захватившему всё тело. Вверх, вверх и вверх... оно добралось до языка, полностью перекрыв воздух. Хизер сделала последнее усилие, выгнув диафрагму, и красное тельце, покрытое блестящим слоем слизи, вылетело наружу, заполнив её рот, просачиваясь сквозь зубы. Совсем небольшое - размером с незрелую дыню, но оно увеличивалось на глазах - развёртывалось, как тугой клубок ядовитых змей. Минутой позже оно бы просто порвало ей глотку...
- Что это? - голос Клаудии дрожал; в нём слышались нотки отвращения. - Что... это?!
Бугры на руке сгладились, вены, вспухшие узлами, снова стали едва видимыми зеленоватыми ниточками. Нещадно саднило повреждённое горло, но это уже были мелочи. Хизер поднялась с пола, не отрывая глаз от того, что вышло из её чрева. Грязный, сморщённый кусок плоти топорщился на полу, лихорадочно забиваясь в угасающем ритме. Рост прекратился; зародыш умирал. Пол вокруг растекался черной кровью. Семнадцать лет, и Алесса Гиллеспи снова родила зачатого в ней Бога. Правда, Бог получился совсем не таким, каким Его все представляли. Хизер торжественно усмехнулась, глядя на недоумевающую Клаудию:
- Похоже, Бога не вышло.
Она сделала шаг вперёд, не отрывая взгляда от багрового противного комочка, ставшего причиной всех её бед. Обрубок плоти задёргался сильнее, будто угадал её намерения. Хизер подошла вплотную, занесла ногу, чтобы сделать последнее движение, которое поставит точку в кошмаре.
- Стой!
Клаудия оказалась рядом, откуда ни возьмись. Поджав губы, Хизер опустила ногу со всех сил, но Клаудия опередила её, оттолкнув со всей силы, не давая убить Бога. Потеряв равновесие, Хизер замахала руками и непроизвольно сделала несколько шагов назад. Она опоздала; Клаудия уже с трепетом брала в руки зародыш. Губы беззвучно шевельнулись, выдав:
- Это бог!..
Всё ближе к лицу, и вот уже склизлая масса касается её губ...
- Клаудия! - в ужасе закричала Хизер, не в силах сдвинуться с места. - Не надо!
Поздно. Она уже заглатывала зародыш, который ожил и проворно втекал в её рот, издавая чавкающий звук. Клаудия запрокинула голову и закрыла глаза; по подбородку потекли струйки крови, запятнавшие чёрное платье. Чья это была кровь? Её? Его? Глаза выпучились и вылезли из орбит. Хизер закрыла глаза, чтобы не видеть жуткое зрелище. Но чавканье продолжалось. Клаудия Вульф принимала последнюю трапезу в своей жизни.
Чавканье прекратилось. Открыв глаза, Хизер увидела, что в облике жрицы произошли серьёзные изменения. Все поры кожи раскрылись и чернели миллионами овалов, из которых выплескивалась кровь. Клаудия смотрела прямо на неё; лицо напоминало сито, через которое просеивают муку. Губы растянулись в счастливой улыбке, глаза застыли сваренным белком. Не шевеля ни единым членом, Клаудия хрипло выдавила:
- Если ты... Алесса... ты не сможешь убить Бога... если ты не хочешь Его родить, то это сделаю я-а-а-а!
Она бессвязно закричала, обращаясь в ржавый купол над головой, и поперёк лица пробежала багровая полоса, захватывающая тело - глаза... рот... волосы... К величайшему облегчению Хизер, Клаудия отвернулась от неё и побрела прочь, к алтарю, пошатываясь из стороны в сторону. Тело под платьем распирало, как чрезмерно надутый волшебный шарик. Тугая ткань треснула в нескольких местах, и из дыр закапала чёрная жидкость.
Господи! Как...
Клаудия упала на колени. Прямо перед ней зияла продолговатая дыра, дно которой было покрыто мраком. До этого момента Хизер как-то не задумывалась, почему дыра находится в столь неподходящем месте, у главного алтаря церкви... Клаудия подняла руки перед собой, широко раскинув в стороны, и прокричала:
- О, Господь!
Слова выплеснулись вместе с галлонами крови, и женщина начала спадать вниз, лицом в отверстие. Но так и не успела - стены содрогнулись, будто от мощного удара кувалдой, и из глубин дыры молниеносно выскочило существо без малого восьми футов ростом, старый добрый знакомец с пупырчатой головой. Мгновением позже твари уже не было в молельне, как и Клаудии Вульф. Осталась лишь дыра, края которой потрескались и вмялись внутрь. Над чёрным провалом поднимался сизый дымок.
Оставшись одна, Хизер колебалась недолго. Она подошла к самому краю дыры и заглянула вниз. Там царила темнота, в которой раздавались странные рвущиеся звуки. Что бы ни происходило, место Хизер было там. И нигде больше. Она вобрала в лёгкие побольше воздуха, качнулась над пропастью (сухожилия ног предательски дрогнули) и прыгнула. Яркий свет молельни умчался наверх. Тьма сомкнулась вокруг Хизер.
26
На этот раз она оказалась словно в центре ядерного взрыва, поглотившего всё вокруг палящим маленьким солнцем - в самом эпицентре, в месте, откуда всё исходило. Она приземлилась на нечто рыхлое, кочковатое и мягкое, но ей всё казалось, что она продолжает лететь вниз, в кромешный мрак, пронизывая тело копьями пустоты. Но постепенно головокружение, превращающее всё вокруг в хаотический калейдоскоп, прошло: глаза вновь начали видеть, уши - слышать, кожа - осязать. Хизер лежала лицом вниз, неуклюже раскинув руки в стороны, а над нею шипело, варилось, грохотало нечто, вливающее в душу коросту инея. Это мог быть некий космический процесс, искривляющий пространство и время, меняющий основы основ природы, провозглашающий что-то невообразимое, невиданное. Или этот мог быть Бог, проснувшийся от невечного сна.
Хизер подняла голову, и в её глазах отразился оранжевый отблеск бушующего впереди действа. Всё рассеивалось, теряло углы и менялось, словно она смотрела через очки с запотевшими стёклами. Единственное, что Хизер смогла увидеть чётко - разошедшееся по швам чёрное платье, лежащее в трёх шагах впереди. Всё измазанное в крови и какой-то слизи. Покинутый кокон, служивший обителью для божества.
Не может быть! Я... я сама должна была убить её!
Платье Клаудии лежало недвижно. Хизер посмотрела дальше - туда, где становилось на ноги исполинское создание. Свет бил в глаза, но она различила, как по телу существа судорожно карабкается вверх нечто пупырчатоголовое, отдалённо напоминающее человека, но тем не менее им не являющееся. Оно добралось до головы новорождённого Бога и укрыло Его лицо ниспадающей с потолка ширмой, прежде чем Хизер успела рассмотреть как следует. Как ребёнок, бережно закрывающий веки умершей матери... Будто уловив взгляд Хизер, Пупырчатоголовый обернулся и посмотрел на неё сверху вниз вдавленными внутрь глазами, потрясывая обгоревшей рясой. Смотрел без всякого интереса, как на вещь, которая использована и должна быть выброшена. Их взгляды пересеклись, и в этот короткий момент Хизер поняла многое... почти всё. Почему это существо неслышно сопровождало её с самого начала кошмара. Почему оно - именно оно - помогало ей, подкидывая ей то радиоприёмник, то фонарь. Проводник Бога в грешный мир, рука, качающая Его колыбель и ангел-хранитель Богоматери, Валтиель отвернулся от неё и спрыгнул вниз с плеча Бога, не переставая трясти бугристой головой. И тьма, скопившаяся у ног Бога, поглотило его, забрало в ещё один цикл небытия, из которого день назад его вырвал зародыш, шевельнувшийся в чреве Хизер. Его предназначение было выполнено. Бог увидел свет.
Сколько раз он спасал меня? - обречённо подумала Хизер. Сколько раз я умирала, а он всё возрождал меня, не давая умереть Богу вместе со мной? А я-то думала, почему мне так везёт...
Она умирала. Не раз. И даже не два. Срывалась вниз с поломанной лестницы и сворачивала себе шею, попадала под колёса поезда, мчащегося по ночным рельсам, находила мучительную смерть в пасти монстра. Но потом... когда всё было кончено, истерзанное, бездыханное тело забирало к себе пупырчатоголовое создание, наречённое ангелом Валтиелем. Оно вращало красные вентили - их скрип поворачивал время вспять, туда, где напуганная, измученная, но ещё живая Богоматерь заглядывала в глаза собственной смерти. И всё повторялось вновь, оборот за оборотом, словно кто-то всемогущий нажимал кнопку "Продолжить" на своём всемогущем пульте, пока... пока Хизер не оставалась в живых и не находила в себе силы продолжать путь.
Откровение было ужасающим. Тошнота накатила вновь, застлав глаза кислыми слезами. Хизер закричала, и был свет, и была тьма, и была она сама, застрявшая между небом и землёй, упавшая на колени перед Богом, набирающим силу. Опять, как давеча: не было ни красной пелены, ни боли. Осталось только опустошение, абсолютный вакуум, разрывающий изнутри. Хизер медленно подняла голову и посмотрела на Бога.
В иконах и стенописях Создателя изображали громадной неясной фигурой, источающей белое сияние, и Он возвышался над всем миром, попирая планету; вокруг головы Его сиял золотой нимб. Ничего из этого здесь не было. А была - тварь, шатающаяся на костяных ногах, которые не держали уродливое, непропорционально большое туловище. Нижние рёбра торчали сквозь плоть; мясо цвета дорожной пыли то и дело отрывалось от гнилых мышц и со шлепком падало на странно мягкий пол, очерченный кругом. Через центр пола, пересекая круг, проходили тысячи прямых. Длинные руки доходили до колен и заканчивались подобием кисти. Между пальцами капало что-то прозрачное, напоминающее слюну. Лицо существа всё ещё было скрыто за ширмой.
ЭТО Бог?
Хизер почувствовала, как её воротит от отвращения при виде этого странного, до ужаса неправильного существа, семнадцать лет спавшего в её нутре. Но это было ещё не всё. Голова, которая пряталась за ширмой, дрогнула, заставив толстую ткань шелохнуться. Она поняла - сейчас Он обнажит лицо... и она встретится лицом к лицу с худшим из тварей, уготованных для неё этим городом. Тонкая рваная шея качнулась вперёд, вытаскивая голову из-за занавески. Пренеприятный рвущийся звук... и на неё взглянули серые, мутные, рыбьи глаза, два чёрных провала, плавающие в бесцветной жиже. Бог озирал свою колыбель хмурым хищным взглядом. В глазах не было ничего, кроме животного желания утолить голод, рвать на куски и убивать. Он не собирался освобождать человечество от пут греха. Не собирался ниспослать на землю вечный Рай. Он пришёл, чтобы... разрушать.
Поблуждав по каморке, глаза остановились на перепуганной, борющейся с тошнотой девушке, которая стояла на коленях перед Ним. Они смотрели друг на друга, и постепенно во взгляде обоих прорезывались ненависть и гнев. Лицо Бога чем-то напоминало лицо Алессы - такие же спутанные чёрные волосы, такой же овал лица... Почему так получилось? Почему Бог обрёл черты той девочки, в которую Он вселился первым - двадцать четыре года назад? Может, страстная мечта Клаудии, её желание видеть свою "сестричку" прислужницей Господа повлияли на Его облик в момент рождения? Хизер не знала. Она только видела, что голова Бога являет собой гротескное подобие Алессиного - кроме глаз. И по мере того, как в этих глазах назревала ненависть, её страх тоже начал уступать место ярости и стыду. Почему она стоит перед Ним на коленях, признавая Его власть? Почему ничего не предпринимает в свою защиту - не делает ничего, чтобы отомстить за отца? Почему?..
Додумать она не успела. Бог задрал голову к потолку и издал утробный хрюкающий звук - точь-в-точь свинья, плещущаяся посреди дорожной лужи - и сделал неуловимое, но быстрое движение правой рукой. Слизь, капающая с Его пальцев, вспыхнула синим пламенем. Горючие капли устремились вниз, играя в догонялки друг с другом. Там, где они коснулись рыхлого пола, один за другим вставали, как воины на поле боя, мощные оранжевые языки, ползущие к Хизер.
Огонь!
Хизер вскочила, хотела отбежать подальше от жара змеящейся к ней пламени, но споткнулась и упала навзничь, больно ушибив позвоночник. Лицо перекосилось, а в голове мелькнула отчаянная мысль: Ну почему всегда так? Краем глаза она видела огонь (уже совсем близко), пожирающий ровное место. Слишком поздно. Кое-как опираясь на колени, она поползла прочь, сдирая в кровь локти. Но пламя было быстрее, и в какой-то момент всё стало белым-бело... Полыхнула волна невыразимой боли, прокатившаяся по телу - огонь добрался до её ног.
Боль, как ничто другое, дало понять Хизер, что она может умереть здесь, у самого финала, и всё перенесённые ей и отцом страдания пропадут напрасно. На этот раз никто не подойдёт к коченеющему телу, чтобы вдохнуть в него новую жизнь. Пупырчатоголовый ангел сгинул, красные вентили застыли навечно. Теперь всё зависело от неё самой.
Огонь погас, прошипев напоследок резиной подошв. Хорошо, что Хизер не носила колготок, иначе ткань могла бы заняться. Надо быть внимательней к гардеробу впредь, истерично подумала она, пытаясь встать на обожжённые ноги. Бог снисходительно наблюдал за мелкой букашкой, ползающей у Его ног. Потом он лениво качнул рукой, стряхивая новые комья всеочищающего огня. Видя это, Хизер закричала во весь голос и наконец смогла выпрямиться.
Нет, только не СНОВА!
Языки огня жадно вставали один за другим, выстраиваясь в ровную стену и дружно держа путь к ней. Странно, но они не оставляли следов на полу - он оставался таким же, как раньше, не обугливался. Но жар был от этого ничуть не менее реален. Хромая, Хизер побежала прочь, стиснув зубы. Далеко убежать не смогла - упёрлась в вертикальную стену без дверей и лестниц. Она развернулась. Огонь съёживался, становился меньше с пройдённым расстоянием. Выждав, пока он приблизится на расстояние пяти-шести футов, Хизер бросилась в противоположный угол. Огонь резко свернул за ней, но, пройдя половину пути, выдохся, превратился в чёрный дым, отдающий копотью.
Вот так! Хизер перевела дух, вдыхая горячий воздух. Теперь нужно было делать ответную атаку, не дожидаясь очередной порции пламени. Никогда не жди, когда на тебя нападут первым, раз уж угораздило влезть в потасовку. Слова миссис Кабуто. Её медный тон.
Последний патрон. Хизер не любила вестерны. Но - факт оставался фактом. Трясущимися пальцами она выудила пистолет из кармана. Бог дёрнулся на своём постаменте, выказывая волнение. И шевельнул рукой, отправляя в недолгое путешествие пышущие огнём капли. Шевельнул другой рукой, потом обеими. Чтобы наверняка...
Повторить четвёртый раз Он не смог, потому что в Его оголённый, торчащий белым мрамором позвоночник угодила пуля девятого калибра и разворошила на части. Недаром Хизер в своё время получала похвалу от инструктора. Бог качнулся вперёд всей тушей, потеряв равновесие, и начал валиться на землю, посылая вслед Хизер всё новые и новые потоки огня.
Отшвырнув в сторону пустой пистолет, Хизер попятилась назад. Огонь шёл к ней несколькими рядами, как зубы акулы. Взметающиеся вверх пики пели древнюю песню войны. Посреди полыхающей стихии Хизер видела лицо Бога, неуязвимое, не получающее ранений от лижущих щёки красных языков. Он улыбался, опираясь на передние конечности, смотря ей прямо в глаза. Хизер бросило в жар и холод.
Где-то я это уже видела...
Она бросилась назад, оттягивая время, отлично зная, что всё напрасно. Пламя было слишком мощное. На сей раз оно не угасало, наоборот - взметалось выше с каждой секундой, разрастаясь вширь и в высоту. Хизер прижалась спиной к стене и подобрала и подобрала под себя обожжённые ноги. Дальше бежать было некуда. На секунду вспомнилась былая черно-белая картина - шаль огня проглатывает стены погреба, оплавляя носки туфелек.
Жар. Треск, рев и восторженное уханье голодного духа пламени окружили её. Лицо Бога скрылось за ними. Трепещущий круг сомкнулся.
Всё. Хизер закрыла глаза. Кто знал, что так выйдет...
Барабанные перепонки ломило от могучего рева, который был совсем рядом. Но сам огонь медлил, ходил кругами, разведывал, как осторожный хищник. Прошла секунда, ещё одна, в течение которой Хизер прочитала в уме все молитвы, которые знала. Молитвы, обращённые к истинному Господу, а не этому уродливому существу, увидевшему свет в результате чьих-то фатальных заблуждений. Она просила Господа взять её к себе как можно более быстро и безболезненно, не обрекая на дополнительные муки.
Бог на небесах не услышал. Он не взял её к себе. Хизер продолжала стоять, вдыхая раскалённый воздух, и была жива. Огонь не смел к ней притрагиваться. Она чуть приподняла веки и опустила голову. Вот она, стихия цвета жаркого заката, переминающаяся у подошв. Вокруг ног - чёрный круг пола, сухой и холодный.
Не может быть...
Хизер увидела, как правая её нога поднялась, застыла в воздухе и наконец неуверенно двинулась вперёд по воздуху, во власть огня. Пламя задрожало, словно на него налетел порыв злого горного ветра... и сгинуло. Сапожок твёрдо встал на пол, изрисованный сходящимися в одной точке прямыми. Ещё один шаг. Стена огня почтительно расступилась перед девушкой. Хизер почувствовала, как на её лице проступает улыбка. Нехорошая улыбка, не сулящая ничего хорошего тому, кто прятался за грядой огня.
Она пошла вперёд, прорезая чёрную борозду среди угасающего оранжевого луга. Медленнее, чем хотелось бы... Когда она увидела Бога, увидела Его рыбьи глаза, остановившиеся в безмолвном удивлении, её охватило торжество. Да, тварь. Удивляйся, бойся, рвись пополам. Я жива и неподвластна твоим заклятьям. Последние остовы пламени сиротливо запылали в углах.
Бог опирался на тонкие костлявые руки; голова находилась на уровне груди Хизер. Она сделала шаг к Нему, не вполне представляя, что будет дальше. Что она сможет Ему сделать? Не давая времени на размышления, Бог вдруг нелепо и проворно размахнулся правой рукой и влепил Хизер сильную пощёчину - такую, что она кубарем отлетела в сторону, и рот её наполнился тягучей солоноватой жидкостью. Удар на минуту вывел её из строя - некоторое время Хизер лежала, уставившись в грязный потолок, ни о чём не думая. Каморка потемнела, наполнилась зловещими силуэтами и тенями, снующими над ней. Усилием воли Хизер вытянула своё сознание из омута оцепенения. Рот бы полон крови: то ли повреждена гортань, то ли она откусила себе щёку...
Бог с бессильной злобой наблюдал за тем, как девушка поднимается на ноги, сплёвывает кровавую массу и снова оборачивается к Нему. На этот раз - с непокол######мой решимостью. С гневом, который скопился за последние сутки в многотонный пороховой склад. И она сознательно подносила спичку к фитилю.
Тесная подземная комната вдруг ожила. Стены прогнулись наружу и заходили ходуном. Сверху что-то посыпалось - наверное, пыль, отслоившаяся от старых стен при тряске. Пыль запорашивала глаза, выбивая слёзы, но Хизер ступала вперёд, не останавливаясь, не отрывая взгляда от глазниц Бога, гипнотизируя Его, не давая высвободиться от опутывающих невидимых Его ниточек. Бог сначала был неподвижен, потом вдруг забился на месте, завертелся волчком, но так и не смог отвести глаза от Хизер. Поздно.
Тень от колыхающихся штор на стене. Карты, осыпавшиеся по полу. Альбом-раскраска с забавным корявым человечком на обложке. Ручонка, указывающая на мутное черно-белое фото озера и голосок: "Что это?". Белое солнце на небе, руль от машины перед глазами и Мона, переползающая на её колени. Всё мчится с быстротой гоночного болида, картинки сменяют друг друга... но это приносит не боль, а странное, эйфорическое облегчение. Хизер продолжает улыбаться, и в мёртвых глазах лежачего Бога разгорается паника.
Три женщины. Три жизни, отравленные непрошеным гостём, поселившимся внутри них. Алесса. Шерил. И Хизер. В какой-то момент она осознала, что больше не одна в решающем поединке. Единые в одном лице и в одном времени, они пронзали копьями своих проклятий существо, бьющееся в судорогах перед ними, того, кто был виной кошмару длиной в двадцать четыре года. Бог взвыл; капли огня срывались с кончиков пальцев, но тухли, не долетая до пола. Он попытался дотянуться до них, сбить с ног, но не сумел даже сделать маленькое шевеление. Его кожа посинела, пожухла, белеющие кости наполнились иссушёнными порами. С хрустом переломился позвоночник. Бог ничком упал вниз, ткнулся лицом в круг, втягивающий в себя мириады линий. На полу растеклась лужа стылой крови.
Получай!..
Как армия ночных светлячков, линии, пересекающие круг, засияли зелёным огнём и ожили, подались вверх огненными струнами. Мгновение - и перед ней был уже не Бог, а комок плоти, ещё живой, но сжигаемый бушующим пламенем. Хизер пришлось податься назад, чтобы бешеный танец горячего воздуха не увлёк её вовнутрь. Бог, на глазах рассыпающийся в прах, вдруг перестал дёргаться в агонии и подался вперёд в последнем рывке. Чёрная, похожая на большой кусок золы, голова была совсем близко от неё... потом сгоревшие веки поднялись, крошась в пепел, чтобы Хизер могла увидеть безумные жёлтые глаза, светящиеся необъяснимым глумливым торжеством. Длилось это какую-нибудь долю мгновения - Бога втянул в себя огненный водоворот, и Хизер в последний раз увидела, как плавятся эти ужасные глаза, стекая яичным белком. Пламя вспыхнуло, как лампа фотоаппарата. Бог Тихого Холма перестал существовать.
Ещё некоторое время бесновался огонь, но даже его мощь постепенно сошла на нет без источника своих сил. Он исчез так же внезапно, как появился. Хизер, тяжело дыша, смотрела на арену, где лежало что-то обугленное, бесформенное, большое. Перед глазами двоилось.
Спотыкаясь, она подошла к тому, что было Богом. Останки не шевелились. Хизер осторожно поддела их ногой. Под подошвами взвился горячий прах. Тогда она закусила губу и со всей силы пнула обугленное тело. За Алессу. Ещё раз, расколов останки пополам - за Шерил. Ещё раз - за все те слёзы, что пришлись на её удел. И из последних сил, почти падая от изнеможения, Хизер пнула мёртвое божество за отца. Пепел питался в воздух, разлетелся по всей каморке.
- Это всё? - спросила Хизер, отступая назад. Не верилось, что всё кончилось, что теперь всё будет хорошо и она сможет продолжать жизнь. Но... вот же поверженный враг, перед ней, почерневший и безмолвный. Больше он не встанет. Не вернуться Богу к человечеству, которое, хоть и грешно, но как-нибудь само справится со своими грехами.
- Самое время для финальных титров, - рассеянно пробормотала Хизер. Некоторое время она стояла, глядя на одну точку и прислушиваясь к разившей её полной тишине, потом уголки губ задрожали и она без сил упала на пол, задыхаясь в гулких рыданиях. Всё кончено. Всё ушло, оставив в душе только пустой чёрный экран после тех самых титров. Как она могла думать, что всё будет хорошо? Как она только смела надеяться, что сможет жить, как ни в чём не бывало? Эта ночь забрала с собой всё, что было ей дорого... оставила одну в целом мире, воплотив в реальность худший страх детства. Она жива, да, но окружена горами бездыханных тел. В семи шагах лежит рваным тряпьём то, что осталось от Клаудии. Она мечтала освободить весь мир от оков греха. Дюжиной футов выше на грязном полу молельни растянулся, широко раскрыв глаза в безмерном удивлении, Винсент, человек, который хотел провести всех, даже Бога. Где-то посреди мёртвых синих чашек карусели истекал кровью Дуглас. А за многими милями сонной дороги, на кроватке с бирюзовыми лилиями на покрывале, покоился отец. Никто из них уже не мог радоваться или огорчиться её победе. Какова цена...
- Папа... - выдавила Хизер сквозь слёзы. Солнечное лето осталось позади, а впереди её ждала вечная зима со своими полярными ночами и протоптанными среди сугробов мёртвыми тропинками.
Я не смогу жить дальше... Зачем? Ведь всё уже...
Каморку нещадно затрясло, как трясёт корабль, попавший в шторм. Сверху посыпались лепестки огня, плавно пикирующие вниз. Там, где они ложились на пол, он расплывался, грязь и ржавчина исчезали. Лепестки множились, низвергаясь сверху миллионами. Они осторожно обходили Хизер, разлетаясь в стороны, но она поняла: пора уходить. Мир, в котором сплелись фантазии Алессы и её собственные страхи, разрушался. И вот уже тесное помещение двоилось - то ли арена-колыбель неудавшегося Бога, то ли простые деревянные стены церковного погреба.
Хизер встала, увидела сзади лестницу, сделала несколько шагов. Дойдя до её подножия, она вдруг почувствовала чьё-то присутствие у себя за спиной. И обернулась - почти панически...
Бог исчез; как, впрочем, и вся арена. Зыбкий, меняющийся образ перед глазами растаял за считанные мгновения, не давая себя поймать... но этого хватило, чтобы у Хизер широко раскрылись глаза, и она бросилась назад.
- Папа?!
Исчезло. Чем бы видение ни являлось, его здесь больше не было. Дождь горящих лепестков прекратился.
27
Сирены... Их звук преследовал его всю жизнь, сколько он себя помнил. Впервые он познакомился с ними года в три. У соседей жила бабушка, пожилая старуха, которая, небось, помнила ещё времена Гражданской войны. И однажды к ним в дом пожаловала красивая белая машина, надрываясь механическим воем, от которого у него пробежал холод по спине. Вскочив, он выбежал на улицу и увидел, как люди в белых халатах несут старуху к машине. Через минуту ни людей, ни машины, ни жуткого воя возле дома уже не было. Как и старухи. Она так и не вернулась.
С этого дня он начал побаиваться сирен. Годы проходили, а он никак не мог избавиться от глупого детского страха. В тот день, когда Дуглас Картланд решил, уже окончательно, стать детективом, он знал, на что идёт. Теперь он общался с ненавистными железными глотками гораздо чаще - почти каждую неделю. Постепенно это вошло в привычку. Страх не умер, но замолк.
Сейчас он опять слышал их - вой несущихся по улицам машин, возвещающих, что кому-то плохо. Беспрестанное красно-синее мелькание приближалось.
"Папа?"
Из чёрного окна санитарной машины выглянуло лицо. Лицо его сына, серьёзное, с взъерошенными волосами. Ричард.
"Ричард, я спешу. Сейчас не самое лучшее..."
"Конечно, пап. Я так и думал. Просто хотел повидаться".
"Прямо здесь? Прямо сейчас?"
Сирены взвивались до щекочущей слух высоты и опадали, мешая думать.
"Здесь. Сейчас. А что в этом такого?"
"Повторяю, Рич: я спешу. У меня срочные дела. Не мог позвонить заранее, предупредить?"
"Значит, не мог. Ладно, папа. Извини, что потревожил".
Вот тут-то его охватило неожиданное беспокойство.
"Ричард! Рич, постой. В чём дело?"
"Ничего особенного. Не волнуйся".
"Зачем ты приходил? Рич!.. Я спрашиваю!"
Пауза. Она была наполнена липкой пустотой.
"Извини, папа. Мне действительно не стоило приходить. Сам не знаю, что на меня нашло. Пока".
"Рич! Ричард!"
Тогда он не понял, что случилось, почему лицо сына такое бледное, а глаза бегают из стороны в сторону. Он понял всё только утром следующего дня, перелистывая сводки новостей за утренним кофе. Но теперь... он понял. Этим вечером Ричард совершит налёт на банк, но его убьют при попытке бегства. Он видел затылок сына, быстро уходящего прочь, красные и синие отблески, играющие на его волосах. Услышал звук сирен, затихающих вдали, и закричал во всё горло:
"Рич! Вернись!"
Сирены заревели с новой силой, хлестая по его разуму, пуская трещины по тонкой коросте сновидения. Он пришёл в себя - очнулся от вязкого, желеобразного небытия. И увидел, что полулежит на скамеечке парка развлечений, нога ноет, и никакого Ричарда рядом не видно. Оно и понятно - ведь его нет уже давно, с тех дней, когда он не притрагивался к спиртному больше дозволенной меры. И волосы на голове тогда не выпадали. Ричарда нет. Он умер. Но кто-то был рядом, белел светлым пятном в темноте ночи. Девушка, поисками которой он был занят последнюю неделю и таки нашёл - день назад. С тех пор многое переменилось.
- Хизер... - Дуглас попытался ей улыбнуться. Она не ответила. Продолжала стоять на месте, пряча правую руку за спиной. Ему вдруг стало жутко. Сколько она так простояла, в безмолвии глядя на то, как он ворочается во сне?
- Всё кончено?
Спросив это, он скосил глаза в сторону. Налёт ржавчины пропал со стоек карусели, как и раздавленное чучело кролика. Луна отчётливо желтела меж звёзд. Туман уползал с города.
- Ещё нет, - Хизер покачала головой; на её лице было выражение, которое детектив всё не мог разобрать. Она подняла руку, вытащив кисть из-за спины. В ней что-то было, что-то железное и сверкающее при лунном свете... Хизер взялась за рукоятку ножа обеими руками:
- Пока ты жив...
Как... что... Парк потемнел в его глазах. Детектива пронял животный страх - страх смерти, близкой, слишком близкой. Он в панике пощупал пустую кобуру на ремне... вспомнил, что сам отдал пистолет Хизер. Да если бы даже пистолет был... что он смог бы сделать ей? Рука безвольно упала на скамейку.
- Хизер... Не надо... Что ты делаешь?
Он хотел кричать, но губы едва шевелились, выдавливая лишь неслышимый шёпот. А Хизер была уже у скамейки, и нож был высоко поднят, и в глазах девушки горели бесноватые огоньки. Дуглас перестал дышать. Он отчаянно старался закрыть глаза, чтобы не видеть её неотвратимое приближение, но не смог сделать даже это: темнота под веками была слишком страшна.
Она сделала выпад, и Дуглас услышал победный клич:
- Бумс!
Он дёрнулся, зная, что никуда не убежит от лезвия. Хизер отступила на шаг назад, посмотрела на посеревшее лицо детектива и звонко рассмеялась:
- Просто шутка.
Понадобилась целая минута, чтобы Дуглас пришёл в себя. М-да, подумала Хизер, похоже, переборщила. Даже оправившись от потрясения, Картланд продолжал напряжённо всматриваться в её лицо, ожидая подвоха. Хизер виновато молчала. Увидев, что нож всё ещё в её руке, она размахнулась и отшвырнула его прочь. Наконец Дуглас изрёк севшим голосом:
- У тебя ужасные вкусы.
- Да, я знаю, - она нарочито беззаботно махнула рукой. Дуглас слабо улыбнулся, и ей стало легче.
- Так всё кончено, Хизер?
- Да. Мы победили, - она даже удивилась, как твёрдо и красиво прозвучало это на её устах. Но раз так получается, то почему бы и нет? Дугласу совершенно необязательно знать об отчаянии и сомнениях, одолевавших её на протяжении обратной дороги в парк. Множество мыслей посетило за этот короткий срок её голову... о дальнейшей жизни, о верующих Тихого Холма, которые соберутся утром возле разрушенного святилища, о пустынных, но таких родных улицах этого городка... Но решающим обстоятельством, соломинкой, перетянувшей чашу весов, стал мимолётный образ отца, который посетил её после победы над Богом. В том, что это был сам отец, а не очередной мираж, Хизер не сомневалась. Она даже ощутила тепло его любви, на минутку заполнивший сырую комнату. Отец приходил, чтобы подбодрить её в трудную минуту. Как ни странно, тяжелее всего было не тогда, когда она сражалась с безымянными монстрами, не тогда, когда она горела в огне, посланном на неё Богом, а потом, после победы. Неизвестно, что было бы, если бы не это последнее свидание. Пусть недолгое, но возродившее в ней веру и стремление к жизни.
- И не называй меня Хизер, - сказала она. - Я больше ни от кого не прячусь.
- Хочешь, чтобы я называл тебя, как прежде? - Дуглас нахмурился, пытаясь вспомнить свой первый разговор с Клаудией. - Как там было...
Пожалуй, тут нужно было детективу помочь.
- Шерил. Имя, которое дал мне отец при рождении.
Как только она приняла решение - спонтанно, ничего не планируя заранее, - на сердце вдруг стало легко и свободно. Что может быть логичнее, подумала она. Возвращением к истокам. Отец был бы горд её выбором. А "Хизер"... Что ж, ей никогда не нравилось это имя с ужасными уменьшительно-ласкательными.
- Шерил, - повторила она, обкатывая слово на языке. Ей понравилось, и она повторила. - Шерил.
- Ты цвет волос тоже вернёшь?
Хизер посмотрела на детектива - что он имеет в виду? Поняв вопрос, она весело рассмеялась:
- Ну не знаю. Тебе не кажется, что блондинкой быть как-то интереснее?..
- Хм... - Дуглас почесал затылок. - Может, ты и права. Откуда мне-то знать?
Он усмехнулся, вспомнив, что Ричард тоже был блондином. Дугласу было приятно видеть, как она смеётся. Почаще бы тебе таких улыбок, деточка... Но даже сейчас он различал на лице девушки отпечаток страданий, перенесённых ей за цикл кошмара. Эта ночь её ещё долго не отпустит...
- Ладно... Шерил, - он шевельнулся, отгоняя прочь плохие мысли, - раз всё позади, то почему бы нам не покинуть это милое местечко? Признаться, пейзаж уже порядком приелся глазам старика.
- А ты сможешь ходить? - Хизер обеспокоенно наклонилась к нему и взяла под локоть. Дуглас потянулся вверх, опираясь на неё:
- Надеюсь с твоей помощью доковылять до тачанки, а там уже...
Он поморщился от боли, когда больная нога коснулась земли, но выпрямился и сделал первый шаг вперёд. Хизер осторожно вела его, приговаривая:
- Вот так - сюда, ещё шаг... Хорошо.
Дойдя до синей калитки, она обернулась. Обвела тревожным взглядом сломанную карусель, мерно шепчущиеся кроны деревьев и одинокий лик луны. Ждала, когда где-то между ними промелькнёт неясная чёрная тень - но ничего такого не было. Посреди мёрзлого осеннего парка гулял только ночной ветер, кружащийся в неистовом танце с самим собой... и больше никого.
ЭПИЛОГ
Цветы на сером могильном камне колыхались на ветру лепестками чашечек. Ей даже показалось, что букет, сорванный утром, ещё жив и силится пустить корни в непробиваемый мрамор. Над ними, на медной пластине (начавшей уже выцветать) было вытиснено имя отца. Его фото, где он улыбался в камеру, сидя в кабинете за пишущей машинкой. Она сама делала это фото. Правда, на остеклённом овале поместилось только лицо отца. Шерил вздохнула и опустилась на корточки перед могилой. Ветер перестал дуть; лепестки цветов замерли в ожидании. Время остановилось.
Прошёл ровно год с того дня, когда не стало отца. Со дня, когда Хизер стала Шерил. Она помнила бурю, которая пронеслась над Эшфилдом той ночью - а сегодня на небе не было ни облачка. Пронзительно-синее небо уходило прямиком в бесконечность, и зелёный бархат кладбищенской травы чуть заметно колыхался под порывами ветра. Щебет голубей, ласковое тепло и золотистый диск заходящего солнца... Словно этим вечером в окраине города справлялся праздник жизни, нагло отрицающий всё то, что имело место год назад. И эта крохотная могила, одна из сотен в ряду - не более чем нелепое недоразумение. Иные могли поддаться красочному очарованию и поверить, что так оно и есть. Но не она.
В самом начале люди ничем не владели. Тела их обращались в пепел; их пожирала взаимная ненависть, порождающая кровопролитные войны. Казалось, они навечно застряли в тягучем болоте и их ничто не спасёт.
Что касается её самой... наверное, можно было даже сказать, что жизнь Шерил налаживалась неплохо. Первые месяцы были сущим адом (особенно по вечерам), это было неизбежно. Но со временем горечь утери всё же стихала - медленно-медленно, оставляя несходящие рубцы, но всё же... Дуглас купил ей квартиру (хотел в Калифорнии, но она резко воспротивилась, заявив, что никуда из Эшфилда не уедет). Полгода она перeбивалась с одной работы на другую, по ресторанам и клубам. Потом Дуглас сумел убедить её, что будет гораздо лучше, если она получит высшее образование, и ещё - это стоило ему немалых сил, - что ничего страшного не стрясётся, если за обучение заплатит он. Шерил долго упиралась, но детектив был настойчив. Так что сейчас она могла называть себя полноправной студенткой колледжа Святой Ренаты.
Но нашёлся мужчина, который впервые осмелился произнести вслух имя Господа. Он предложил всевидящему Солнцу жертву - ползучего змея. Женщина, которая была с мужчиной, предложила Солнцу животворящий тростник и попросила радости для всех. И наконец, от их молитв был рождён Бог.
Как это ни ужасно было признавать, но разрушение крохотного мирка послужило на пользу взаимоотношениям Шерил с окружающими. Теперь у неё было много (много?.. Ну да ладно, ведь правда много) приятелей и подруг, которых раньше не имелось вообще. Она сама отмечала, как стала более общительной, что ей чаще хочется выходить из дома развеять одиночество. Ощущения для неё были новыми, слегка кружащими голову. Сначала это её пугало. Потом она привыкла, научилась получать удовольствие от того, что, пожалуй, именовалось "настоящей" жизнью. Некоторое время назад она с растерянностью признала, что за ней пристально следят сразу несколько парней из числа сокурсников.
Бог создал время, отделив день и ночь от единого мрака. Он открыл для всех желающих путь к спасению, даруя людям радость, о которой они раньше не смели мечтать.
Дуглас часто звонил ей, а раз в пару месяцев заходил на огонёк, выбравшись из своего домика в Солнечном штате. Было видно, что пребывание в Эшфилде не доставляет старому детективу особое удовольствие; в сущности, он приезжал только затем, чтобы повидать Шерил, убедиться собственными глазами, что с ней всё хорошо. Он и в самом деле видел её своей дочерью и панически боялся за неё, как когда-то отец. Воспоминания тяготили и его... но когда Дуглас приезжал, они ни словом не поминали Тихий Холм - незачем бередить и без того с трудом заживающие раны. Пережито - забыто. Сидели за столиком с чашкой чая, болтали о том о сём... Рассказывала в основном Шерил, Дуглас же оставил практику частного сыска, и новостей у него бывало мало. За год он сильно постарел, морщины приумножились, а волосы прибавили серебра и заметно поредели. А ещё Дуглас продолжал пить.
Сейчас он ждал Шерил в машине. Приехал почтить память Гарри Мейсона, человека, с которым он не успел даже перекинуться словечком. Они приехали сюда вдвоём, но Дуглас хорошо понимал состояние девушки и потому быстро ретировался под невнятным предлогом, оставив её наедине с разогревшейся на солнцепёке мраморной плитой.
Потом Бог сотворил создания, которые должны были населить землю, плодиться и размножаться на её просторах. Он создал богов и ангелов, которые служили Ему и готовы были донести до людей Его голос. И в конце концов Бог создал Земной Рай, где люди могли быть счастливы от одного пребывания в нём.
Но не всё было так гладко. В те дни, когда её одолевала тоска - когда луна на небе недоеденным вареником, обезображенным клочьями облаков, - Шерил лежала у себя на кровати, смотрела на извилистые трещины потолка. В доме стояла гнетущая тишина... одна. Она думала о будущем. О счастливой и бессмысленной жизни, которая простиралась перед ней ровной лазурью и обрывалась где-то далеко впереди, за горизонтом. Думала о том, как она закончит учёбу и поступит на работу, и дни будут лететь всё быстрее и замелькают одной стремительной вереницей, увлекая её вперёд, к неизбежной старости. Эти думы пугали её, заставляя плотнее сжимать веки и вглядываться в успокаивающую тьму. Но и в этой темноте медленно вырисовывались величественные пустые улицы, окутанные белым туманом, такие мирные и спокойные. Улицы родного города...
Но настал день, когда Бог исчерпал свою силу, предназначенную для творения мира. Он собрал людей и сказал, что должен уйти. Все горевали и плакали, пока Бог умирал, покидая наш мир. Он ушёл, обернулся неверной пылью, но перед смертью обещал возвратиться назад.
Место, которого она ненавидела и боялась, на секунду становилось желанным. Шерил снова открывала глаза, видела синий ледяной прямоугольник окна. Грохот машин проникал в её спальню, и она вдруг попадала в старое доброе время, когда всё было подкупающе простым и понятным. Друзья, учёба, её нынешние проблемы - в лунном свете всё выглядело тусклым и неважным, уходя на задний план. С острым, как лезвие бритвы, ужасом, она осознавала, насколько обособлена от большого мира. Он никогда не поймёт её, не впустит к себе... как и она - его. Взаимная ненависть с годами могла только расти, и если уж что-то делать, то это нужно сделать прямо сейчас, покуда есть силы, пока не поздно. Но что?.. Шерил не знала. Она очень хорошо убеждала себя, что не знает... Но почему-то, почему-то в ноздри продолжали проникать влажные капли тумана, а сквозь прикрытые веки глаза различали мостовые, по которым годами не прохаживалась нога человека. Далеко-далеко, за десятки миль... Шерил думала, думала, но никак не могла к чему-либо прийти. Так и засыпала - усталая, измученная душевными метаниями, с тлеющей надеждой, что завтра будет лучше.
Таким образом, Бог не был потерян. Он смотрит на нас, и мы должны продолжать молиться Ему и не забывать Веру. Мы ждём и благословляем тот светлый день, когда Бог вернётся и путь в Рай будет открыт.
Шерил осторожно поправила цветы и встала. Смотрела, не смахивая слёз с лица, на имя отца, высеченное на камне, потом перевела взгляд на кромку горизонта, где садящееся солнце обильно раскидывало золотистые брызги.
Сейчас, когда небо было таким чистым и свежим, и трава казалась ожившим изумрудом, а солнце блистало во всей красе, она особенно остро чувствовала щемящее ощущение в груди, призывающее её идти вперёд, в безотчётную даль. В этом порыве сливался густой хор молитв, плеск воды, бьющейся о берег, звуки и формы черно-белой ночи, звон переливчатого тумана... и многое, многое другое. То, что в своё время чувствовал её отец, чувствовали люди, ведомые необъяснимым влечением в незнакомый город, который молча возвышался над прозрачной гладью озера. Зов Тихого Холма...
КОНЕЦ
Тут как бы звучит завершающая тема - Save Before You Quit (он же SH3 Ranking Screen) из SH3 CST.
СТАТИСТИКА:
Количество слов: 58,866 за третью часть и 165,111 за всё произведение;
Время работы над первым вариантом произведения: 25 августа 2005 года - 30 марта 2006 года.
Изменено: Георгий Старков, 30 Март 2006 - 17:48
#123
Любитель
-
- Рождённые
-
- 507 Сообщений:
Ведьма.
Опубликовано 30 Март 2006 - 19:41
Старков, Старков, ну ты как всегда все классно сделал... Вот мне даже придраться не к чему! 
Все просто отлично, я когда дочитывала, мне даже грустно стало, что кончается это все и нечего больше ждеть...
Может, ты все-таки подумаешь о новелизации СХ 4, а?
Респект тебе, автор! Поздравляю, ты справился!
Все просто отлично, я когда дочитывала, мне даже грустно стало, что кончается это все и нечего больше ждеть...
Может, ты все-таки подумаешь о новелизации СХ 4, а? Респект тебе, автор! Поздравляю, ты справился!
#124
Ере†ик
-
- Заглянувший в кошмар™
-
- 489 Сообщений:
Master of monsters
Опубликовано 31 Март 2006 - 08:56
The End! Поздравляю, Георгий Старков, вы получили рейтинг Good с “+” ! Автор, низкой мой тебе поклон и огромный респект! Талант с большой буквы :Russia2: ! *Можешь записать меня в ряды своих фанатов 
*
Так же особенно радует осведомлённость в мельчайших деталях (а незнанием оных тут грешат 95% форума, как выяснилось), касательно всей серии вообще (а не только третей части в частности) и умение ненавязчиво отразить это в тексте. Например:
и ещё список учеников - Алесса Гиллеспи, Билли Реган, Мэри Шепард,
На большом пальце ноги болталась жёлтая бирка с мелко отпечатанной строкой: "Морг госпиталя Алчемилла".ДЖОН ДОУ #14".
! Автор, низкой мой тебе поклон и огромный респект! Талант с большой буквы :Russia2: ! *Можешь записать меня в ряды своих фанатов *Так же особенно радует осведомлённость в мельчайших деталях (а незнанием оных тут грешат 95% форума, как выяснилось), касательно всей серии вообще (а не только третей части в частности) и умение ненавязчиво отразить это в тексте. Например:
и ещё список учеников - Алесса Гиллеспи, Билли Реган, Мэри Шепард,
На большом пальце ноги болталась жёлтая бирка с мелко отпечатанной строкой: "Морг госпиталя Алчемилла".ДЖОН ДОУ #14".
#125
Георгий Старков
-
- Заглянувший в кошмар™
-
- 1 706 Сообщений:
Внезапно живой :)
Опубликовано 31 Март 2006 - 10:39
2 Любитель, Ере†ик - большое вам спасибо. :)
Вот обещанный бонус - POSSESSED-концовка. Чтобы понять её смысл, рекомендую прочитать предварительно главу 22 тем, кто ещё этого не делал.
26
<...>
- Папа... - выдавила Хизер сквозь слёзы. Солнечное лето осталось позади, а впереди её ждала вечная зима со своими полярными ночами и протоптанными среди сугробов мёртвыми тропинками.
Я не смогу жить дальше... Зачем? Ведь всё уже...
Она сидела долго в средоточии застывшего мира, и все углы и формы вокруг неё затвердевали, превращаясь в холодные льдинки. Прошёл час, возможно, полтора, и девушка, которая, казалось, никогда уже не встанет, слабо зашевелилась. Пора было уходить. Куда угодно, лишь бы отсюда, от этого мёртвого места. Здесь она уже ничего не могла поделать.
Она с горечью пнула лохмотья платья Клаудии и направилась прочь от арены. Надеялась, что у вертикальной стены появится что-нибудь вроде лестницы, но ничего такого не происходило. Она стояла и ждала - всё тщётно. Новый приступ удушливых слёз был совсем близко. Неужели после всего, что стряслось с ней, она недостойна даже этой маленькой награды?..
Сзади что-то шевельнулось. Неслышно, почти незаметно... но то ли движение воздуха, то ли что-то ещё, выдало это действо. Хизер обернулась - медленно, отсчитывая биение собственного сердца.
Ничего. Ничего не было на разрушенной арене, стылой и сверкающей ледяным блеском. Лишь обугленные куски мёртвого божества, изуродованный круг на полу и шаль вековой пыли, свисающая со стен.
27
Туман стал гуще. Час назад, Хизер помнила, он собирался рассеиваться, и можно было видеть сквозь его завесу самые яркие из звёзд. Теперь же плотное, светящееся изнутри марево облегало её почти вплотную - куда ни глянь, всё одно. Туман стоял даже внутри церкви, витал под золочёным куполом. Впрочем, ей так даже нравилось. Она прошествовала через пустые комнаты, вошла в не менее пустой коридор. Везде туман... Исповедальня, где молилась женщина, уже пустовала. Хизер остановилась у приоткрытой двери, взглянула на деревянные стены будки и пошла дальше. На её губах играла светлая умиротворённая улыбка - казалось, гнет сомнений покинул девушку и она наконец-то счастлива. Решительным движением Хизер открыла главную дверь церкви, впуская в помещение ледяной ветер, тут же растрепавший волосы. Где-то впереди в тумане завыла собака. Хизер рассмеялась. Её смех прозвучал странно в этой гулкой тишине.
28
Сирены... Их звук преследовал его всю жизнь, сколько он себя помнил. Впервые он познакомился с ними года в три. У соседей жила бабушка, пожилая старуха, которая, небось, помнила ещё времена Гражданской войны. И однажды к ним в дом пожаловала красивая белая машина, надрываясь механическим воем, от которого у него пробежал холод по спине. Вскочив, он выбежал на улицу и увидел, как люди в белых халатах несут старуху к машине. Через минуту ни людей, ни машины, ни жуткого воя возле дома уже не было. Как и старухи. Она так и не вернулась.
С этого дня он начал побаиваться сирен. Годы проходили, а он никак не мог избавиться от глупого детского страха. В тот день, когда Дуглас Картланд решил, уже окончательно, стать детективом, он знал, на что идёт. Теперь он общался с ненавистными железными глотками гораздо чаще - почти каждую неделю. Постепенно это вошло в привычку. Страх не умер, но замолк.
Сейчас он опять слышал их - вой несущихся по улицам машин, возвещающих, что кому-то плохо. Беспрестанное красно-синее мелькание приближалось.
"Папа?"
Из чёрного окна санитарной машины выглянуло лицо. Лицо его сына, серьёзное, с взъерошенными волосами. Ричард.
"Ричард, я спешу. Сейчас не самое лучшее..."
"Конечно, пап. Я так и думал. Просто хотел повидаться".
"Прямо здесь? Прямо сейчас?"
Сирены взвивались до щекочущей слух высоты и опадали, мешая думать.
"Здесь. Сейчас. А что в этом такого?"
"Повторяю, Рич: я спешу. У меня срочные дела. Не мог позвонить заранее, предупредить?"
"Значит, не мог. Ладно, папа. Извини, что потревожил".
Вот тут-то его охватило неожиданное беспокойство.
"Ричард! Рич, постой. В чём дело?"
"Ничего особенного. Не волнуйся".
"Зачем ты приходил? Рич!.. Я спрашиваю!"
Пауза. Она была наполнена липкой пустотой.
"Извини, папа. Мне действительно не стоило приходить. Сам не знаю, что на меня нашло. Пока".
"Рич! Ричард!"
Тогда он не понял, что случилось, почему лицо сына такое бледное, а глаза бегают из стороны в сторону. Он понял всё только утром следующего дня, перелистывая сводки новостей за утренним кофе. Но теперь... он понял. Этим вечером Ричард совершит налёт на банк, но его убьют при попытке бегства. Он видел затылок сына, быстро уходящего прочь, красные и синие отблески, играющие на его волосах. Услышал звук сирен, затихающих вдали, и закричал во всё горло:
"Рич! Вернись!"
Сирены заревели с новой силой, хлестая по его разуму, пуская трещины по тонкой коросте сновидения. Он пришёл в себя - очнулся от вязкого, желеобразного небытия. И увидел, что полулежит на скамеечке парка развлечений, нога ноет, и никакого Ричарда рядом не видно. Оно и понятно - ведь его нет уже давно, с тех дней, когда он не притрагивался к спиртному больше дозволенной меры. И волосы на голове тогда не выпадали. Ричарда нет. Он умер. Но кто-то был рядом. Девушка, поисками которой он был занят последнюю неделю и таки нашёл - день назад. С тех пор многое переменилось.
- Хизер... - Дуглас попытался ей улыбнуться. Она не ответила. Продолжала стоять на месте, пряча правую руку за спиной. Ему вдруг стало жутко. Сколько она так простояла, в безмолвии глядя на то, как он ворочается во сне?
- Всё кончено?
Спросив это, он скосил глаза в сторону. И не увидел ровным счётом ничего. Только белесые клубы тумана. Было что-то зловещее в этом белом молчании, разъедающем глаза... Дуглас опустил взгляд и увидел, что ботинки по-прежнему опираются о толстую решетку грязно-красного оттенка. У него упало сердце.
- Ещё нет, - Хизер покачала головой; на её лице было выражение, которое детектив всё не мог разобрать. Она подняла руку, вытащив кисть из-за спины. В ней что-то было, что-то, выглядящее в чёртовом тумане сложённым веером... Нож, понял Дуглас. Она взялась за рукоятку ножа обеими руками и сделала шаг вперёд:
- Пока ты жив...
Как... что... Парк потемнел в его глазах. Детектива пронял животный страх - страх смерти, близкой, слишком близкой. Он в панике пощупал пустую кобуру на ремне... вспомнил, что сам отдал пистолет Хизер. Да если бы даже пистолет был... что он смог бы сделать ей? Рука безвольно упала на скамейку.
- Хизер... Не надо... Что ты делаешь?
Он хотел кричать, но губы едва шевелились, выдавливая лишь неслышимый шёпот. А Хизер была уже у скамейки, и нож был высоко поднят, и глаза девушки были огромными и бездонными - глаза не человека, но безымянного хищника из ночи. Дуглас перестал дышать. Он отчаянно старался закрыть глаза, чтобы не видеть её неотвратимое приближение, но не смог сделать даже это: темнота под веками была слишком страшна. Так что он видел всё до последнего... каждое её действие - как она занесла нож и на мгновение заколебалась, и в зрачках блеснуло нечто прежнее и человеческое, блеснуло и тут же пропало. Он не верил, что она убьёт его. Ждал, когда девушка звонко рассмеётся и скажет: "Просто шутка"; может, так оно и было бы, но не в той вселенной, где ему угораздило родиться. Дуглас Картланд так и не поверил. Не верил, даже когда лезвие вонзилось в его грудь, и боль пронизала тело. Потом ещё и ещё, пока не оборвалась тонкая белая ниточка перед глазами - возможно, это и была жизнь? - и туман в глазах померк, сменившись чёрной пустотой, что бывает в кинескопе старых заброшенных телевизоров.
29
Когда детектив умер, Хизер с минуту простояла над его телом, сжимая нож, с лезвия которого капала тёплая кровь. Она ничего не видела и не слышала... но по прошествии минуты по её спине пробежала волна дрожи, и она очнулась от прострации.
Нет, Хизер не закричала, не схватилась за голову и не пришла в ужас оттого, что наделала. Просто брезгливо отвернулась от коченеющего трупа и вытерла кровь с лезвия; впрочем, тут же поняла, что нож ей больше незачем, и разжала пальцы. Тот со звоном упал ей под ноги.
Теперь всё было кончено по-настоящему. Хизер бесцельно побрела прочь от синих чашечек карусели, тонущих в дымке. Туман успокаивал, заглушал чувства, подбадривал её. Калитка скрипнула, когда она вышла из парка на улицу. Хизер остановилась и вдохнула влажный воздух...
Больше никто не помешает...
... и пошла снова. Скоро её очертания скрыл туман.
30
Солнце, пересечённое полосками жалюзи, осветило гостиную угасающим оранжевым светом. Жёлтые тюльпаны на подоконнике послушно повернули свои чашечки навстречу светилу, впитывая его тёплые лучи. На стене игриво перепихивались солнечные зайчики. В кухне накипал бульон: вкусный аромат разносился по всему дому.
- Хорошо, - удовлетворённо сказала Хизер, опускаясь на кресло перед телевизором. Ноги она поставила на уютный ворсистый коврик, прикрыла глаза и стала раскачиваться вперёд-назад вместе с креслом. Она ждала. В какой-то момент в душу закрался штык сомнения, правильно ли она всё сделала... но она поразмыслила и решила, что правильно. По-другому быть не могло.
Хизер не чувствовала себя сумасшедшей. Напротив, никогда раньше она не понимала так отчётливо смысл каждого своего действия. Просто... она сделала своей выбор, а если уж решила, то так тому и быть.
Тогда, сидя у останков поверженного Бога, она поняла, что жизнь кончилась. Нет больше отца, нет дома, нет цели. Ей было некуда возвращаться, да и незачем. Что мог предложить ей Дуглас? Возможно, новое место жительства, работу, всё то, что называется "нормальной" жизнью. То есть - ничего. Ни счастливых дней детства, ни подарков, спрятанных на верхней полке, ни очарований безмятежных летних вечеров. Ничего... Только одиночество, боль и годы чёрного отчаяния. Кошмар этого дня кончился, но он был всего лишь началом другого кошмара, на сей раз длиною в жизнь. По сравнению с которым любая другая альтернатива была лучше во сто крат.
Она приняла решение. Возможно, не самое правильное, но наилучшее для неё. И Дугласу не оказалось места в этом плане. Он мог всё испортить, прийти за ней, окликнуть и разрушить весь созданный с таким трудом мирок. Хизер не могла этого допустить.
Вряд ли она нашла бы в себе силы убить детектива, делавшего ради неё всё, что он мог. Хизер и не стала. Она чувствовала молчаливое одобрение Алессы, почувствовавшей наконец приближение долгожданного покоя. Хизер просто уступила место ей - и когда она пришла в себя, самое страшное было позади. Преград больше не оставалось.
В конце концов, вяло подумала Хизер, подрёмывая на кресле, я уже по колено в крови, и дорога в ад мне так и так уготована. Одним трупом больше, одним меньше...
Счастье стоило большего.
Необычный стук вырвал её из обволакивающего облака сна. Что это? Где-то там, позади... Ах да, конечно - отцовский кабинет, и оттуда доносятся щелчки металлических литер, отпечатывающих буквы на белом листе. Отец работает.
Хизер почувствовала, как замерла каждая жила её тела. Медленно-медленно она поднялась с кресла, оглядела гостиную, вдохнула пряный запах бульона, уже накипающего. Настенные часы застыли у отметки восемь, секундная стрелка хоть и силилась вырваться вперёд, но лишь подрагивала на месте, не смея сдвинуться. Пора ужинать. Пора звать отца к столу...
Хизер надавила на ручку двери. Щелчок. "Ундервуд" продолжал невозмутимо отстукивать очередное произведение.
Она открыла дверь.
- Папа?
Стук захлебнулся. Настала тишина, и человек, сидящий спиной к двери, сначала оглянулся через плечо, а потом уже - развернулся к ней вместе со всем креслом. Лицо было смутным и расплывчатым, будто скрывалось за слоем тумана, контуры тела менялись... но то лишь первую секунду. Потом человек улыбнулся, ласково и мягко, как он делал это все семнадцать лет её жизни, и фантомы исчезли, унося с собою страх.
- Привет, Хизер, - сказал Гарри Мейсон, и солнечный свет отразился в его усталых глазах.
КОНЕЦ
Тут как бы звучит завершающая тема - I want lone (Studio mix) из SH3 OST.
Хм... Ну с сегодняшнего дня начну, что называется, editing: исправление ошибок, удаление неудачных кусков и т. д., но кардинально текст изменён не будет. Когда закончу с этим, выложу здесь ссылку на .doc-файл с финальной версией, и на этом проект можно будет благополучно закрыть.
Вот обещанный бонус - POSSESSED-концовка. Чтобы понять её смысл, рекомендую прочитать предварительно главу 22 тем, кто ещё этого не делал.
26
<...>
- Папа... - выдавила Хизер сквозь слёзы. Солнечное лето осталось позади, а впереди её ждала вечная зима со своими полярными ночами и протоптанными среди сугробов мёртвыми тропинками.
Я не смогу жить дальше... Зачем? Ведь всё уже...
Она сидела долго в средоточии застывшего мира, и все углы и формы вокруг неё затвердевали, превращаясь в холодные льдинки. Прошёл час, возможно, полтора, и девушка, которая, казалось, никогда уже не встанет, слабо зашевелилась. Пора было уходить. Куда угодно, лишь бы отсюда, от этого мёртвого места. Здесь она уже ничего не могла поделать.
Она с горечью пнула лохмотья платья Клаудии и направилась прочь от арены. Надеялась, что у вертикальной стены появится что-нибудь вроде лестницы, но ничего такого не происходило. Она стояла и ждала - всё тщётно. Новый приступ удушливых слёз был совсем близко. Неужели после всего, что стряслось с ней, она недостойна даже этой маленькой награды?..
Сзади что-то шевельнулось. Неслышно, почти незаметно... но то ли движение воздуха, то ли что-то ещё, выдало это действо. Хизер обернулась - медленно, отсчитывая биение собственного сердца.
Ничего. Ничего не было на разрушенной арене, стылой и сверкающей ледяным блеском. Лишь обугленные куски мёртвого божества, изуродованный круг на полу и шаль вековой пыли, свисающая со стен.
27
Туман стал гуще. Час назад, Хизер помнила, он собирался рассеиваться, и можно было видеть сквозь его завесу самые яркие из звёзд. Теперь же плотное, светящееся изнутри марево облегало её почти вплотную - куда ни глянь, всё одно. Туман стоял даже внутри церкви, витал под золочёным куполом. Впрочем, ей так даже нравилось. Она прошествовала через пустые комнаты, вошла в не менее пустой коридор. Везде туман... Исповедальня, где молилась женщина, уже пустовала. Хизер остановилась у приоткрытой двери, взглянула на деревянные стены будки и пошла дальше. На её губах играла светлая умиротворённая улыбка - казалось, гнет сомнений покинул девушку и она наконец-то счастлива. Решительным движением Хизер открыла главную дверь церкви, впуская в помещение ледяной ветер, тут же растрепавший волосы. Где-то впереди в тумане завыла собака. Хизер рассмеялась. Её смех прозвучал странно в этой гулкой тишине.
28
Сирены... Их звук преследовал его всю жизнь, сколько он себя помнил. Впервые он познакомился с ними года в три. У соседей жила бабушка, пожилая старуха, которая, небось, помнила ещё времена Гражданской войны. И однажды к ним в дом пожаловала красивая белая машина, надрываясь механическим воем, от которого у него пробежал холод по спине. Вскочив, он выбежал на улицу и увидел, как люди в белых халатах несут старуху к машине. Через минуту ни людей, ни машины, ни жуткого воя возле дома уже не было. Как и старухи. Она так и не вернулась.
С этого дня он начал побаиваться сирен. Годы проходили, а он никак не мог избавиться от глупого детского страха. В тот день, когда Дуглас Картланд решил, уже окончательно, стать детективом, он знал, на что идёт. Теперь он общался с ненавистными железными глотками гораздо чаще - почти каждую неделю. Постепенно это вошло в привычку. Страх не умер, но замолк.
Сейчас он опять слышал их - вой несущихся по улицам машин, возвещающих, что кому-то плохо. Беспрестанное красно-синее мелькание приближалось.
"Папа?"
Из чёрного окна санитарной машины выглянуло лицо. Лицо его сына, серьёзное, с взъерошенными волосами. Ричард.
"Ричард, я спешу. Сейчас не самое лучшее..."
"Конечно, пап. Я так и думал. Просто хотел повидаться".
"Прямо здесь? Прямо сейчас?"
Сирены взвивались до щекочущей слух высоты и опадали, мешая думать.
"Здесь. Сейчас. А что в этом такого?"
"Повторяю, Рич: я спешу. У меня срочные дела. Не мог позвонить заранее, предупредить?"
"Значит, не мог. Ладно, папа. Извини, что потревожил".
Вот тут-то его охватило неожиданное беспокойство.
"Ричард! Рич, постой. В чём дело?"
"Ничего особенного. Не волнуйся".
"Зачем ты приходил? Рич!.. Я спрашиваю!"
Пауза. Она была наполнена липкой пустотой.
"Извини, папа. Мне действительно не стоило приходить. Сам не знаю, что на меня нашло. Пока".
"Рич! Ричард!"
Тогда он не понял, что случилось, почему лицо сына такое бледное, а глаза бегают из стороны в сторону. Он понял всё только утром следующего дня, перелистывая сводки новостей за утренним кофе. Но теперь... он понял. Этим вечером Ричард совершит налёт на банк, но его убьют при попытке бегства. Он видел затылок сына, быстро уходящего прочь, красные и синие отблески, играющие на его волосах. Услышал звук сирен, затихающих вдали, и закричал во всё горло:
"Рич! Вернись!"
Сирены заревели с новой силой, хлестая по его разуму, пуская трещины по тонкой коросте сновидения. Он пришёл в себя - очнулся от вязкого, желеобразного небытия. И увидел, что полулежит на скамеечке парка развлечений, нога ноет, и никакого Ричарда рядом не видно. Оно и понятно - ведь его нет уже давно, с тех дней, когда он не притрагивался к спиртному больше дозволенной меры. И волосы на голове тогда не выпадали. Ричарда нет. Он умер. Но кто-то был рядом. Девушка, поисками которой он был занят последнюю неделю и таки нашёл - день назад. С тех пор многое переменилось.
- Хизер... - Дуглас попытался ей улыбнуться. Она не ответила. Продолжала стоять на месте, пряча правую руку за спиной. Ему вдруг стало жутко. Сколько она так простояла, в безмолвии глядя на то, как он ворочается во сне?
- Всё кончено?
Спросив это, он скосил глаза в сторону. И не увидел ровным счётом ничего. Только белесые клубы тумана. Было что-то зловещее в этом белом молчании, разъедающем глаза... Дуглас опустил взгляд и увидел, что ботинки по-прежнему опираются о толстую решетку грязно-красного оттенка. У него упало сердце.
- Ещё нет, - Хизер покачала головой; на её лице было выражение, которое детектив всё не мог разобрать. Она подняла руку, вытащив кисть из-за спины. В ней что-то было, что-то, выглядящее в чёртовом тумане сложённым веером... Нож, понял Дуглас. Она взялась за рукоятку ножа обеими руками и сделала шаг вперёд:
- Пока ты жив...
Как... что... Парк потемнел в его глазах. Детектива пронял животный страх - страх смерти, близкой, слишком близкой. Он в панике пощупал пустую кобуру на ремне... вспомнил, что сам отдал пистолет Хизер. Да если бы даже пистолет был... что он смог бы сделать ей? Рука безвольно упала на скамейку.
- Хизер... Не надо... Что ты делаешь?
Он хотел кричать, но губы едва шевелились, выдавливая лишь неслышимый шёпот. А Хизер была уже у скамейки, и нож был высоко поднят, и глаза девушки были огромными и бездонными - глаза не человека, но безымянного хищника из ночи. Дуглас перестал дышать. Он отчаянно старался закрыть глаза, чтобы не видеть её неотвратимое приближение, но не смог сделать даже это: темнота под веками была слишком страшна. Так что он видел всё до последнего... каждое её действие - как она занесла нож и на мгновение заколебалась, и в зрачках блеснуло нечто прежнее и человеческое, блеснуло и тут же пропало. Он не верил, что она убьёт его. Ждал, когда девушка звонко рассмеётся и скажет: "Просто шутка"; может, так оно и было бы, но не в той вселенной, где ему угораздило родиться. Дуглас Картланд так и не поверил. Не верил, даже когда лезвие вонзилось в его грудь, и боль пронизала тело. Потом ещё и ещё, пока не оборвалась тонкая белая ниточка перед глазами - возможно, это и была жизнь? - и туман в глазах померк, сменившись чёрной пустотой, что бывает в кинескопе старых заброшенных телевизоров.
29
Когда детектив умер, Хизер с минуту простояла над его телом, сжимая нож, с лезвия которого капала тёплая кровь. Она ничего не видела и не слышала... но по прошествии минуты по её спине пробежала волна дрожи, и она очнулась от прострации.
Нет, Хизер не закричала, не схватилась за голову и не пришла в ужас оттого, что наделала. Просто брезгливо отвернулась от коченеющего трупа и вытерла кровь с лезвия; впрочем, тут же поняла, что нож ей больше незачем, и разжала пальцы. Тот со звоном упал ей под ноги.
Теперь всё было кончено по-настоящему. Хизер бесцельно побрела прочь от синих чашечек карусели, тонущих в дымке. Туман успокаивал, заглушал чувства, подбадривал её. Калитка скрипнула, когда она вышла из парка на улицу. Хизер остановилась и вдохнула влажный воздух...
Больше никто не помешает...
... и пошла снова. Скоро её очертания скрыл туман.
30
Солнце, пересечённое полосками жалюзи, осветило гостиную угасающим оранжевым светом. Жёлтые тюльпаны на подоконнике послушно повернули свои чашечки навстречу светилу, впитывая его тёплые лучи. На стене игриво перепихивались солнечные зайчики. В кухне накипал бульон: вкусный аромат разносился по всему дому.
- Хорошо, - удовлетворённо сказала Хизер, опускаясь на кресло перед телевизором. Ноги она поставила на уютный ворсистый коврик, прикрыла глаза и стала раскачиваться вперёд-назад вместе с креслом. Она ждала. В какой-то момент в душу закрался штык сомнения, правильно ли она всё сделала... но она поразмыслила и решила, что правильно. По-другому быть не могло.
Хизер не чувствовала себя сумасшедшей. Напротив, никогда раньше она не понимала так отчётливо смысл каждого своего действия. Просто... она сделала своей выбор, а если уж решила, то так тому и быть.
Тогда, сидя у останков поверженного Бога, она поняла, что жизнь кончилась. Нет больше отца, нет дома, нет цели. Ей было некуда возвращаться, да и незачем. Что мог предложить ей Дуглас? Возможно, новое место жительства, работу, всё то, что называется "нормальной" жизнью. То есть - ничего. Ни счастливых дней детства, ни подарков, спрятанных на верхней полке, ни очарований безмятежных летних вечеров. Ничего... Только одиночество, боль и годы чёрного отчаяния. Кошмар этого дня кончился, но он был всего лишь началом другого кошмара, на сей раз длиною в жизнь. По сравнению с которым любая другая альтернатива была лучше во сто крат.
Она приняла решение. Возможно, не самое правильное, но наилучшее для неё. И Дугласу не оказалось места в этом плане. Он мог всё испортить, прийти за ней, окликнуть и разрушить весь созданный с таким трудом мирок. Хизер не могла этого допустить.
Вряд ли она нашла бы в себе силы убить детектива, делавшего ради неё всё, что он мог. Хизер и не стала. Она чувствовала молчаливое одобрение Алессы, почувствовавшей наконец приближение долгожданного покоя. Хизер просто уступила место ей - и когда она пришла в себя, самое страшное было позади. Преград больше не оставалось.
В конце концов, вяло подумала Хизер, подрёмывая на кресле, я уже по колено в крови, и дорога в ад мне так и так уготована. Одним трупом больше, одним меньше...
Счастье стоило большего.
Необычный стук вырвал её из обволакивающего облака сна. Что это? Где-то там, позади... Ах да, конечно - отцовский кабинет, и оттуда доносятся щелчки металлических литер, отпечатывающих буквы на белом листе. Отец работает.
Хизер почувствовала, как замерла каждая жила её тела. Медленно-медленно она поднялась с кресла, оглядела гостиную, вдохнула пряный запах бульона, уже накипающего. Настенные часы застыли у отметки восемь, секундная стрелка хоть и силилась вырваться вперёд, но лишь подрагивала на месте, не смея сдвинуться. Пора ужинать. Пора звать отца к столу...
Хизер надавила на ручку двери. Щелчок. "Ундервуд" продолжал невозмутимо отстукивать очередное произведение.
Она открыла дверь.
- Папа?
Стук захлебнулся. Настала тишина, и человек, сидящий спиной к двери, сначала оглянулся через плечо, а потом уже - развернулся к ней вместе со всем креслом. Лицо было смутным и расплывчатым, будто скрывалось за слоем тумана, контуры тела менялись... но то лишь первую секунду. Потом человек улыбнулся, ласково и мягко, как он делал это все семнадцать лет её жизни, и фантомы исчезли, унося с собою страх.
- Привет, Хизер, - сказал Гарри Мейсон, и солнечный свет отразился в его усталых глазах.
КОНЕЦ
Тут как бы звучит завершающая тема - I want lone (Studio mix) из SH3 OST.
Хм... Ну с сегодняшнего дня начну, что называется, editing: исправление ошибок, удаление неудачных кусков и т. д., но кардинально текст изменён не будет. Когда закончу с этим, выложу здесь ссылку на .doc-файл с финальной версией, и на этом проект можно будет благополучно закрыть.
Изменено: Георгий Старков, 31 Март 2006 - 10:40
#126
Ере†ик
-
- Заглянувший в кошмар™
-
- 489 Сообщений:
Master of monsters
Опубликовано 31 Март 2006 - 16:29
Аффтар, вы лишаете меня дара речи
... Действительно, очень жаль, что ты не смог так же ухватить сюжет СХ4, ну тут, видимо, немалую роль сыграла "любовь" именно к третьей части при написании новеллизации. В любом случае - 10 раз тебе мой респект, очень стильная и сильная получилась эта бонус-концовка - "Одержимость", как и всё произведение. Excellent.
... Действительно, очень жаль, что ты не смог так же ухватить сюжет СХ4, ну тут, видимо, немалую роль сыграла "любовь" именно к третьей части при написании новеллизации. В любом случае - 10 раз тебе мой респект, очень стильная и сильная получилась эта бонус-концовка - "Одержимость", как и всё произведение. Excellent.
#127
Психопат Зеленый
-
- Психи
-
- 131 Сообщений:
Выживший
Опубликовано 01 Апрель 2006 - 18:54
Я в восторге... Это просто нечто! С нетерпением жду doc-версию... Концовка Possessed поразила.. Спрашивать про конец как-то даже стыдно - видимо это такой ход Но от того, какова моя версия появления отца довольно грустная, так что.... проедем
Но от того, какова моя версия появления отца довольно грустная, так что.... проедем
#128
Любитель
-
- Рождённые
-
- 507 Сообщений:
Ведьма.
Опубликовано 01 Апрель 2006 - 19:02
Георгий Старков, я тебя еще раз ПОЗДРАВЛЯЮ!! ВСе прекрасно, ты молодец, я горжусь, что есть такие фанаты СХ 3!
З.Ы. Как жаль, что я не могу написать 4-ую часть... Это слишком трудная задача для меня) И как жаль, что ты не улавливаешь ее идею настолько хорошо, как СХ 3.
З.Ы. Как жаль, что я не могу написать 4-ую часть... Это слишком трудная задача для меня) И как жаль, что ты не улавливаешь ее идею настолько хорошо, как СХ 3.
#129
StMalKavian
-
- Заглянувший в кошмар™
-
- 4 133 Сообщений:
Мастер ужаса
Опубликовано 01 Апрель 2006 - 19:11
*Вопрос от тех, кто в танке* А можно это как-нибудь в одном файле (архиве) оформить? 
#130
Психопат Зеленый
-
- Психи
-
- 131 Сообщений:
Выживший
Опубликовано 01 Апрель 2006 - 19:28
Ответ для тех, кто в танке: Г.С. оформит сие в doc-архив, когда поправит ошибки и т.д. и т.п. (прчитай последние сообщ, а )))
#131
Георгий Старков
-
- Заглянувший в кошмар™
-
- 1 706 Сообщений:
Внезапно живой :)
Опубликовано 01 Апрель 2006 - 19:34
Ещё раз спасибо всем. :)
Любитель, знаете, это я должен вам спасибо сказать. Вы были с новелизацией с самого начала, и за эти полгода всегда находили время, чтобы читать очередную выкладку, давать отзыв, поддержать. Было время, когда я писал только для вас. Фактически, вы - соавтор этой новелизации. Спасибо вам за всё! :)
К сожалению, не выйдет. SH4 - это не моё. Но ничего, наверняка найдётся кто-нибудь, кто новелизирует и эту часть Сайлента (насколько я знаю, SH4 последняя осталась нелитературизованная, извините за корявое слово). Вот у Samar'ы отлично идёт поэма...
Это тяжёлые последствия чтения плот-анализа от SP. :) Таких приколов и ссылочек в тексте довольно много, особенно в третьей части.
Через недельку, максимум - две, выложу здесь ссылку на архив с .doc-версией, который можно будет свободно скачивать и размещать на сайтах. Сильно отличаться от оригинала она не будет - оказывается, редактор из меня никудышный. Так, подправлю самые вопиющие неточности и чуть поработаю над стилем... Будет только форматированный текст без графического оформления.
Цитата(Любитель)
Георгий Старков, я тебя еще раз ПОЗДРАВЛЯЮ!! ВСе прекрасно, ты молодец, я горжусь, что есть такие фанаты СХ 3!
Любитель, знаете, это я должен вам спасибо сказать. Вы были с новелизацией с самого начала, и за эти полгода всегда находили время, чтобы читать очередную выкладку, давать отзыв, поддержать. Было время, когда я писал только для вас. Фактически, вы - соавтор этой новелизации. Спасибо вам за всё! :)
Цитата(Любитель)
Может, ты все-таки подумаешь о новелизации СХ 4, а?
К сожалению, не выйдет. SH4 - это не моё. Но ничего, наверняка найдётся кто-нибудь, кто новелизирует и эту часть Сайлента (насколько я знаю, SH4 последняя осталась нелитературизованная, извините за корявое слово). Вот у Samar'ы отлично идёт поэма...
Цитата(Ере†ик)
Например:
и ещё список учеников - Алесса Гиллеспи, Билли Реган, Мэри Шепард...
и ещё список учеников - Алесса Гиллеспи, Билли Реган, Мэри Шепард...
Это тяжёлые последствия чтения плот-анализа от SP. :) Таких приколов и ссылочек в тексте довольно много, особенно в третьей части.
Цитата(st-MK)
*Вопрос от тех, кто в танке* А можно это как-нибудь в одном файле (архиве) оформить?
Через недельку, максимум - две, выложу здесь ссылку на архив с .doc-версией, который можно будет свободно скачивать и размещать на сайтах. Сильно отличаться от оригинала она не будет - оказывается, редактор из меня никудышный. Так, подправлю самые вопиющие неточности и чуть поработаю над стилем... Будет только форматированный текст без графического оформления.
#132
StMalKavian
-
- Заглянувший в кошмар™
-
- 4 133 Сообщений:
Мастер ужаса
Опубликовано 01 Апрель 2006 - 19:37
Хостинг-сайт уже имеется?
#133
Георгий Старков
-
- Заглянувший в кошмар™
-
- 1 706 Сообщений:
Внезапно живой :)
Опубликовано 01 Апрель 2006 - 19:44
Цитата
Хостинг-сайт уже имеется?
Э-э... Вообще-то, нет, кроме моего небольшого сайта на Народ.Ру. Туда и выложу, наверное... Но этот вариант, конечно, несерьёзен. xmax вроде обещал публиковать готовую версию здесь, ну и попрошу ещё Conq выложить файл на Hometown. Думаю, этого будет достаточно.
#134
Георгий Старков
-
- Заглянувший в кошмар™
-
- 1 706 Сообщений:
Внезапно живой :)
Опубликовано 15 Апрель 2006 - 02:14
Вот и подоспел обещанный финальный релиз книги. Ссылка:
http://www.hometown....h/sh3_novel.rar
Формат DOC (а именно Office XP SP2), файл весит около 500 Кб в архиве и содержит: а) авторское предисловие; б) часть 1, "Наваждение"; б) часть 2, "Сожжённая книга"; в) часть 3, "Бог Тихого Холма"; г) эпилог; д) скрытый бонус. В финальной версии произведения нет кардинальных изменений от рабочей онлайновой - так, подправлен и немного сокращён текст в результате полного редактирования, убраны наиболее очевидные логические ляпы, причёсан стиль. Количество слов - около 163 тысяч. В файле содержится только форматированный текст, изображений и прочих медиа-элементов нет. Можно распечатать или залить в электронные читалки, либо, если не жалко глаз, читать прямо из Word'а.
Таким образом, выполнены все мои обязательства. Проект "Новелизация SH3/SH1" завершён. Всем, кто уделял внимание - огромное спасибо!
http://www.hometown....h/sh3_novel.rar
Формат DOC (а именно Office XP SP2), файл весит около 500 Кб в архиве и содержит: а) авторское предисловие; б) часть 1, "Наваждение"; б) часть 2, "Сожжённая книга"; в) часть 3, "Бог Тихого Холма"; г) эпилог; д) скрытый бонус. В финальной версии произведения нет кардинальных изменений от рабочей онлайновой - так, подправлен и немного сокращён текст в результате полного редактирования, убраны наиболее очевидные логические ляпы, причёсан стиль. Количество слов - около 163 тысяч. В файле содержится только форматированный текст, изображений и прочих медиа-элементов нет. Можно распечатать или залить в электронные читалки, либо, если не жалко глаз, читать прямо из Word'а.
Таким образом, выполнены все мои обязательства. Проект "Новелизация SH3/SH1" завершён. Всем, кто уделял внимание - огромное спасибо!
Изменено: Георгий Старков, 15 Апрель 2006 - 17:05
#135
Roma Loom
-
- IDIOTъ's™
-
- 373 Сообщений:
название статуса
Опубликовано 15 Апрель 2006 - 03:07
Спасибо за док версию. А то я уже начала и не помню... повод появился перечитать.
