5 ответов в теме

[Garfield]

Рассказ о том, как жизнь порой бывает непредсказуема..


Вне.


Это был понедельник. Девяносто процентов населения Большого Яблока на дух не переносят этот день. Стоит ли называть причину? Думаю, нет. Любой человек, работающий на государственных началах и имеющий босса, поймет, о чем я говорю. Ты, конечно, можешь добровольно выйти из этой нехитрой системы по желанию в любое время, но это уже будет справедливо считаться нарушением закона, так как для того, чтобы элементарно прокормить самого себя и не сдохнуть в грязной рваной коробке на задворках какого-нибудь маркета с бутылкой дешевого виски в обнимку, тебе придется грабить или, в крайнем случае, сидеть в метро с протянутой рукой. Таков избитый неписанный закон каменных джунглей – выживает сильнейший…
Наверное, подобные мысли, так или иначе, посещали каждого добропорядочного гражданина соединенных штатов, …но что с того?
Я работаю брокером на валютном рынке вот уже более пятнадцати лет и по идее вовсе не должен жаловаться на жизнь. Да, у меня есть придурок начальник, который привык помыкать всеми, кто ниже его по должности, да, я не занимаюсь тем делом, которым хотел заниматься с самого детства, но, с другой стороны, я довольно не плохо за это получаю, и в состоянии не только оплатить свой ужин в любом ресторане города, даже самом роскошном, но и без труда заполучить билеты в первом ряду на матч “Янки-Доджерс”. Но делает ли все это меня по-настоящему счастливым?
Боюсь, на этот вопрос я никогда не смогу дать точного ответа…
Этот понедельник показал себя во всей своей красе с первой и до последней минуты, но обо всем по порядку.

Вся канитель началась с раннего телефонного звонка. Вероятно, самого долгого и протяжного, что когда-либо звучал в моей просторной квартире. Я не знаю, сколько я таращился на будильник, чтобы, наконец, понять, сколько было времени, но я почему-то наверняка знал, кто может себе позволить побеспокоить меня в 5:49, потому что это был уже далеко не единичный случай. На другой телефонной линии я услышал до боли (в самом прямом смысле этого слова) знакомый голос Причета, который и без того постоянно звенел у меня в ушах. В голосе босса всегда звучали повелительные интонации, даже тогда, когда он спрашивал “Как у тебя дела?” – издержки должности, я полагаю. Я уловил их даже тогда, когда вместо того чтобы извиниться “за-столь-ранний-звонок” он начал разговор с тупейшего вопроса, который только можно было придумать: “Я не разбудил тебя, Джим?”
В ту минуту мне захотелось приехать к нему, обвить телефонным проводом его толстую шею и наблюдать за тем, как он пытается совершать последние глотки воздуха в своей жизни, приговаривая: “Я не мешаю тебе дышать?”.
Вместо этого, я, сам того не заметив, ответил “нет”, после чего спросил о цели его звонка. Из всей его дальнейшей почти десятиминутной болтовни я усвоил только одно – денек предстоит тот еще. А так же то, что в ночь с 15 на 16 марта мне выпала честь совершить очередную “маленькую командировку”. Именно так Причет имел привычку называть деловую поезду, будто от этого она становилась намного проще и незначительней. Ехать предстояло в Филадельфию, и целью визита была небольшая конференция с представителями моей компании в этом штате и совершение некоторых совместных операций. Под “совместными операциями” мой босс подразумевает выгодную куплю кучи акций на очередное дерьмо с целью их еще более выгодной продажи. В сущности, это и есть примерная схема, на которой строиться вся моя работа в течении вот уже полтора десятка лет, если не вдаваться в сухие формальности.
Для меня до сих пор остается загадкой, почему Причет не мог сказать мне об этом в начале рабочего дня, как все нормальные начальники и зачем понадобилось будить меня ради этого в 5 утра. Но позже я выдвинул достаточно правдоподобную, на мой скромный взгляд, теорию, о том, что этот самовлюбленный индюк просто решил произвести впечатление на очередную дешевую шлюшку, которую трахал всю ночь напролет и своим звонком решил просто выпендриться перед ней и в который раз показать, кто в доме хозяин. Людей, вроде моего босса можно охарактеризовать, как побочный эффект цивилизации и не более, но я, однако, не могу сказать, был бы я лучше него, будь я в его кресле. Но в одном я уверен наверняка – я бы низачто не стал бы обращаться со своими подчиненными, как со скотом, подобно этой свинье Причету. Думаю, я бы стал одним из тех начальников, которые предпочитают быть добрыми приятелями для сотрудников. Кроме того, помыкать людьми, не заложено в моем генетическом коде.
Но во всем есть свои плюсы: по крайней мере, мне целую неделю не придется выслушивать его скрипучий голосок и видеть, как из его рта высовываются пожелтевшие зубы, каждый раз, когда он рассказывает тебе план работы на день с охапкой бумаг. По этой причине, я и считаю деловые разъезды чистой воды отпуском.
Все уже привыкли лизать этому идиоту задницу, но только не я.
После того, как моя подушка смиренно дослушала до конца все, что он говорил своим мерзким голосом, пищащим из трубки, я уже не мог на ней спать и более не сомкнул глаз в этот день. Я заварил полный кофейник и к началу моего рабочего дня он был уже наполовину пуст. Или наполовину полон, как сказал бы оптимист.

Рабочий день выдался самым рутинным и обыденным, разве что еще длиннее, чем другие. Так было практически каждый понедельник в основном потому, что за выходные накапливалось много работы, а в нашем нелегком деле время порой ценят дороже денег.
Аминь…
Еще с порога я узнал его светло-голубую рубашку. Причет никогда не изменял этому цвету и, держу пари, у этого парня весь гардероб завешан “небесными” шмотками. Я бы мог узреть в этом некий недвусмысленный символ его величия, но не стану, потому что уверен – Причет наверняка именно этого и ждет.
- Босс, - сказал я неожиданно резко, но деликатно. Он стоял ко мне спиной, склонившись над моим столом из дубового дерева и, услышав мои голос, на миг вздрогнул, но этого хватило, чтобы я заметил.
- Опаздываешь Шаннер, - крякнул он.
“Сегодня утром вы назвали меня по имени” – промелькнуло у меня в голове, но я молчал.
- Ладно,… Кхм… прежде, чем ты отправишься в Филу, тебе придется поработать над некоторыми бумагами. – Он отступил неуклюже на полшага в сторону, чтобы я смог увидеть возвышенность, примерно листов в 40, аккуратно сложенную на краю стола, рядом со скоросшивателем и скотчем.
- Акции на хлопок растут. Я хочу, чтобы ты взглянул на результаты за прошлый месяц, провел кое-какие сравнения…
- Спокойно шеф. Я знаю, что с этим делать, - прервал я его. – Поднатаскайте лучше новичков, а я уж как-нибудь справлюсь.
Я хлопнул его по плечу, как давнего приятеля или соседа – просто не хотел тешить его самолюбие. Он молча поправил свой идиотский галстук синего цвета в белую полоску и молча удалился. Больше в тот день Причета я не видел. Хотя с той работенкой, которой он меня наградил, я не видел даже белого света. Все эти графики и анализы на экране старого мерцающего монитора всегда утомляли меня, но в тот день просто не оставили на мне живого места.
Я не собираюсь пересказывать весь дальнейший процесс моей работы, так как это заняло бы больше времени, чем выжидание очереди к врачу в период эпидемии, поэтому перейду сразу к его завершению.

Я взглянул на наручные часы и выключил компьютер, но его электронное гудение продолжало звучать в моих ушах. Я протер глаза и осушил уже пятую чашку черного кофе. Вечер уже уступал свое место ночи, и она медленно, но горделиво спускалась на Нью-Йорк, обволакивая верхушки небоскребов и деловых зданий.
Никогда раньше я не засиживался на своем рабочем стуле до половины двенадцатого. В такое время я обычно смотрел какое-нибудь ток-шоу по телику, в крайнем случае, спускался в круглосуточный за Миллером. Я знал, что на сегодня мне предстояла долгая дорога, и весь день морально и при помощи кофе готовил себя к ней, но предпочел не думать о ней сейчас, потому как даже на это уже не было сил. В слабоосвещенном офисе кроме меня не осталось почти никого, если не считать тех, кто предпочел остаться на ночную смену. Я взял свой дипломат, который, как мне показалось, прибавил в весе на добрых шесть фунтов и двинул в сторону лифта. Пока я спускался с двадцать четвертого этажа в гордом одиночестве, глазея на панель с кнопками, я думал о том, кем бы я стал без этой работы и всех тех людей, которых я знаю, включая Причета. В каком положении я бы оказался сейчас, если бы закончил медицинский колледж и стал врачом, как планировал с самого детства. Эти далекие мечты из глубокого прошлого последнее время всерьез достают меня по ночам, но я ничего не могу с этим поделать. К сожалению, в этом городе, да и, наверное, во всей стране, люди редко находят место по специальности, и большинство предпочитают плыть по течению, полагаясь лишь на него. Но никогда нельзя предсказать, в какую воронку в конечном итоге оно тебя вынесет. Трудно сказать, имел бы я сейчас все эти прелести жизни, которыми сплошь завалена моя квартира и был бы я в состоянии оплатить все штрафы за парковку своего “шеви” в неположенном месте, но точно уверен в том, что меня не тошнило бы каждое утро, перед тем, как отправиться на работу.
Звуковой сигнал, возвещающий о том, что лифт спустился, прервал мои мысли, и следом за ним бесшумно раскрылись двери. Когда я вышел из здания, до полуночи оставалось лишь двадцать минут. На парковке в последнем ряду, как обычно меня дожидался мой зеленый “шевроле”, поблескивая желтым светом фонаря, отражающегося от его полированной крыши. Эта картина заставила меня протяжно зевнуть, и от усталости я едва не выронил дипломат.
“Нет, эта чертова работа скоро сведет меня в могилу со всеми моими бумагами и денежными чеками… В конце концов, для кого я так стараюсь?”
Быть может, если бы я состоял в браке и имел детей, которые нуждались бы в воспитании и заботе, подобные мысли не лезли ко мне в черепную коробку, словно сверло дрели, но, боюсь, на все это у меня просто нет времени. Просто нет времени…

Дорожный знак, информирующий водителя о том, что тот покидает Нью-Йорк, появился в свете фар моего железного коня около двадцати минут первого, и я уже не заметил, как плавно пересек границу штата. До ближайшего мотеля, устроившегося на окраине Нью-Джерси, предстояло преодолеть еще около тридцати миль ночного шоссе, то есть примерно через полтора-два часа я смог бы забыться до завтрашнего утра в теплой постели со свежевыстиранными одноразовыми простынями. Я уже выехал из города, где автомобильный поток способен был даже в самый поздний час спровоцировать пробку любой длины, поэтому на дороге, по которой я двигался к Филадельфии, было много просторней. Редко на горизонте мелькали слепящие глаза огненные шары включенных габаритных фар встречных машин, улетающих в противоположном направлении куда-то в ночь. Неугасающие огни Большого Яблока, конечно, разбудили бы любую спящую красавицу (не говоря уже о его звуках), но за чертой начиналось сплошное сонное царство, где правит ночь. Кроме фар моего “шеви” дорогу время от времени освещали очереди фонарных столбов, бензоколонки, разношерстные забегаловки, но их свет казался настолько, по-домашнему, мягок, что вызывал единственную ассоциацию с торшером или бра, которые смиренно дожидались меня в моей квартире. Я, как мог, старался отвергать всякие мысли о сне, но получалось, мягко говоря, плохо, наверное, из-за полного отсутствия каких-либо других. Мозг засыпал, но все еще сохранял большую часть физических функций тела. Я бы сказал, работал в автономном режиме. Никогда раньше я не страдал бессонницей, но готов спорить ощущения примерно те же.
“Наверняка, ты бы знал об этом больше, если бы стал врачом”, подумал вдруг я, удивившись поразительной четкости этой мысли.
Я не обращал внимания на дорожные знаки и ориентировался теперь только по времени. На маленьком подсвеченном дисплее цифры показывали только 1:09, из чего следовало, что путь предстоял продолжительный. Через лобовое стекло виднелся лишь маленький клочок шоссе, выхватываемый из темноты бледным пятном фар. Пухлые спящие домики пригорода выстраивались вдоль автострады одной сплошной полосой. Иногда взору открывались просторные поля с далекими черными очертаниями ангаров и ферм, обладатели которых уже наверняка нежились в своих просторных постелях после сытного ужина и вечера с Джерри Спрингером.
- Нет, - произнес я, неожиданно нарушив глухую тишину в салоне, и, надо сказать, меня слегка испугал звук собственного голоса. – По понедельникам его повторяют.
Бессмысленность этой фразы заставила улыбнуться на долю секунды.
На небе тем временем вдруг появилось какое-то движение, которое я успел поймать краем полузакрытого глаза. Это падала одна из бесчисленных звезд с темно-синего ночного покрывала, оставляя за собой короткую серебристую дугу. Она летела удивительно долго, будто по заранее прописанной траектории, затем скрылась из виду за едва различимыми очертаниями гор. Я уже видел, как падают звезды, но подобное зрелище открылось мне впервые за всю мою сознательную жизнь, и я, конечно, был в курсе того, что все нормальные люди обычно делают в такой момент. Да, приземленные брокеры, вроде меня, тоже имеют право на желание. В любом случае, хоть какая-то разминка для мозгов. Однако, к своему маленькому удивлению, думал я совсем недолго. Я словно вспомнил строчку из подсознательного сценария всей моей жизни.
- Хочу остаться один, - пробубнил я вновь. Не имею понятия, что сподвигло меня это произнести, тем более что в тот момент я мечтал скорее о королевском ложе, но, вместо этого, наружу всплыло нечто из глубины души. Я попытался представить свою душу, и снова улыбнулся. Перед моим мысленным взором совершенно четко возник щуплый мужичок лет сорока, с недельной щетиной и растрепанными волосами, одетый в одно лишь мешковатое нестиранное трико. Я представил его себе настолько ясно, что его образ выпустил из меня короткий и горький смешок.
Пожалуй, я даже дам ему имя – Ирвин. Точно. Как учили нас в старых глупых мультфильмах, всех занудных неудачников зовут именно так. Что ж, в таком случае, этому парню действительно не повредило бы уединение.

Я продолжал смотреть вперед на не меняющийся ночной пейзаж, уже практически не понимая, куда еду и зачем. В теле, а особенно в плечах, начались короткие покалывания, суставы в локтях и пальцах жутко ныли, а пудовую голову как магнитом все сильнее притягивало к рулю. Я уже открывал окно, но холодный ветер, летящий прямо в лицо, слепил глаза и провоцировал тряску во всем теле. Возможно, радио помогло бы, и я бы с удовольствием его включил и послушал какую-нибудь приободряющую музыку, если бы моя магнитола была на месте. Вернее если бы один ублюдок не вывинтил у меня ее прямо из под носа. К сожалению, не все парковки добросовестно охраняются двадцать четыре часа в сутки, а на установку какой-нибудь надежной новомодной сигнализации никогда нет времени. Я несколько раз просигналил в черную пустоту, отгоняя сон, как мог, но это так же производило непродолжительный эффект.

Цифры замерли на двадцати четырех минутах второго часа ночи, а до мотеля оставалось еще около пятнадцати миль. Урчание моего “шеви” действовало все более убаюкивающее, а редкие деревья с обеих сторон дороги гипнотизировали. Цивилизация осталась далеко позади и в ближайшем времени не планировала появляться. Последняя машина, которая проехала по этому шоссе, явилась где-то около получаса назад. Останавливаться у обочины и ждать, пока тебя разденут или выпустят кишки какие-нибудь придорожные маньяки мне не хотелось, поэтому продолжал свое упрямое движение вперед несмотря ни на что. За все время пути мне не раз приходила мысль об увольнении с этой гребанной работы. Я уже рисовал в голове картинки о том, как слабым движением руки я толкаю дверь в кабинет Причета, подхожу к его столу, присаживаюсь с краю и, глядя ему прямо в глаза, улыбаясь, с выражением произношу: “Я увольняюсь отсюда, ######”. Я прокручивал эту сцену в голове под разными углами, но, в конечном итоге, все же вспомнил о том, что не способен даже самостоятельно постирать себе вещи, не говоря уж о столь волевом поступке. Сейчас меня это не огорчало. Я не заметил, что уже почти пять минут таращусь на пальцы, свисающие с руля, через прозрачную пелену на глазах, вместо того, чтобы следить за дорогой. Мне приходилось прилагать намного больше усилий, чтобы отделять веки друг от друга, чем тяжеловесу поднимать вес, в несколько раз превышающий его собственный. И чем чаще мне удавалось это делать, тем тяжелее они становились. Звуки в ушах растворялись, словно дым из выхлопной трубы. Подсвеченный огнями кусочек дороги появлялся и исчезал, вновь появлялся и вновь исчезал. И я увидел ночное небо, но во много раз чернее того, что возвышалось над дорогой. Оно было беззвездным, не знало ни конца, ни края. Небо забытья, из глубин которого доносился тихий гул автомобильного мотора…

Я открыл глаза. Картинка, появившаяся в поле зрения обрела очертания через секунду, но еще до того, как мозг окончательно включился, мне удалось понять, что я все еще находился в машине. Я вдруг почувствовал, что больше не ощущаю движения и в этот самый миг я резко выпрямился в водительском кресле, едва не получив сотрясение от сильного удара головой в спинку. В глаза сквозь лобовое стекло пробился ярко-белый свет, который ненадолго ослепил меня и прочистил мозги. И вместе с этим светом с сумасшедшей скоростью влетела единственная мысль в вопросительной форме: “Я умер?”. Чтобы убедиться, что это было не так, позже мне пришлось выйти из машины, но и сейчас я мог чувствовать собственные конечности, из чего следовало…
“Где я? Я уснул? Вот черт! Я уснул за рулем по дороге в…”
- …Филадельфию, - медленно произнес я конец своей бешеной мысли, пожелав лишний раз удостовериться еще и в собственных голосовых способностях. Я резко открыл дверь и только когда ощутил ватными ногами твердую землю, прогнал глупые мысли.
Я стоял рядом со своим “шеви” темно-зеленого цвета. Таким, каким я привык его видеть каждый день… без единой царапины. Он аккуратно стоял у тротуара, прямо вдоль белой парковочной линии на асфальте. Никакого шоссе вокруг не было. Я приехал в город. Различные здания и то, что было похоже на жилые дома, окружало узкую дорогу, на которой находился только я и мой “шевроле”.
- Где я? – Мой голос прозвучал как-то глухо, но очень четко, словно я находился либо в крохотной комнате, либо в забитом наглухо гробу. Вокруг не было ни души, и моя машина была единственной, по крайней мере, на этой странной дороге неизвестной мне улицы. Других шумов и звуков, кроме шороха моих ботинок об асфальт так же не было слышно.
- Это определенно не Фила, - проговорил я, топчась на одном месте и оглядываясь по сторонам. Некоторые дома-коробки не превышали по длине и шести метров, зато количеством своим превосходили все городские лимиты. Они выстраивались вряд у узенькой дороги до самого ее конца и стояли практически вплотную друг к другу. С виду обыкновенные магазины или пивные забегаловки. Однако некоторые сооружения больше походили на фабрики или склады, только без ограждения, и очень резко контрастировали с общей массой. Я, возможно, находился в самом центре этого странного городка.
“Но как меня сюда занесло…? Не помню…”
Чувство слабой тревоги и растерянности постепенно приобретало призрачные очертания внутри меня. Здесь было тихо. Слишком тихо. Может быть, благодаря этому я уже окончательно понял, что нахожусь в реальности и мозг, наконец, заработал в полную силу. Я вспомнил о существовании времени и посмотрел на свои наручные часы.
1:30
Застывшая минутная стрелка указывала точно вниз, как и секундная. Под цифрой 16 в крохотном окошке даты красовались три буквы “TUE”.
“Вторник?”
Часы остановились, но определить когда они встали, ночью или уже днем, можно было разве что по солнцу, которое лениво сияло высоко в застывшем небе.
Я вернулся обратно в машину. Рука машинально потянулась к ключу зажигания и вдруг остановилась. Я еще раз попытался вспомнить, как оказался в этом месте, как никогда ровно припарковав машину, и… повернул ключ. Это оказалось почти так же сложно, как решить в уме логарифмическое уравнение. Чихающие звуки мотора спугнули тишину, затем прозвучал короткий рев. Честно говоря, опасался я худшего, но мне повезло – бензина оставалось еще на четверть шкалы. Время, светящееся зелеными цифрами, показывало ровно столько же, сколько мои наручные механические часы. Ни минутой больше.
- Какого хрена? Они не могли встать!
Я опять занес руку над лицом и прислонил к уху – тиканья не было. Что ж, если в этом месте нельзя узнать время, то я – Фрэнк Синатра, - подумал я, после чего захлопнул дверь и нащупал ногами педали.
Странно…
Я помнил, как с ночного неба слетела звезда, помнил, как она скрылась за горами на линии горизонта, дальше… одно сплошное черное пятно, дыра, пропасть.
“Очевидно, именно тогда я и заснул… или нет?”
Куда ехать я, конечно, не знал, но решил, что если двигаться прямо, рано или поздно где-нибудь окажусь, тем более, что выбор у меня был не богатый. Гнать мне определенно не хотелось, поэтому чтобы случайно не пропустить хоть какого-то прохожего или любые признаки жизни вообще, стрелка спидометра юлила в пределах 30 км/ч. Странные кафе или магазины проплывали мимо и, казалось, им нет конца.
Все они немного отличались друг от друга, но я заметил одну общую деталь, на которую, видимо, не обратил внимания сначала – все двери и окна были забиты и заколочены. Кое-где в оконных рамах встречались пласты фанеры или специально привинченная железная сетка, а те двери, на которых не висел толстенный замок, и таких было большинство, были плотно заделаны толстым слоем деревянных досок.
Но помимо этого было что-то еще. Что-то что отличало их от миллионов других таких зданий, которых я перевидал за свою жизнь…
И вдруг меня осенило, из-за чего я случайно вдавил педаль газа. Стрелка подпрыгнула аж до 60 км/ч, силой вытолкнув автомобиль вперед, но я во время вернул ей прежнее положение. Все и каждое из этих странных зданий не имели ни одной вывески. Все, до которых я только мог дотянуться взглядом. Не было так же и следов их бывшего существования, вроде грязных отпечатков букв на бетонной поверхности. Это были просто голые каменные коробки, о предназначении которых можно было только догадываться, если они вообще кем-то когда-то использовались.
“Что за странное место? Насколько я знаю, а уж я знаю это как никто другой, никаких населенных пунктов такого масштаба рядом с этим шоссе никогда не было, разве что всякие фермы или деревушки, о которых я и не подозреваю”.
Можно было подумать на Нью-Джерси, но какой же из этой дыры может быть Джерси, если он никогда не пересекался с тем шоссе…
От всех этих вопросов мне стало не хорошо и начало подташнивать. Я, конечно, успел выспаться, но это отнюдь не придало мне сил, а скорее наоборот истощило. Я знал одно – мне необходим нормальный отдых и чем скорее, тем лучше. Странные здания не кончались, и все плыли по обе стороны дороги. На некоторых из них я заметил еще и некие подобия плакатов, вот только разительным отличием от оных было полное отсутствие какой-либо информации, рекламы или рисунков. Просто пустые, слегка испачканные листы на стенах, покачивающие уголками от слабого ветерка. Кстати, о нем тоже следует сказать пару слов, только боюсь, что слов этих в моем словаре нет. Я могу сравнить его разве что с искусственным ветерком из кондиционера и, пожалуй, что это будет правильней всего. Он дул так ровно и без колебаний, будто настроенный регулятором и так нежно обволакивал своим странным теплом, что я чувствовал себя здесь, как в каком-то крытом торговом комплексе, а не на улице.
Впереди я увидел, что дорога, по которой я ехал, разделяется еще одной поперек. И какой-то знак, возможно обозначающий улицу, первый знак, который я нашел в этом месте, стоял рядом с перекрестком. Я прибавил скорости. Небольшая прямоугольная табличка синего цвета на тонком стальном стержне приближалась ко мне, и, уже когда я остановил машину прямо рядом с ней, я удостоверился в том, что и так подозревал. Она, так же как и плакаты, была пуста. На ней не было никакого застарелого слоя ржавчины, и краска не облетела – она просто была пуста. И тут мне впервые стало не по себе. Тревога превратилась в тихий страх. Я продолжал таращиться на этот синий прямоугольник, поблескивающий на солнце, и не заметил, как мой разум начал самопроизвольно искать причину всему.
Чья-то злая шутка, твердил внутренний голос.
Ты попал на какой-то идиотский аттракцион, твердил голос разума.
Но я знал, что оба они ошибались, хотя сам и не догадывался о том, где нахожусь.
Я оторвал взгляд от таблички и уставился на дорогу. Наверное, за всю мою водительскую карьеру я впервые сжимал руль так сильно. Я буквально чувствовал, как выступает горячий пот на ладонях. “Шеви” вновь сдвинулся с места и зашуршал шинами по асфальту. Разделяющая дорога вела в двух направлениях, но оба они упирались в те же самые бесчисленные дома, точно такие же, что стояли с моей стороны. Я продолжил ехать вперед, на этот раз быстрее, разглядывая забитые двери и непроницаемые заграждения на окнах.
“Кто умудрился все это сделать? Здесь что карантин?”
Все эти вопросы начали действовать, как слабительное для моей психики. Дорога тянулась вперед и только вперед, не зная конца, и тут я снова вспомнил о вчерашней ночи. Как на видеопленке у меня перед глазами с неба упала звезда, оставляя серебряный шлейф на черном небосклоне и слова, которые я произнес после этого, всплыли в моей памяти с той же ясностью.
- Что за бред! – рявкнул я себе под нос. Эта версия случившегося, тем не менее, объясняла больше, чем другие. – Но это же глупые суеверия! Нет! Это полный и абсолютный бред, точка.
Изо всех сил я пытался избавиться от этой мысли, но зря старался…
Это ведь именно то, чего я хотел, не так ли?
Я завернул к тротуару и остановил машину. По какой-то причине мне показалось, что так у меня будет больше шансов прояснить ситуацию. Я встал там, где мне бы обязательно просунули штраф, будь я в Нью-Йорке, но сейчас мне было плевать. Если у этого места и был плюс, то только один – не единого копа на горизонте. Впрочем, что там копа – не единой псины не пробежало.
Я покинул свой “шеви” и направился к ближайшей ко мне забитой двери сооружения, весьма отдаленно напоминающего книжный магазин. На этой не было замка, но открыть ее вряд ли представлялось возможным из-за досок, не сильно длинных, но все же многочисленных. В окна можно было посмотреть лишь через мелкую сетку из ржавого железа, но взгляд все равно упирался в черную пустоту. Стекла, по-видимому, либо закрасили черной краской специально, либо они просто закоптились. В багажнике могло бы найтись что-нибудь, что помогло бы мне проникнуть внутрь, но стоило или это делать? И кому, в конце концов, понадобилось все здесь заколачивать? Как бы там ни было, на это, возможно, были веские причины. Тут мне на ум пришла одна сумасшедшая мысль. Это место напомнило мне испытательную зону для ракет класса “земля-земля” или ядерных взрывов. Я вспомнил, как однажды такие эксперименты транслировали по телевидению, и знал, что в итоге случается с подобными городами-болванками. Их ровняют с землей, и все расставленные цели поражения буквально смывает волной взрыва за считанные секунды. Конечно же, это было всего лишь предположение, но оно заставило мои колени на миг подкосится. Естественно, что никто бы не стал специально прокладывать на полигонах асфальтированные дороги с расчерченными разделительными линиями и знаками, и выстраивать чертову уйму домов, вполне пригодных для эксплуатации, только для того, чтобы в одночасье их снести. Кроме того, я что-то не припомню, чтобы где-то вблизи Нью-Йорка и Филадельфии проводились подобные испытания…
“Тогда что же здесь происходит?”
Во всем здешнем искусственном воздухе пахло чем-то пугающим и нереальным. Чувство, что за тобой кто-то постоянно следит и словно прислушивается к звуку твоих шагов, преобладало в атмосфере, но факт оставался фактом – не было НИ ДУШИ.
Я зашагал обратно к машине в полной растерянности. Я не представлял, что мне делать дальше. Медленно переставляя каждую ногу, я чувствовал, как слабеет мое тело. По мере того как, моя тень, отбрасываемая солнцем на асфальт, приближалась к колесам автомобиля, все дрянные ощущения сливались в один большой ком. Но я не мог найти им объяснение.
Прежде чем открыть дверь, я вспомнил об одной вещи. Мой дипломат. В нем было полно важных бумаг. А что если…?
Я мигом распахнул заднюю дверь и увидел его там же, куда положил прошлой ночью. Затем резко вытянул его из машины, едва не оторвав ручку, и положил сверху на крышу. Наличие внутри бумаг не подвергалось сомнению из-за привычной увесистости. Я выучил цифры кода к замку на зубок, и эта информация не исчезла бы из моего мозга и после лоботомии. 3087 – первые четыре цифры моей кредитки.
Как только я машинально прокрутил последний барабанчик, раздался знакомый щелчок, которому удалось на мгновение успокоить раскаленные нервы. Я сделал один глубокий вдох и медленно, но решительно открыл дипломат.
Да, бумаги оказались на месте, но моя догадка не подтвердилась… почти. Они не были просто чистыми листами, - на них была надпись. Одна единственная надпись, сделанная самым стандартным печатным шрифтом большими буквами. Легко читаемая и бросающаяся в глаза. Она располагалась точно по центру каждого из двадцати трех листов, что находились внутри дипломата. Одно жалкое предложение из трех жалких слов, вселившее в меня ужас, который нельзя передать словами.
“ТЫ САМ ХОТЕЛ ЭТОГО”
В панике, схватившей за горло, пер######рая лист за листом, я видел это снова и снова. Я отпрянул от дипломата так, словно вместо листов бумаг в нем лежал клубок ядовитых гремучих змей. И в это мгновение, превратившееся в вечность, я предпочел бы увидеть именно змей.
- Что? Как это… - все вопросы пытались одновременно выпрыгнуть наружу, застревая во рту, но на них всех уже был дан один ответ.
- Не… не может…
Я больше не хотел находиться в этом месте ни одной чертовой секунды, не мог. Я сбросил дипломат прямо на асфальт вместе со всеми бумагами одним взмахом руки. От сильного удара в локте загорелась резкая боль, но я даже не замечал ее. Я ринулся к водительскому креслу и последний раз на секунду увидел, как черная пластмасса дипломата отразила солнечный луч, и как бумаги разлетаются по воздуху в разных направлениях. Каждая весом всего в два слова.
Я вдавил педаль газа в пол до упора. Визгливый скрип резины об асфальт раздался в мертвом воздухе.
“Эта дорога, в конце концов, куда-то выведет, если не в Нью-Йорк, Филадельфию или Нью-Джерси, то, может быть в… реальность. Я ведь сплю…?”
- Да! Это сон, это просто хренов сон! – повторял я дрожащим голосом, почти заикаясь, пока стрелка спидометра поднималась все выше и выше.
60… 70… 80… 100 км/ч
Перед глазами мелькали одинаковые здания. Многочисленные бездушные коробки из бетона и кирпича, словно сами бежали в противоположную от меня сторону, сливаясь в одну сплошную конструкцию.
130 км/ч…
Я вцепился в руль намертво, глядя вглубь линии дороги, и упрямо ждал ее окончания. Ждал и ждал.
135 км/ч…
- Это не то, …это не то, чего я хотел. Нет, нет, я не хотел этого… - Язык работал со скоростью мотора моего “шевроле”, а мысли и вовсе метались в голове, гонимые каким-то сумасшедшим паническим смерчем. Безумный рев беснующегося автомобиля все сильнее сдавливал барабанные перепонки.
140 км/ч…
Я с силой зажмурил глаза, в надежде усмирить учащенное биение сердца. Но задышал еще чаще, когда с черного полотна ночного неба прямо перед глазами слетела звезда.
150 км/ч…
- Нет! Я не хотел этого! – крикнул я и вновь увидел дорогу…
- ЧЕРТ!!!
Писк автомобильных шин, словно ультразвук, взлетел вверх и распространился вокруг. Прямо по центру стоял мужчина, с широко разведенными в обе стороны руками. Я разглядел рубашку и …галстук синего света в белую полоску. Это был галстук Причета!
Его фигура летела на меня, не двигаясь при этом ни на йоту. Я давил на педаль тормоза уже обеими ногами так сильно, как только мог, но автомобиль все равно был не в силах справиться с бешеной инерцией. И как раз в это мгновение мои глаза поймали выражение лица Причета. Полное холодной безмятежности и ужасающего спокойствия. Все ближе и ближе… Ладони направлены к солнцу.
Я не мог остановить движение. Резкий запах жженой резины ударил в ноздри и мой взгляд в последнюю секунду врезался в его томные глаза. Он улыбнулся… Один прерванный хлопок и… чернильное небо растянулось вокруг. Звезд не было.
Я открыл глаза… Я все еще держал руль. Запах сгоревших шин улетучился. Гудение автомобиля стихло.
Что происходит?
Я сидел в своем “шевроле” остановленном у обочины на… шоссе. Желтый призрачный свет фар мягко ложился на дорогу, и стрекотание ночных сверчков в траве так узнаваемо и нежно текло в мои уши.
- Сон. Это был сон, - прошептал я рулевому колесу, след от которого краснел у меня на лбу.
– Господи.
Тут я почувствовал, как какая-то жидкость быстро поднимается к горлу. Я открыл дверь и, едва вдохнув сладкий ночной воздух, блеванул гигантским потоком своего обеда из Мак Дональдса, который перехватил еще сегодня днем на работе, прямо на асфальтированную дорогу.
Боже, как же давно это было!
Сейчас, стоя на корточках под дверью своей машины, рядом с вонючей лужей желтовато-оранжевой жижи, я почувствовал себя счастливейшим из людей на планете Земля…
Всего лишь сон…

Спустя пятнадцать минут, проведенных мной на дороге вместе с моими отходами, я опять забрался в машину. Меня беспокоил один элемент мозаики во всей этой сумасшедшей игре – мой дипломат. Я развернулся назад и взял его с заднего сидения… куда сам и положил сегодня. 3087 – цифры кода спровоцировали щелчок. Я сделал короткий вдох, резко открыл его, прочитал. Теперь количество слов сократилось до трех. В самом центре красовались большие печатные буквы, слившиеся в одно предложение…
“ТЫ ПОЛУЧИЛ ЭТО”


* * *


Эй, Джим! Как жизнь? – поприветствовал Кертис. Он проработал со мной в одной брокерской конторе почти столько же, сколько и я. Его стол находился ближе всех к двери в кабинет Причета, куда я в данный момент уверенно держал путь.
Я остановился рядом, одарил его любезной улыбкой и ответил:
- Лучше, чем когда бы то ни было, приятель!
Почти что детское изумление на его лице проводило меня. Я остановился у двери с позолоченной табличкой “Клайв Дж. Причет”. Одним легким, но резким движением кисти распахнул ее. Причет, забавлявшийся в это время с точилкой для карандашей, слегка привстал со своего кожаного кресла от такой неожиданности.
- Шаннер! …Что вы себе позволяйте?
Не отвечая ничего я, едва сдерживаясь от нетерпения, медленно подошел к его столу. Он смотрел на меня застывшим в ожидании взглядом с сурово сдвинутыми бровями. Затем с улыбкой-полумесяцем я осторожно присел на край стола, где лежала его желтая папка с личными бумагами. Он опять поднял свой зад, схватившись за ручки кресла, и уже открыл рот, пытаясь сказать мне что-то еще.
Но, не мигая, глядя в глаза, я успел его пер######ть:
- Я увольняюсь отсюда, ######.




КОНЕЦ.

[Консуэло]

прррекрасный рассказ

[Brash]

СУПЕР! Обалденный рассказ!

[Anton_dy]

Моё мнение ты знаешь. Офигеть!

[Lord DEZARG]

своеобразно)) но цепляет!

[DJ Бес]

Класс!
Теперь понятно, почему его взяли за основу игры.
Гарфилд, а ты рульный чел оказывается, +1 к репутации :rsc: