А это "рецензия" Гоблина, хоть и не во всём, но во многом с ним согласен:
Цитата
Третьего дня по ящику начали казать телесериал «Мастер и Маргарита», поставленный режиссёром Бортко по одноимённому роману. С интересом посмотрел первые три серии.
Само желание экранизировать данное произведение – оно несколько странное. Оно понятное, деньги нужны всем – в отечественной литературе нет более популярного/раскрученного произведения. Но… Произведение – это ведь текст, то есть умело, в особом порядке сложенные слова. А кино – это движущиеся картинки, которые вообще никак не отображают того, что изложено в тексте.
Цитата:
В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат.
Каким образом можно показать плащ так, чтобы все зрители поняли, что подбой – кровавый, а не красный? Как донести до зрителя, не знакомого с кавалерией, что шаркающая походка - кавалерийская? Как дать понять, что дворец принадлежит Ироду Великому? Как объяснить, кто такой прокуратор и что он делает в Иудее?
Есть мнение, что в кино этого сделать нельзя никак. Язык кино – он совсем другой. Текст пишет «своим языком» один автор, лично. А язык кино – он синтетический. В нём сочетаются языки сценариста, режиссёра, оператора, актёров, звукооператора, специалистов по эффектам. Огромный коллектив, который надо заставить «звучать» - примерно как оркестр. Режиссёр – он как дирижёр. Собирает, настраивает, руководит исполнителями. Получается, понятно, не у всех. Однако создатель «Собачьего сердца» - внушает надежды. И вот – экранизация известного Текста.
Перво-наперво подивили актёры. Тут ведь как: книгу читали практически все более-менее образованные люди. И потому у каждого в голове давным-давно живут образы героев своего собственного, индивидуального изготовления. Которые по определению не могут совпадать с вИдением других людей. Отсюда, как можно догадаться, сразу возникает диссонанс.
Например, Воланд в изображении актёра Басилашвили. Актёр он, не будем лицемерить, большого таланта. Но вот на Воланда как-то не похож, не такой он в тексте, Воланд. Лично я не увидел никакой суровости, а уж тем более – суровой мрачности. Вот актёр Галкин умело изобразил Шуру Балаганова вместо поэта Бездомного, но получилось смешно, и потому вроде как даже неплохо.
А Понтий Пилат в изображении Кирилла Лаврова – наоборот. Какой же это, извиняюсь, Понтий Пилат? Пилат был человеком а) военным б) жестоким. Ни того, ни другого в Кирилле Лаврове увидеть невозможно. Оно понятно, что ни режиссёр, ни актёр понятия не имеют, как выглядят и говорят военные люди, привыкшие руководить личным составом. Но всё-таки не мешало бы поинтересоваться – как и что. Ибо вместо сурового прокуратора мы имеем дряхлеющего старика с неважной дикцией.
То же самое касается Марка Крысобоя: недостаточно быть физически здоровым, надо ещё уметь отдавать команды с акцентом. Непонимание сквозит во всём, начиная от фанерных декораций и заканчивая солдатами конвоя со щитами и копьями: они как вообще своего арестанта связанного укрощать/ловить если что собираются – щитами и копьями? Почему перед съёмками было не посмотреть художественный фильм Мэла Гибсона, где римские солдаты выглядят как солдаты и ведут себя как подобает солдатам?
Неплохо выступил актёр Абдулов. Не совсем понятно, чем похож на Азазелло отличный актёр Филиппенко. Очень жаль, что Христос в исполнении Безрукова не пояснил Пилату: и за всё, что мы делаем, отвечать будем тоже вместе. Странно, что Безруков в фильме один: без Космоса, Пчёлы и других балбесов. А ведь могли бы успешно составить бригаду Воланда – наш зритель был бы счастлив.
Крайне убедителен врач в исполнении Василия Ливанова. И в то же время люди, идущие по улице и создающие видимость жизни – совершенно очевидно, что бездарные актёры, настолько искусственно всё выглядит. В третьей серии, кстати, дело пошло на лад: сцена с врачом и санитарами в стенах дурдома сделана отлично. Но всё в целом – не впечатляет.
В чём причина? Перво-наперво в работе режиссёра. Это для него так убедительно играют актёры. Во-вторых – работа оператора. Наши творцы очень любят рассказывать «это очень серьёзный оператор, он работал на фильме [вставить название плюс дата 1965 год]». Почему-то считается, что именно эти граждане умеют снимать кино. Почему-то никто не хочет думать о том, что язык кино – он меняется, и вместе с ним меняются операторские приёмы. И то, что годилось для 1965 и 1983 – совершенно не годится сейчас.
По каким-то неясным причинам практически всё снято неподвижной, намертво приколоченной к полу камерой. Видимо, чтобы получилось «как у Эйзенштейна» - других разумных объяснений этому нет. Видимо, так хотел оператор-ветеран. Или режиссёр-ветеран. Диалоги сняты стандартной «восьмёркой», общие планы – намертво приколоченная камера. А ведь можно подойти поближе, отойти подальше, искусно поменять план. Хоть бы посмотрели чего-нибудь из фильмов за последние десять лет – что там нынче в Голливуде придумали нового? Да вы любой сериал американский посмотрите, там ведь есть чему поучиться.
Ещё есть такая вещь как оптика. Ну, там, длиннофокусные объективы, короткофокусные. И те, и другие помогают решать специальные задачи, создавая у зрителя специфические ощущения и переживания. Порадовала в этом плане, повторюсь, только сцена в дурдоме – очень хорошо сделано. Остальное – как будто кто-то другой снимал.
Кроме того, есть ещё такая вещь как фильтры. Как стеклянные, так и в фотошопе. С помощью фильтров можно картинку слегка размыть, осветлить или затемнить в нужных местах. Что мы имеем? Тупо снятое видеокамерой изображение. Ребята, мы тут уже в другой век переехали, а вы?
Отдельно следует упомянуть свет. Именно с помощью света в кино решается масса вопросов «волшебства». Все ли помнят жуткое лицо Ганнибала Лектера в фильме «Молчание ягнят», когда он стоя в камере беседовал с Клариссой Старлинг? А там всех делов – немного наклонил голову, ухмыльнулся, а снизу подсветили. Вот тебе и готовый людоед. А тут что? А ничего. Светло – и ладно. Ни тебе тонких замыслов, ни удачных решений. Ну, кроме сумасшедшего дома, да и то только на фоне всего остального.
Всё вместе в обязательном порядке подчёркивается звуком. Что мы имеем в звуке? Тупо записанные разговоры. Ни тебе фоновых шумов, ни тебе музыки – ничего. Сказал фразу – помолчали, сказал ещё одну – обратно помолчали. Граждане, это же не театральная постановка, это кино. Ну как так можно? Это ж азы профессии. Про музыку вообще говорить не буду, ибо сказать нечего.
Отдельно надо остановиться на спецэффектах. Спецэффекты – уровня советского кино. Особенно дивный получился кот, пошитый из советского искусственного меха марки «Чебурашка». Зачем он такой? Это у вас технологии изготовления монстров так отработаны? Вы там что – перед съёмками «Миллион лет до нашей эры» смотрели? Или кто-то из вас в этой шкуре в детсаду на утреннике выступал? Кот, принимающий человеческий образ – давненько такого убожества не видал. Что там дальше-то зрителя ждёт?
Конечно же, советский режиссёр Бортко не мог пройти мимо темы кровавой гэбни. Естественно, в фильме присутствуют упыри из энкавэдэ. Мало ли, что в книге про них упоминают мимолётно? Долг советского режиссёра – показать все ужасы тоталитаризма сразу, и неважно, чего там хотел автор. В нашем кино всё будет как следует: гэбня засучивает рукава чтобы немедленно избить подозреваемого на допросе, актёр Гафт будет говорить с «кавказским» акцентом – ведь надо же как-то обозначить тему кровавого Берии? Без этого фильм советского режиссёра, который кровавой гэбни отродясь в глаза не видел – не фильм. А то, что от булгаковской сатиры не осталось и следа – какое нам дело до этого Булгакова? Ожидаю полного раскрытия через образ Понтия Пилата государственного антисемитизма в СССР вместе с врождённым иррациональным антисемитизмом русских.
Порадовало то, что нехороший дом в фильме – это мой дом, по адресу город Санкт-Петербург, улица Старорусская, дом 5/3. Приятно смотреть, как действующие лица бегают по родному двору.
В общем, пока что получаются только вялые иллюстрации к тексту. А точнее – практически театральную постановку для телевидения. Не более того.
Что после фильма «Собачье сердце» выглядит несколько странно.
Смотрим дальше.
.
, к сожалению. Просто не каждому произведению подойдет театральная постановка. МиМ, вот например, не подходит. Масштаб не тот.
