20 ответов в теме

[Excel]

Ну, вроде как откликнулся... Часть продолжения уже висит на сайте, можете читать, если хотите. А еще дальше будет даже не знаю когда, но будет точно... я постараюсь закончить историю Гарри Мейсона до того, как выйдет фильм по сх1.

[iGoRyOk]

Во-первых, почему ты так уверен, что фильм будет по SH1(или ты так пошутил? )
Во-вторых, спасибо что отозвался
В-третьих, выкинь продолжение сюда

[Excel]

1. Большинство обрывков слухов, которые мне довелось услышать, утверждали именно это.
2.Не за что.
3.

Его спросили: «Хочешь работать?».
В ответ раздался вопль, который
насмерть перепугал всех посетителей бара.
Metallica.

Эта история случилась с Майклом Кауфманном, когда в палате №5 еще лежала Алиса Мейсон. Тогда она уже была слепа… до ее смерти оставалось полторы недели. Неизвестно, могло ли случившееся 10 октября 1997 года ускорить смерть или быть ее причиной… по крайней мере, фактом остается одно: Майкл в тот день побывал в Тихом Холме.

- Долго не задерживайся! - крикнул он Лизе, на ходу одевая плащ. Медсестра что-то сказала ему в ответ, но Кауфманн не расслышал. Конец еще одного рабочего дня… просто отлично. Неужели я иду домой. На лице его появилась усталая улыбка.
Он толкнул дверь и вышел на улицу. Смеркалось. Шел холодный осенний дождь, неспешный, словно капли и не хотели падать на землю. Такая погода держалась уже три дня - дождь то прекращал идти, то усиливался, но светло-серые тучи неба не покидали. Кауфманн выставил руку из-под навеса, и решил, что зонт можно и не открывать. Он сделал шаг… и вдруг на плечо ему легла чья-то ладонь. Майкл остановился, одновременно повернув голову.
Справа от него стоял невысокий мужчина лет тридцати. Его широкое лицо имело какой-то нездоровый желтоватый оттенок, а взгляд был нечетким, словно он выпил… или сильно болел. Однако, когда он заговорил, по голосу можно было судить, что он в полном порядке.
- Вы Майкл Кауфманн? - спросил он. Рука продолжала лежать на плече Майкла.
- Да. Могу я узнать, кто вы? - Кауфманн повернулся к собеседнику. Тот убрал руку… точнее, рука сама упала и повисла, словно плеть. Нет, мужчина явно нуждался в лечении. За этим он сюда и пришел, решил Майкл.
- Я доктор… - он замялся, будто вспоминая. - Доктор Руарк. Из Тихого Холма.
Доктор? удивленно подумал Кауфманн. Если это доктор, то каковы его пациенты?
- И что привело вас сюда?
- Нам нужна помощь. У нас тяжелый больной, и я решил, что вы могли бы помочь.
- Почему именно я?
Руарк как-то странно улыбнулся. Майклу это напомнило оскал черепа. Глаза Руарка оставались мутными, из-за чего его улыбка выходила еще более жуткой.
- Ваша карьера очень хорошо известна в нашей клинике, - улыбка доктора постепенно исчезла. - Не скрою, некоторые молодые врачи даже ориентируются на вас, - голос Руарка звучал вполне нормально, но вот говорил он словно нехотя. Слова напоминали капли холодного осеннего дождя, идущего на улице.
- Вы предлагаете мне ехать к вам сейчас? - Кауфманн понял, что поездка в Тихий Холм означает продолжение рабочего дня. Ничего хуже не могло случиться… он уже знал, что откажется.
- Да. Я хотел предупредить вас: звонил, но мне сказали, что вы заняты.
Почему Эндрю мне этого не передал? Забыл? Или этот Руарк просто не звонил?
- Вы знаете, вряд ли. У меня был тяжелый день… да и завтра я вряд ли смогу. Вам лучше бы найти кого-нибудь другого…
Руарк ухмыльнулся. Очевидно, сегодня он был в меланхолично-веселом настроении. Его правая рука медленно переместилась в карман… глаза не отрывались от Кауфманна. Казалось, он даже не моргал. У Майкла было ощущение, что он говорит с одним из немногих выживших в тяжелой сече воинов.
Когда Руарк вытащил правую руку из кармана своего плаща, Майкл невольно задержал дыхание. Не то что бы он был в шоке, но увиденное явно его удивило. Как-то не сочеталось оно с образом тяжелобольного, которому нужна помощь. Такая пачка стодолларовых банкнот, только образца времен Великой Депрессии, скорее должна быть в руке какого-нибудь гангстера из Чикаго того времени. При этом он произнес бы что-нибудь вроде: «Когда он будет мертв, получишь остальное». Однако Руарк сказал:
- Нет, Майкл, нужны именно вы. Боюсь, у нас нет времени, так что либо мы едем сейчас…
Левая рука Руарка погрузилась в левый карман. У Кауфманна в голове пронеслась совершенно безумная мысль у него там пистолет. Конечно, именно он и должен быть в кармане у гангстера из тридцатых годов. Только левая рука так и осталась внутри, а правая с деньгами начала отдаляться от Кауфманна.
- Либо что? - поспешно спросил он. Рука замерла. Майкл предугадал слова Руарка еще до того, как он произнес их.
- Либо эти деньги остаются у меня.
Кауфманн долго не размышлял. Для него незаконное (скажем так: «не совсем законное») получение денег не было вопросом чести или совести. Он не считал себя купленным или использованным, не испытывал по этому поводу угрызений совести. А предложение Руарка выглядело более чем выгодным: две или три тысячи долларов за одну поездку… это было заманчиво, хотя и подозрительно. Однако странное состояние Руарка… но Майкл, как ни пытался, не мог связать его с этой суммой денег.
- Хорошо. Я еду.
Руарк в третий раз расплылся в улыбке. Пачка стодолларовых банкнот максимально приблизилась к Майклу.
- Они останутся у вас, - Кауфманн взял деньги. Руарк жестом предложил пройти к его машине, темно-синему «форду». Пока они шли, Майкл убрал доллары в бумажник, стараясь уберечь его от дождя. Справившись с этим, он положил бумажник обратно в свой дипломат и поднял голову… только сейчас Кауфманн заметил, что его новый знакомый немного горбат. Он не мог точно сказать, но ему казалось, что в начале разговора горба у Руарка не было.
Руарк открыл дверь и сел на водительское сиденье. Майкл обошел «форд» спереди и тоже залез внутрь. Он поставил дипломат в ногах и откинулся на спину.
- К нам ехать недолго, - сообщил Руарк, поворачивая ключ. - Минут через двадцать мы будем на месте.
Майкл промолчал.
Так, в тишине они и доехали до больницы Брукхэвен. За двадцать минут солнце успело окончательно уйти за горизонт, и наступило то время, когда линия между небом и землей окрашивается в ярко-оранжевый цвет. Из-за светло-серых облаков казалось, что эту линию кто-то провел гуашью и пролил на нее воду.
Руарк припарковал «форд» на стоянке рядом с больницей. Судя по всему, эта стоянка принадлежала еще и находящемуся неподалеку стрип-бару под названием «Ночь в раю», так что в основном ее занимали машины посетителей этого заведения. Когда Руарк заглушил двигатель, стала слышна игравшая внутри музыка, и Майкл лишь величайшим усилием воли заставил себя не затыкать уши, а лишь брезгливо поморщился. Руарк коротко засмеялся, и изнутри его грудной клетки послышался нездоровый хрип. Смех постепенно перешел в приступ кашля, который, впрочем, скоро завершился.
- С вами все в порядке? - спросил Кауфманн, когда они вылезли из машины.
- Все нормально, - бросил Руарк и повернулся к Майклу спиной. Да уж, все просто великолепно… если у него столько денег, почему он не поедет в Швейцарию и не вылечит свою… астму? Или что у него? Кауфманн непонимающе покачал головой и последовал за Руарком. Тот уже поднимался по лестнице к главному входу больницы. Когда они поравнялись, Кауфманн понял, что у Руарка проблемы не только с астмой…
Он мог поклясться, что горб Руарка вырос. Его плащ теперь едва не поднимался над головой. Если бы смерть изображали стариком, она была бы такой, подумал Кауфманн…
- Беги! - вдруг заорал Руарк. Он повернул свое лицо к Кауфманну и смотрел на него… бисеринки пота блестели на желтоватой коже. Или это был всего лишь дождь. Майкл застыл. Он не знал, что делать. Они не сводили взгляда друг с друга… Кауфманн начал пятиться назад. Он спустил ногу на ступеньку вниз. Затем еще одну. Он сумасшедший маньяк кто угодно, но мне нужно уходить отсюда… Кауфманн шел спиной, все быстрее и быстрее. Руарк не отрывал от него взгляд.
А затем начался кошмар. Для Майкла Кауфманна он больше никогда не прекращался.
Доктор Руарк сделал жест, похожий на то, как зевают тигры. И из глубины его рта на Майкла уставился немигающий желто-красный глаз. Глаз казался хищным и выглядел в широко раскрытом рту Руарка жерлом вулкана. Майкл снова застыл… колени словно обернули стальной цепью. Он смог двигаться только когда Руарк закрыл рот, потому что взглянул в глаза доктора. Теперь они тоже были желто-красными и не мигали.
Кауфманн понял, что теперь нужно бежать как можно быстрее. Он не успел пожалеть о том, что приехал сюда, не успел ничего обдумать, а просто поддался инстинкту самосохранения. Правда, бегство его закончилось, не успев начаться: только развернувшись, он увидел перед собой фигуру с поднятыми вверх руками. Он не успел разглядеть ни лица, ни одежды, только какие-то черные и красные полосы, а затем фигура обрушила руки на голову Майкла.
…
Он очнулся. Я ослеп. Эта мысль сразу же пришла к нему в голову. От удара повредилась затылочная часть мозга, и я ослеп. Он попытался поднести ладонь к лицу, чтобы проверить свою правоту, и понял, что не может пошевелить руками. Судя по ощущениям, они были связаны у него за спиной и привязаны еще к чему-то, возможно, к трубе: ладони ощущали прохладу. Движения Кауфманна были крайне ограничены.
Он попытался подняться, на ноги: у него получилось. Но это был максимум, потому что сойти с этого места Майкл не мог. Только короткий шаг назад, и спина его уже касалась стены.
Судя по температуре в помещении, Кауфманн находился в подвале. Видимо, подвале больницы - нос Майкла мог ощущать слабый, но столь привычный ему запах камфары. Он повернул голову направо, затем налево, стараясь усмотреть хоть какой-то признак света, но видел только кромешную тьму. Попытался крикнуть, но раздалось только сдавленное мычание: во рту у Кауфманна был кляп. Черт что делать что делать?
Светящаяся белизна больно ударила по глазам… Майкл, не успев обрадоваться тому, что не ослеп, плотно зажмурил их, но свет бил сквозь веки. На темно-оранжевом фоне осталось ярко-желтое пятно: так бывает, когда случайно посмотришь на яркое солнце и сразу же закроешь глаза. Когда свет стал чуть слабее, он открыл глаза… и от неожиданности резко дернулся, головой ударившись о трубу, к которой были привязаны руки. Из темноты на него смотрело существо, лицо его было подсвечено фонарем. Существо было явно довольно своей шуткой: на его лице красовалась самодовольная ухмылка.
О черт… только тогда и только по этой ухмылке, Майкл понял, кем было существо. Руарком.
Узнать его было абсолютно невозможно. Кожа из желтой превратилось в сине-серую, как у трупа, вся сморщилась и висела на черепе, словно какая-то тряпка. Зубы торчали из обнажившихся десен, напоминая покосившийся частокол. Грязные волосы сбились. А глаза… глаза светились гораздо ярче того фонаря, что Руарк держал в руке.
Это труп. Живой человек не может так выглядеть.
Раздался смех. Какой-то дьявольский и фанатичный смех. Майкл сначала решил, что он смеется Руарк, но тот все так же ухмылялся, придвинув свое серое лицо к Кауфманну. Смех все не прекращался… в нем звучала невообразимая смесь радости и ненависти к всему живому. В нем смешались все самые ужасные и ненавистные человеческому сердцу звуки… вой волков в полнолуние на ночной поляне… скрип калитки, ведущей на старое деревенское кладбище… писк летучих мышей в сырой и сумрачной пещере…
Прерванный судорожным кашлем, смех прекратился… Руарк (или то, что когда-то было Руарком) приблизило свое лицо к лицу Кауфманна… Майкла пробила дрожь. Он отчаянно пытался освободится или хотя бы сбросить кляп, но безуспешно.
Руарка как-то странно отбросило назад. Он на поводке, понял Майкл. Действительно, на шее доктора был черный кожаный ошейник… Рука, державшая фонарь, резко дернулась, и причудливые тени заплясали по деревянным стенам подвала. Теней было гораздо больше, чем ожидал увидеть Кауфманн, и это напугало его… Однако ему повезло - он не успел увидеть того, кто их отбрасывает.
Фонарь отключился. Все погрузилось в темноту.
Сердце разрывало грудную клетку. В потоке мыслей лишь изредка появлялась осмысленная. Все походило на ужасный кошмар, который мог присниться только душевнобольному в бреду. Но понимал Майкл и другое - все это было реально. Что страшнее: реальность, ставшая кошмаром, или кошмар, воплотившийся в реальную жизнь?...
Тихо. И тем не менее, Кауфманн знает: он здесь далеко не один. Сколько их тут? Десять? Пятнадцать? И кто они? Что им может быть от него нужно?.. К лицу Майкла что-то приблизилось. Он почувствовал это… но разглядеть не мог, как ни пытался. Его уши уловили посторонний звук. Чье-то дыхание.
Что-то сорвало кляп с его лица. Дыхание сразу же отдалилось.
- Где я?! - крикнул он. - Кто вы?
Ответа не последовало. Лишь через некоторое время раздался тот смех… на сей раз он продолжался не так долго.
- Ты будешь вместе с нами, Майкл, - произнес (точнее «произнесла»; это был высокий женский, возможно даже старческий голос) обладатель смеха. - У тебя просто нет выбора… потому что нас много, а ты один. И ты привязан.
- Что вам нужно?
- Ты. Ты ведь согласен?...
Кауфманн понимал, что несогласие означало смерть. Где-то в глубине души он понимал и другое - согласие означает что-то худшее. Все, что ему было нужно - сказать «да» или «нет». Всего лишь одно слово, произнесенное в темноту.
Как и в случае с Руарком, он долго не колебался…

[Excel]

Глава 3. Туда и обратно.

I hate the teachers, I hate the school
The Offspring “Cool to Hate”

1.Меня зовут Гарри Мейсон. Это то немногое, в чем я, несмотря ни на что, остаюсь уверен. Зачем я решил делать эти записи?... Не спрашивайте. Я не боюсь сойти с ума, теперь уже поздно бояться. Когда рядом с тобой лежит труп монстра из самых твоих жутких кошмаров, а тесак, которым он был убит, где-то на дне пропасти (если, конечно, у той пропасти имеется дно, в чем я сильно сомневаюсь), поздно сходить с ума, вот что я думаю.
Боюсь, что человек, читающий это, попал в ту же ситуацию, что и я. Могу только посочувствовать… если есть хоть один шанс связаться с окружающим миром, воспользуйтесь им. У меня таких шансов нет… да мне они и не нужны, я бы все равно не уехал. Мне нужно найти свою дочь. Она сейчас должна быть в школе… снова и снова я спрашиваю себя - как она могла там оказаться? И не нахожу ответа.
Пока это все, что я могу написать.

Гарольд Эверетт Мейсон
4 июля 2001 года

Гарри вырвал лист из блокнота и положил его на стойку. Он огляделся в поисках чего-нибудь тяжелого, и решил, что чем-нибудь тяжелым может служить тарелка. Он прижал ей лист и крикнул:
- Ну что, есть там что-нибудь?
Он не услышал, что ответила Сибил, но по ее тону можно было понять, что смысл ответа «да». Гарри глазами пробежал написанное… зачем он это сделал? Кто знает, кому-нибудь эти записи могут пригодиться. Интересно, а если бы я увидел такие же записи, сделанные кем-нибудь другим? Принял бы он его за сумасшедшего?... Возможно. Если бы до этого не увидел птиц. И пропасть. И загадку, кровью написанную на стене дома. Меня уже ищут? А Сибил? Его - вряд ли. Кто мог его искать? Стэнли? Тот спохватится не раньше, чем через две недели: Гарри отдыхает, волноваться не о чем… Отдыхает. Ничего себе отдых. Но кого-то могли отправить на поиски Сибил… она как раз вышла из кухни.
В руке она держала большую тарелку с теплой пиццей. Гарри понял, что вернуться в кафе «Тексон» было одной из лучших идей за весь день. С пяти часов утра он ничего не ел. Да и Сибил, наверное, тоже. Желудок в очередной раз напомнил о себе.
- Ваш ужин, мистер, - с улыбкой произнесла она. Он вежливо поклонился и принял пиццу из ее рук. Хотел развернуться, чтобы отнести ее к столикам… но вспомнил, что на одном из них в данный момент покоится не самого приятного вида птица, и решил, что они могли бы поесть и за стойкой. Сибил, судя по всему, придерживалась того же мнения - она обошла стойку, чтобы сидеть к столикам спиной.
- Послушай, Сибил, - сказал он, съев первый кусок. Пицца оказалась невкусной и к тому же, видимо, уже долго пролежала в холодильнике, - участок, в котором ты работаешь, мог выслать кого-нибудь на твои поиски?
Сибил задумалась. Наверное, эта мысль ей в голову не приходила. Возможно, она вообще не задумывалась о том, что они могли застрять в Тихом Холме надолго.
- Да, вполне, - через некоторое время ответила она. - Хотя, если бы эти поиски действительно могли бы дать какие-нибудь результаты, мы бы это заметили.
Она права. К сожалению. Почти целый день они провели в пустом городе и за весь этот день не имели никакого контакта с внешним миром… соответственно, внешний мир тоже словно забыл о них. Наверное, это один из самых серьезных страхов человека: «А что если я уйду, а этого никто не заметит?» Только страх этот обычно проявлялся перед смертью… Мейсон сомневался, что подобные мысли возникали у кого-нибудь перед поездкой в маленький, спокойный, уютный курортный городишко. Однако, как показывает практика, все может случиться.
- Что это? - вдруг спросила она.
- А? - вопрос отвлек Гарри от размышлений… он повернулся к Сибил: она пристально на что-то смотрела. Проследив за ее взглядом, Мейсон понял, что она спрашивает о записке, которую он оставил на стойке. - Ах, это… как тебе сказать… что-то вроде дневника. Вдруг кто-нибудь окажется в таком же положении, как и мы…
- Думаешь, ему это может как-то помочь? - пер*****ла его Сибил, все еще не отрывая взгляда от записки.
- Я не знаю… ему это не помешает, вот что я думаю.
Она сделала какое-то странное движение губами… Гарри решил, что это означало: «У каждого свои причуды». Он вспомнил, что у Ральфа Стэнли был какой-то жест, означавший то же самое… Какой? Нет, этого он вспомнить уже не мог.
- Последний остался. Будешь? - Сибил имела в виду кусок пиццы. Гарри, поморщившись, помотал головой. Сибил понимающе кивнула и отодвинула тарелку. - Кому-нибудь пригодится, - поддела она его. Мейсон понял, что девушка может работать полицейским, пожарным, хоть быть спецагентом на службе у правительства, но в первую очередь она остается девушкой. Если есть повод, по которому можно съязвить, в какой бы ситуации она ни находилась, женское начало говорило ей: съязви. И она повиновалась. Вздохнув про себя, он развернулся… и остолбенел.
Все столики были пусты. Ни крови. Ни птицы. Но каких-то пять минут назад монстр был здесь. Иначе стали бы они есть за стойками? Гарри зажмурился и затем снова открыл глаза. Ничего не изменилось. Только осколки стекла - никаких монстров.
- Сибил. Развернись.
Она послушалась. Он перевел взгляд со столиков на ее лицо, и заметил, что она удивлена куда меньше его. Несколько секунд поизучав столики, она повернулась к нему и сказала:
- Удивительно, конечно… но таков уж Тихий Холм.
Затем она вышла на улицу. Гарри некоторое время смотрел на закрывшуюся за ней дверь… таков Тихий Холм. Она снова права. Послушай-ка, Мейсон, если хочешь найти Шерил, перестань удивляться, вот что я тебе скажу. Таков Тихий Холм - других причин ты не найдешь.
Не догадываясь о том, что других причин более чем достаточно, он вышел из кафе.
Хотя Сибил на самом деле была недалека от истины. Просто она о многом не знала…

Он вышел на улицу. Сибил рассматривала карту города. Они нашли ее в кафе, когда вернулись туда во второй раз. Странно, что в первый раз они ее не заметили… или ее просто там не было? Действительно, почему бы и нет? Если город хочет, чтобы они вновь пришли в кафе, они придут - а что еще остается? Сейчас городу почему-то нужно, чтобы они шли в школу… да пожалуйста! Гарри злился на Тихий Холм. И злость его росла еще и оттого, что противостоять он не мог. Приходилось повиноваться.
- У-у-у, - протянула Сибил. - Может, есть другие школы?
- А что с этой не так? - да нет, Мейсон, все так. Все просто отлично - что здесь может быть не так?! Вопросы у тебя…
Вместо ответа она протянула ему карту. Он посмотрел, но школы не нашел… в недоумении поднял взгляд на Сибил.
- Выше, Гарри.
Он посмотрел на северную часть города. Школа располагалась на самом севере, на Бахман-роад. Черта города проходила совсем рядом с ней… Они с Сибил находились на улице Линдси в южной части Тихого Холма. Чтобы добраться до школы, им нужно было проделать небольшой путь на север, до шоссе Натан, затем довольно долго держать курс на запад, потом свернуть на улицу Сэнфорд, проехать еще на север, и только после этого они попали бы на Бахман-роад. Был, конечно, и другой путь - на север по озеру Толука… в любом случае, без транспортного средства они бы в школу не попали. Им нужна была либо лодка, либо автомобиль. Мейсон решил, что автомобиль найти реальнее…
- Собственно, и искать не надо, - сказал он вслух, увидев, что прямо напротив кафе припаркован пикап.
- М-м? - то ли удивилась, то ли не расслышала Сибил.
- Я говорю: машина к нашим услугам, - он рукой показал на пикап.
- А ключи?
Ммда… ключи. Но должна же она кому-то принадлежать!
- Ты случайно не умеешь заводить машины ножами или, например, скрепками? - в своем голосе он услышал надежду. Что ей там делать? удивился он.
Сибил покачала головой. Что-то было в этом ее движении… что-то такое, от чего Мейсон чувствовал себя подростком, которому в который раз объясняют одну и ту же истину. При этом сама Сибил была похожа на терпеливую учительницу… Она довольно часто вместо «нет» именно так качала головой, и Гарри как писатель, привыкший замечать все до мелочей, успел изучить это движение - наклон головы влево еле заметен, из-за чего в разделенные пробором точно посередине светлые волосы вкрадывалась асимметрия; глаза полуприкрыты, и смотрела она точно на него, словно цеплялась взглядом; на губах легкая улыбка, говорящая ему: «Тебе пора привыкнуть, что уже день ты живешь в другом мире. Вот видишь - я привыкла, даже улыбаться могу».
- Ты думаешь, в этом городе можно найти легкое решение? - наконец сказала она. Вздохнула. - Не умею я заводить машины скрепками… придется искать ключи.
- О’кей, - Мейсон подошел к левой двери и посмотрел через окно. В замке зажигания ключей не было. Интересно, если бы они там все-таки оказались, это было бы легким решением?
Сибил, словно заранее зная, что в машине Гарри ничего не обнаружит, направилась к дому, что стоял напротив кафе: скорее всего, пикап принадлежал владельцу этого дома. Она просто так, ни на что не надеясь, дернула дверь. Та, конечно же, оказалась закрытой.
- Га-арри! - крикнула она.
- Что-о?! - шутя, крикнул он в ответ: на самом-то деле он стоял за ее спиной.
Слегка вздрогнув, Сибил обернулась:
- Ты уже тут… я не слышала, как ты подошел. В общем, сейчас будем ломать дверь.
- Думаешь, это дом владельца машины?
- Надеюсь на это.
Решив, что ему тоже было бы неплохо надеяться на то же самое, он жестом попросил Сибил отойти чуть влево. Затем сделал шаг назад и сильно ударил по двери ногой. Она не поддалась и, вроде бы, даже не пошатнулась. Видимо, замок стоял новый. Он ударил еще раз - то же самое.
- Черт, - сквозь зубы процедил он. - Палку надо какую-нибудь найти…
К его плечу прикоснулась рука Сибил. Раз… затем она еще два раза быстро похлопала его.
- А? - Мейсон резко развернулся.
На лице Сибил застыло какое-то странное выражение… не то отвращения, не то удивления. Ее взгляд был устремлен куда-то вперед и чуть вниз. Гарри хотел спросить «Что случилось?» но передумал - зачем спрашивать, когда можно самому посмотреть. Он повернул голову в направлении взгляда Сибил.
В его мозгу словно вспыхнуло что-то. Воспоминание, очень четкое, только краски уже потускнели. Он вспомнил тот день… на какую-то секунду в памяти даже появилась дата, но он тут же ее забыл. Только события, произошедшие тогда…
Он пишет «Лампу и колыбель». Действие в книге уже готово подойти к концу, осталась еще глава или две. На них уйдет много времени - он знает это… он боится, что книгу не примут. Боялся еще в тот день, когда начал писать ее. Теперь не было Алисы, которая могла точно сказать, что удалось, а что нужно переписать. Это сложно - надеяться только на себя.
Он заканчивает. Сохраняет файл, выключает компьютер. Затем выключает настольную лампу и смотрит на часы со светящимися стрелками - почти одиннадцать. Мейсон спускается вниз. Он заходит в комнату Шерил - его дочь спокойно спит. Глаза под ее веками шевелятся - девочка видит сон. Сквозь тонкие шторы в комнату сочится лунный свет… Гарри замечает, что на столике около кровати Шерил лежит книга в тонкой глянцевой обложке.
Он тихо поднимает книгу так, чтобы лунный свет падал на ее название. «Р.Л.Стайн. Ужастики». Гарри когда-то видел этого писателя, но знаком с ним не был. Стайн работал в жанре детских ужасов. Мейсон не был против того, чтобы Шерил читала Стайна… «Только не слишком увлекайся», - говорил он ей.
Гарри открывает книгу на случайной странице… лунный свет выхватывает напечатанный на ней рисунок: старая, обветшалая конура, из которой вылезает собака. Судя по виду, доберман; глаза ярко-красные; зубы оскалены и похожи на маленькие кинжалы. Собака - явно отрицательный персонаж в книге. Под рисунком надпись: «… пес услышал зов своего хозяина…». Гарри закрывает книгу и кладет ее обратно на столик.
Через несколько минут он уже лежит в своей постели. Перед глазами стоит рисунок, напечатанный в книге Стайна… даже не сам рисунок, а надпись под ним. Это чувство… он всегда безошибочно узнает его. Это ощущение означает, что скоро появится новый рассказ. Он уже собирается пойти наверх, и снова начать писать…
Но тут где-то вдалеке раздается (или это ему только кажется) вой. Этот звук сковывает его: он раздается так неожиданно. Он с непонятным ужасом ждет ответного воя, но не слышит ничего. Так, в ожидании, он засыпает.
На следующее утро ему уже не хочется писать тот рассказ.
И вот теперь, за пять миль от дома, через несколько лет после того, как он увидел книгу Р.Л.Стайна «Ужастики», перед взором Мейсона предстал доберман, сошедший с рисунка в этой книге. Собака выглядела в точности, как на той картинке. Она вылезла из будки, что стояла перед домом, в который хотели зайти Гарри и Сибил. Ярко-красными глазами доберман жадно смотрел на них. Из его оскаленной пасти (зубы все так же походили на маленькие кинжалы) стекала слюна.
Сибил молча потянулась к кобуре. Пес зарычал, словно знал, что у нее там оружие. Он начал медленно пятиться от крыльца себе в конуру.
Сибил не отрывала взгляд от собаки… животное это раздражало. Девушка достала пистолет и направила его на пса. Гарри наблюдал за всеми этими действиями, словно зритель в кинотеатре. Он и рад бы был чем-нибудь помочь… только не мог. Разве только сказать, что пес, которого Сибил как раз собиралась убить, придуман писателем Стайном, книгу которого читала его дочь. Только это вряд ли помогло бы.
Пес теперь уже забрался в конуру полностью. Оттуда слышалось лишь его приглушенное рычание. Затем какое-то шуршание… и доберман снова стал вылезать, только на этот раз задом. Он словно бы что-то тащил. Не очень-то Мейсону хотелось знать, что именно…
Показалась голова собаки. Она дергалась - собака упорно пыталась что-то разорвать.
- Стреляй, Сибил! - неожиданно для себя крикнул Гарри.
- Что… почему? То есть… почему ты кричишь? - не поворачивая головы, спросила она.
- Посмотри на ее голову… посмотри, что эта тварь вытащила из конуры!
Сибил перевела взгляд на пасть собаки… глаза ее округлились. Только тогда она увидела, что в зубах собаки черный ботинок… она пыталась стянуть его с чьей-то ноги. В голове Гарри появилась мысль, которая в той ситуации было абсолютно ни к чему: тело бы не поместилось в конуру. Он моментально прогнал ее. Мысль была слишком ужасной.
Сибил выстрелила… тело собаки дернулось - пуля попала в грудную клетку. Из раны полились капли черной крови. Но… она жива! Действительно, доберман продолжал стоять на ногах. Более того, он начал еще яростней стаскивать ботинок. Ему это удалось, и Гарри, как в замедленной съемке, увидел, что из ботинка выпал ключ. Ключ от дома? Вполне возможно.
- Целься в голову, - сказал он. А в его собственной голове в это время стучало: когда ты последний раз видел человека, хранящего ключ в ботинке? когда ты…
Сибил послушно перевела пистолет чуть ниже и левее. Прицелившись чуть получше, она второй раз выстрелила. На этот раз доберман упал замертво, черная кровь теперь лилась из обеих ран на теле пса. Тело собаки обмякло - она была мертва. Мейсон повернулся к Сибил.
- Что это, Гарри? - тихим голосом спросила она, опуская пистолет. - Это не… нормальная собака. Такие не едят своих хозяев…
- Не знаю. Только вот она мне кое о чем напомнила… Мне кажется… - Гарри с трудом заставил себя перевести взгляд на мертвое тело. На два мертвых тела. - Оттуда выпал ключ.
- Откуда?
- Из ботинка, - Гарри нервно усмехнулся. - Она… она стащила его, и ключ выпал.
- Возьми его, Гарри. Мне просто… нужно перевести дух.
Мейсон понимающе кивнул. Он спустился с крыльца, думая о том, часто ли простому патрульному приходится применять оружие… конечно, ее учили в какой-нибудь академии или где-то, как надо стрелять, как правильно целиться. Она могла сдать тест по стрельбе на отлично, но вопрос остается вопросом: как часто она стреляет по живым целям? Точнее, как часто Сибил Беннет убивала?.. Ответ прост - никогда. Мейсон был уверен в этом на девяносто девять процентов. Кем бы ни были эти монстры, они оставались живыми существами… их кровь была черной, но она оставалась кровью. Скольких они убили уже? Одна птица в кафе. Еще одна на дне пропасти. Третья… от нее он спас Сибил. И вот теперь собака Р.Л.Стайна - четыре.
Этот день должен был свести его с ума, и он все больше уверялся в этом.

Мейсон не ошибся - ключ, выпавший из ботинка ныне покойного хозяина собаки, оказался ключом от его же дома. Замок в двери и правда стоял новый - открылся он туго, и на тускло-золотой задвижке осталась темная царапина. Вынув ключ из двери, Гарри зашел внутрь; Сибил последовала за ним.
В доме царили полумрак и легкая прохлада. Он не выглядел старым или давно заброшенным. Но он был серым, мрачным, унылым и пустым. Для дома этого достаточно, чтобы сказать, что он мертв. Обставлен он был достаточно старомодно: массивные стулья из темного дерева; слегка затемненные зеркала в старинных рамах; темно-розовые обои с витиеватыми узорами на стенах. Так мог бы выглядеть дом какой-нибудь старой богатой графини, живущей в одиночестве в тихом уголке, например, Англии. Здесь он казался чем-то выпадающим… и в то же время каким-то образом как нельзя кстати подходил Тихому Холму. Гарри не удивился бы, если бы все дома в этом городе были такими же. И без этого есть чему удивляться, м-м?
Они прошли по коридору, ведущему от входной двери к гостиной. Их шаги гулко раздавались в тишине, в то же время не нарушая ее и как-то странно с ней сливаясь. Ток…Ток… Мейсон вслушивался в этот звук, и ему казалось, что время замедляет свой ход. Отзвук их шагов наполняет не только этот сумрачный коридор, но и весь дом. Да что там, во всем Тихом Холме, кроме их гулких шагов, не слышно ничего… Гарри сделалось жутко от этой мысли.
Дверь гостиной соответствовала стилю дома: массивная, из темно-коричневого дерева, с позолоченной ручкой. Мейсон повернул ее, и дверь, скрипнув, отворилась. В гостиной было все так же мрачно… несмотря на распахнутые шторы. Свет как-то странно проникал (точнее, не проникал) в комнату: казалось, что окно, вместо того чтобы пропускать его, наоборот, преграждало ему путь. Мейсона это настолько заинтересовало, что он подошел к окну и поднес к стеклу руку. Как он и ожидал, ладонь не осветилась… законы физики больше не действуют?
- Что ты делаешь? - искренне удивилась Сибил.
Ответить он не успел - послышался громкий стук. Они оба вздрогнули… но тут же облегченно вздохнули: это закрылась входная дверь.
- Со светом что-то странное, - отдышавшись, произнес он. - На улице день, а в комнате словно бы поздний вечер… как-то не вяжется.
В ответ Сибил только пожала плечами: мол, ты и так знаешь, что я поводу всего этого думаю.
- Мы, кажется, сюда за ключом пришли?
Ключом… взяли ключ от дома, чтобы прийти за ключом от машины, чтобы попасть в школу. Это смахивает на логическую формулу… мы когда-то учили такие - из А следует В, из В следует С… такое чувство, что этот Тихий Холм выстроили специально для нас… чтобы у нас не было выбора.
Ничего не ответив, он протянул руку к верхнему ящику стола (тот стоял рядом с окном) и открыл его. Книги. Всевозможная английская классика - Шекспир, Уайльд, О’Генри, Скотт… дом все больше и больше напоминал Мейсону особняк старой английской графини. Два нижних ящика стола тоже были наполнены классической литературой: вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову хранить там ключи от машины.
- Ты думаешь, реально найти здесь такую маленькую вещь? - с сомнением спросила Сибил.
- Я думаю, без этой маленькой вещи нереально добраться до школы.
Она вздохнула:
- Ну вот ты… где ты хранишь ключи от машины?
Гарри совершенно некстати вспомнил, что оставил брелок (там были и ключи от дома) в «тойоте»… Больше нигде, подумал он, а вслух сказал:
- На общем брелке… да он у меня всего один. Но, понимаешь ли, дело в том, что я не храню ключи в ботинках, так что…
- Не напоминай, - резко пер*****ла она.
Они на некоторое время замолчали.
- «Поставь себя на место преступника», кажется, так это у вас называется? - сказал он после небольшого раздумья.
- Угу… знаешь, что я думаю? - не дождавшись его реакции на вопрос, Сибил сказала: - Я думаю, что надо проверить его кабинет… в таком большом доме у хозяина должна быть отдельная комната, я полагаю.
Они прошли к выходу из гостиной, и вернулись коридор: в него они попали, зайдя в дом. Всего в нем было три двери: входная, та, из которой они вышли, и еще одна, напротив нее. Так что ничего не оставалось, как открыть ее.
За дверью оказалась столовая, такая же большая, как в доме Гарри Мейсона. На огромном столе, стоявшем посреди комнаты, было абсолютно пусто… но пыльным он не был. Словно дом только что продали и выехали из него. Гарри это все напоминало истории о пустых кораблях-призраках, плавающих в океанах, и индейских деревнях, которые по неизвестной причине оставили все жители. Он читал много таких… и по одной из них даже написал рассказ. Только вот никогда не думал, что окажется на таком вот корабле-призраке. В городе-призраке.
Из столовой на второй этаж вела лестница.
- Раз на первом кабинета не оказалось, он должен быть на втором? - полуспросила-полу-сказала Сибил.
Фактически, ничего, кроме кабинета, на втором этаже и не было… еще ванная, туалет и кладовая. Вообще, дом оказался довольно странным: судя по расположению и количеству комнат, хозяин жил здесь один. Однако по площади можно было сказать, что дом предназначался для целой династии. Может, у него было огромное наследство и мания величия… но почему он решил поселиться здесь, а не где-нибудь за городом? Пока Мейсон размышлял над комплексами хозяина, они с Сибил оказались в кабинете.
Видимо, эта была единственная современно обставленная комната. Не массивный письменный стол, а простенькое бюро с персональным компьютером. Не дубовые шкафы с вырезанными на дверцах узорами, а обыкновенный книжный шкаф (в котором хранилась основная часть коллекции английской классической литературы). Не роскошное кресло с дорогой обивкой, а офисное кресло на колесиках. Он предпочел удобство стилю… наверно, компьютер не вписывался в обстановку английского особняка, а покупать письменную машинку не хотелось.
За всеми этими мыслями Мейсона упорно пробивалась одна, которую он всеми силами пытался заглушить, - мысль о книге Р.Л.Стайна. Он подошел к столу, чтобы проверить ящики на наличие ключей от пикапа, а мозг упорно твердил: этот доберман был из книги «Ужастиков» Стайна. Ты можешь объяснить что угодно, но только не это… Он попытался возразить, что собака могла быть просто похожа на добермана с картинки, но предатель-мозг воспроизводил в памяти иллюстрацию и добермана, вылезшего из конуры рядом с домом… словно детская книжка, правда, Гарри. Где под двумя собачками написано «Найди 10 отличий». Сможешь? Мейсон и рад был бы, но не получалось. Пришлось согласиться… но даже после этого мозг не унимался: что это значит? спрашивал он.
- Сибил, послушай, - сказал Гарри. Он собрался сказать ей, что он думает по поводу этой собаки, но тут взгляд его упал на ручку, лежавшую на столе. Не лучше ли написать? Все равно ты решил оставлять записки по всему городу… - Я… я хочу оставить здесь еще записку. Ты пока проверь ящики, а я напишу, о’кей?
Сибил кивнула… хотя она явно не считала эти записки хорошей затеей. Мейсон понимал ее.

2.Я по-прежнему Гарри Мейсон. Это моя вторая… что? Не знаю, как назвать это… записка? Но записка должна быть кому-то адресована. Тогда пусть это будет второй страницей моего дневника. Да.
Не буду тратить время - у меня его не так уж и много. Я в этом доме в поисках ключей от пикапа, что стоит под окнами. На нем я смогу добраться в школу. Это не мой дом… но вором я себя не чувствую. Воровать не у кого. Не знаю, как сказать… в общем, Тихий Холм преподнес очередной сюрприз. Как можно догадаться, далеко не приятный. Состоит он в том, что ожил образ, давно виденный мной. Так иногда бывает… ты увидишь что-то запоминающееся, а потом во сне словно призрак увиденного навещает тебя. Но то сон, а наяву ничего такого не происходит. Обычно не происходит.
Моим образом стала собака. Я увидел ее около двух лет назад на странице книги детского писателя Р.Л.Стайна. Его книгу читала моя дочь. Я не вспоминал об этой иллюстрации… до сегодняшнего дня. Потому что сегодня я увидел точную ее копию, но только из плоти и крови… черной крови. Не знаю, как это объяснить и нужно ли это объяснять.
Если вы все еще читаете это, знайте: я не сумасшедший. Думаю, вы достаточно пробыли в городе, чтобы понять это. Повторяю - если есть возможность выбраться, воспользуйтесь ей. А я продолжаю искать свою дочь. И здесь почти некому пожелать мне успеха.

Гарольд Эверетт Мейсон
4 июля 2001 года

Он закончил. Положил ручку на стол и посмотрел на Сибил: она как раз проверяла нижний ящик бюро. В нем хранилась всякая канцелярия. Рыться в грудах скрепок и ручек Сибил явно не хотелось, поэтому она поступила проще: взяла со стола магнит. Гарри не знал, для каких целей он лежал здесь на самом деле (наверное, заменял пресс-папье), но им он сослужил хорошую службу.
Сибил поднесла магнит к ящику - скрепки и булавки, выстроившись, словно бойцы на параде, рванулись к магниту и застыли на нем… звук, который они издали, напомнил Мейсону один софизм: «При падении одной иголки ничего не слышно. Следовательно, при падении миллиона иголок не должно быть ничего слышно». Он знал еще множество софизмов, но на ум больше ничего не приходило.
Сибил подняла магнит на уровень глаз, и к великой своей радости Мейсон заметил, что внизу среди булавок висит кольцо с ключами. Оставалось надеяться, что один из них - тот, который им нужен.
- Великолепно, - Сибил сняла ключ, а сам магнит бросила на стол. - Ну что, ты дописал?
Гарри кивнул и протянул ей исписанную страницу из блокнота.
- А мне она зачем?
- Прочитай, увидишь. Думаю, тебе это будет интересно.

- Гарри, - они с Сибил спускались по лестнице обратно на первый этаж. Брелок уныло звенел в ее руках. Казалось, быстро найденные ключи должны были их обоих взбодрить… но нет. Мир по-прежнему был сер, мрачен и мертв. А Шерил оставалась в той же проклятой школе, до которой еще добраться надо. - Послушай, ты боялся этой собаки?
- То есть? - переспросил он. Они прошли через столовую к двери в коридор.
- Я даже не знаю… понимаю, звучит это глупо, но ты мог ее испугаться? Может, сон или какая-нибудь фобия… я, например, страшно боюсь тараканов. Не столько боюсь, сколько отвращение испытываю. Как увижу, меня всю словно сковывает какое-то желе… сложно описать.
- У Шерил то же самое, - улыбнулся Мейсон. Они подходили к входной двери. - А у меня… нет, к собакам и к тараканам я как-то нормально отношусь. Только вой… вой на меня по-другому действует. Но как это связано с этим доберманом?
Сибил покачала головой. Она не знала. Девушка протянула руку к дверной ручке и толкнула дверь. Сделав несколько шагов, Сибил Беннет и Гарри Мейсон вновь оказались на улице Тихого Холма.
Уже смеркалось. Где-то там, в нормальном мире, который наверняка прекрасно обходился без них двоих, солнце собиралось зайти за горизонт. Где-то там ребята по телефону назначали девушкам свидания. Где-то там начинались вечерние передачи. Где-то там текла нормальная, ничем не потревоженная жизнь обычных людей на обычной Земле. И только здесь, в Богом забытом месте под названием Тихий Холм двое стояли на пустынной вечерней улице, казавшейся такой пустой и такой неприветливой. У них был путь и не было выбора.
Мейсон вздохнул. Никогда не думал, что придется испытывать ностальгию по своему миру. Интересно, кто-нибудь сталкивался с подобным чувством?
- Садись, - позвала Сибил. Она уже открыла дверь пикапа.
- Да, сейчас, - Гарри сунул руку в карман куртки. Внутри ничего не оказалось. Он проверил другой карман, и там нашел то, что искал - двадцатицентовую монету. Мейсон достал ее и, повернувшись лицом к кафе «Тексон», стоявшему через дорогу, размахнулся и бросил монету так сильно, как только мог. Бросил на восток, туда, где каждое утро появлялся новый день. Лучи заходящего солнца несколько раз отразились от нее, а затем она пропала из виду. Хотелось верить, что она пересекла границы города и вернулась в нормальный мир, туда, откуда пришла.
На счастье, подумалось Гарри. Чтобы завтра оттуда вновь поднялось солнце.
Но в далеком, темном уголке его сознания возникла другая мысль: Пришло время разбрасывать камни.

[Excel]

Третья глава не окончена... Но идея, как окончить, уже есть.

[Gnom]

Во-первых, почему ты так уверен, что фильм будет по SH1(или ты так пошутил? )

ну хотя бы потому что актёров берут на роли персоонажей 1-й части. Вот сюжет это уже другое дело