Я всё-таки продолжаю, несмотря на полное отсутствие комментов. Потерпите, после этого осталась всего одна главка. Интересно, что у вас за глюки с форумом...
**************************************
Глава девятая. Игла. - Не толпитесь, всем места хватит! - кричу я, улыбаясь в всё тридцать два.
Места действительно хватит всем, потому что на один вагон положена норма в сто пятьдесят пленных. Тысячи километров они проедут стоя, но места хватит всем. В конце коцов, мы - победители и нам решать.
- Зачем так много? - однажды спросила Катя.
- Жаль составы зря гонять, половина всё равно долго не протянет. - ответил я.
Это было правдой. Несмотря на то, что я, мнимый майор РИКК, был главным автором секретного плана под кодовым названием "Жёлтый геноцид", впервые увидев их, я внутренне сжался.
Автоматчики сопровождали колонну. Впрочем, это трудно было назвать колонной - скорее стадом совершенно голых людей, месивших грязь костлявыми ногами. Над толпой регулярно прокатывался жуткий многоголосый крик - кто-то падал, утягивая на землю других, связанных с ним одной нитью.
Врагов народа вели в одежде, скованных цепью за правую руку. Изредка кормили. К ним относились как к рабам.
Всех пленных китайцев, которые могли ходить, тащили без еды и остановок абсолютно раздетыми, каждому зацепив за ребро общий моток колючей проволоки. К ним относились как к скоту.
Неходячих стреляли на месте.
Шедшая рядом Катя стала белой. Одно дело - видеть обороняющихся и вооружённых людей, другое - униженных и кричащих. Я приказал конвоирам остановиться. Где-то впереди снова завыли.
Встал перед толпой и достал пистолет, вспоминая мяукающую китайскую речь. Её я заготовил вчера, а Катя перевела. Она тоже могла бы рассказать это, но я должен был видеть их лица. Поэтому пришлось выучить эту белиберду.
- Солдаты Китая!
Почти у всех тупое бездумие на лице не сменилось ничем.
- Ваша армия побеждена! Император повержен! Китай присоединён к великой Русской Империи!
Почти всё было правдой. Несмотря на солдатские байки о плене, император Китая застрелился, не
дожидаясь позора.
- Послушайте, что я вам скажу, солдаты!
По Уголовному Кодексу РИКК убийство Ангела карается колесованием.
Убийство Гражданина РИКК карается расстрелом.
Убийство врага народа - полусотней плетей.
За убийство пленного китайца наказывают
ОДНОЙ плетью.
Обречённая маска наползла на бритые головы.
- В доказательство мощи Красных Крыльев... - не договорив, я выстрелил из пистолета себе в висок и через секунду продолжил: - Даже худший из Ангелов превосходит лучшего из вас.
Никакого выражения. Пленные уже всё видели до этого.
Убийство Бога не карается ничем, потому что это невозможно. - Однако я, майор Красной Армии, предлагаю вам иной выход: воюйте за нас!
Теперь на лицах презрение. На многих, но не на всех.
Подхожу к первому попавшемуся парню.
- С нами? - кивок. Пистолет в руки, взгляд в направлении соседа: - Расстрелять.
Выстрелил в голову. Мою. Дурак - теперь фуражку зашивать. С хрустом сворачиваю шею. Следующий.
- С нами? - отрицательное мотание головой. Можешь гнить на здоровье. Следующий.
- С нами? - то же самое. Следующий.
- С нами? Нет? - Следующий.
Следующий. Следующий. Следующий...
- С вами.
От неожиданности я всмотрелся в очередного человека пристальнее. Ироничный умный взгляд, татуированные плечи. Приглядевшись, узнал наколку "вор".
Кивок на соседа.
- Расстрелять.
Пистолет в руки. По мне не палит - уже хорошо. Привычно держась за проволоку, чтобы на дёргало за мясо так больно, человек прицелился и замешкался. На лбу выступили капельки пота, хотя была уже осень.
Но потом выстрелил. Пересилил себя.
Предатель. Я пожал руку побелевшему от боли зеку. Труп не упал сразу - он висел на его рёбрах, колючками разрывая нежное мясо. Голыми руками порвав проволоку в трёх местах, выпустил из колонны мужчину и мертвеца. Завязал обратно. Предателя тут же куда-то увели солдаты. Я заметил льющиеся по щекам слёзы.
- Этого человека сейчас накормят, оденут и вооружат. Этот человек будет служить в Красной Армии. Этот человек получит права Гражданина.
А этот... - я пнул расстрелянного в бок с особым цинизмом, - человек умер за идею. Выбор за вами.
- Продолжайте дальше, - обратился к лейтенанту рядом уже по-русски. Недавно поступившие в армию Ангелы-Фанатики, не должны были произносить перед ними пламенные речи, дёргаясь измождёнными телами. Пленные сами должны были решить.
Единственное, что я вынес из того дня - иглу, которой теперь я регулярно зашиваю то спину гимнастёрки, то фуражку.
Вот так оно всё и было.
...Почему-то вспомнилась сумка, которую принесли с первого боевого задания первые четыре бойца тогда ещё спецотряда "Красные Крылья".
Сумка, полная человеческих ушей.
Но это было раньше, а сейчас я и Катя, мы оба, стояли возле платформы и контролировали погрузку. Люди шли всего три дня, но многое уже похожи были на скелеты. Вместо криков сейчас разносился сухой ноющий кашель. Наверняка по ним уже гуляет туберкулёз, не говоря о вшах.
Это стадо отличалось от первого увиденного. Тогда вели солдат, сейчас - гражданское население. К счастью, у командующих погрузкой хватило ума не завязывать в общую цепь хотя бы грудных детей. Матери несли их на руках. Эти штатские в большинстве своём не успели увидеть ужаса войны - их просто погнали сюда, поэтому за полчаса я успел немало пополнить свой словарь матерного китайского.
Краем глаза я зацепился за плетущуюся в стаде беременную женщину. Пузо свисало некрасивым жёлтым мешком, а над ним болтались набухшие от молока груди, к которым уже присосались чьи-то жадные рты. Но женщине было всё равно - на лице у неё навсегда застыла тупая скотская мина. Потом в общем месиве тощего быдла, гадящего на ходу, теряется и она...
Я вспомнил о том, как в захваченном здании мы нашли труп. Труп Ангела с отрублеными руками, ногами и крыльями. Изо рта мертвеца торчал его собственный отрезанный член. Мучили долго и с чувством.
Жалость умерла, не родившись.
- Омммаха! - Кате. "Шлюха" - машинально перевожу я. Здорово. Меня уже как минимум пятнадцать раз назвали "ё*аным сукиным сыном".
Чух-чух-чух. Электросостав уходит, увозя пленных в Сибирь, где они будут пахать на благо Империи, пока не издохнут.
Состав ушёл. Следующий.
Катя о чём-то думает.
- Почему их нельзя расстрелять сразу?
- Потому что они должны работать.
- Это всё?
- Не только. Гораздо легче умирать, плюнув палачу в лицо, чем будучи униженным и сломленным, со стволом у затылка и стоя на коленях.
И я вижу - она понимает. Это очень хорошо, что мы понимаем друг друга. Фактически, за эту войну мы стали друзьями, если это вообще возможно.
Так бы мы, наверное, и загружали в тот день составы, если бы не одно важное происшествие.
Я до сих пор не знаю, чья сучья лапа подложила радиоуправляемый фугас под днище состава...
****************************************************
...Очнулся от сильной, нечеловечески жестокой боли в коленях. Встал на локтях и огляделся. Всё было кончено - и пленные и конвоиры смешались в одной мёртвой куче. Видимо кроме тротила там была ещё и шрапнель. Словно в подтверждение я выплюнул ржавый гвоздик и три зубных осколка. Поторогал саднящий лоб ладонью - ничего, содранная кожа уже зарастала, но в коленях всё ещё что-то адски болело. Бронекостюм же стал просто обугленным металлоломом.
Захотел встать. И не смог.
Переведя взгляд на ноги, я чуть не закричал.
Ног не было. Вместо них торчащие из покореженных осколков металла кровоточащие культи заканчивались ничем.
Моя память не сохранила в себе те моменты, когда я, бессильно ползя по грязи, искал среди кучи трупов свои ноги. Искал хотя бы клочки. В конце концев я нашёл их, нашёл по неестественно белой кости, по жёлтой крови, по памятному номеру на моих поножах...
Схватил их в обнимку и затих, ощущая липкую жидкость, не в силах думать дальше. Позади раздался какой-то полувздох-полувсхлип.
Живые! Хорошо, очень хорошо! Они спасут меня, они пришьют мне ноги обратно, они сделают что-нибудь...
Но там была только рядовой боец Красной Армии Катерина Стрельцова. Наверно, взрывная волна пришлась на меня, а ей достались лишь остатки, но смотреть на неё было больно: глядящие в небо бездумные глаза, струйка крови из угла рта, кровь из обеих ноздрей, кровь, текущая из ушей...
- По-о-о-омо...
Тяжёлая контузия. Чёрт возьми.
Решение вдруг пришло неожиданно ясно и просто: вытащив из кармашка чудом уцелевший шприц, я наполнил его своей кровью и помахал перед глазами, не думая о последствиях.
- Сейчас я сделаю тебя Ангелом. Тогда ты выживешь. Потерпи - будет больно.
Но она вдруг резко дёрнулась всем телом, словно отбиваясь от шприца и просипела перед тем, как потерять сознание:
- Не на... не-е-хчу... как ты...
И вот тут я многое понял. Слишком многое.
...В треснувшем осколке зеркала лицо Бога выражало крайнюю степень ненависти.
- Почему ты ждёшь?! - Что мне делать?!
- А то не знаешь! Каждая секунда промедления делает тебя безногим! - Но Катя...
- Кого она волнует?! Пешек много, ты - один! - Что ты предлагаешь?
- Пришей себе ноги и выпей из неё весь "белый". Я с ужасом взгляднул в зеркало. Нет, это нереально, невозможно!
- Т-ты... с ума сошёл?!
- Нет. Это ты слишком глупый! Бог посмотрел мне прямо в глаза и сказал проникновенно и неожиданно тихо:
- Хотя... Выбор за тобой. Выбирай, Лёха. Проклятье. Почему-то жизнь устроена так, что на одной чаше весов находится жизнь того, кого можно назвать своим первым за многие годы другом, а на другой - собственные ноги и Империя, воздвигнутая ценой миллиардов декалитров крови.
Я медленно вынул из лацкана шинели иглу и закрыл глаза.
Треск. Побелевшая от потери крови кожа лопается в некоторых местах, но это хорошо, потому что иначе сросшуюся плоть пришлось бы резать.
Хлюпанье. Руки скользкие и приходится вытирать их о шинель, потому что иглу держать всё труднее и пальцы дрожат от напряжения.
Боль. Взрослый человек в состоянии вытерпеть один укол, но вряд ли вытерпит, когда этот укол доходит до кости и потом соединяется с почти мёртвым мясом. Особенно если эту боль ты причиняешь себе сам.
Пришив одну, я вдруг понял, что пришил не ту. Всё, что вылезло из груди - это истерическое хихиканье. В время вытаскивания ниток из себя, живого, я снова потерял сознание.
...На сковородке сидел Сталин. Но теперь в руках он держал бутылку хорошего кахетинского вина, из которой регулярно прихлёбывал под аккомпанимент шипящего масла. Увидев меня, он оживился:
- Заходи, кинто!
Я присел на краешек и спросил:
- И куда меня?
- Куда? В красный уголок только! Первую тысячу лет официантом поработаешь, а там видно будет...
Наверно на моём лице отразилось удивление, потому что Сталин неожиданно посерьёзнел.
- А можешь назад вернуться. Только это трудно. Прогибаться всегда легче.
- Ты прав, Иосиф. Я уж лучше пока поживу... Очнулся снова. Пожевал губами и продолжил штопать ноги.
Через двадцать минут всё было готово. Ноги уже не были кусками мёртвого мяса. Теперь это были куски мёртвого мяса, пришитые к живому кровоточащему телу грубыми нитками. Я подполз к Кате.
В принципе, Бог прав. Это всего лишь пешка. Пешками можно жертвовать, но королём нельзя.
Вера, Царь и Отечество.
Отец, Сын и Святой Дух.
Volk, Reich und Fuhrer.
Прости меня. Аминь. ...Когда зажили ноги, я осторожно пополз к одиноко стоящей сосенке в паре метров от станции.
Странно, что деревце не повалило взрывом, но так было даже лучше. Затем вытащил штык-нож и крест-накрест надрубил тонкий ствол, уродуя его и калеча злой зарубкой, словно обещая самому себе и этому дереву вернуться.
Взорванный электросостав уже перестал чадить и медленно остывал под ледяным ветром. Где-то кричали люди. Я поднял глаза и узнал их. Ко мне бежали трое. Ангелы. Инквизиция. Спешили помочь собрату.
Максим Иванов, старлей. Переломался, когда его живым заставляли отпиливать себе руку без наркоза.
Фёдор Иванов, капитан. Вступил в Инквизицию после двухчасового клевания его тела воронами.
Николай Иванов, подполковник. Изменил присяге под пламенем огнемёта.
И я, бывший студент, а ныне Иисус Христос с пулемётом. Переломался только что.
По моим, так и не остановившимся часам прошло всего сорок минут с момента взрыва. Скрюченные пальцы так и зажали намертво осколок зеркала. В нём всё так же отражалось лицо Бога. Только теперь это было моё лицо.
- Лазарь, встань и иди. - сказал я себе.
Встал и пошёл.
Изменено: Darkest, 04 Февраль 2006 - 11:24
Соглашусь с Azraill`ом . Шикарно и неожиданно. Хотя Красные Крылья имхо больше цепляют, но тем не менее.. Мысли кончились. Я под впечатлением. *ушла размышлять*
