1) Все описанные лица - реально существующие. Все события - выдуманы.
2) Основные события жизни главного героя (имя, девушка итд) взяты из моей жизни
3) При написании не использовалось наркотических веществ
4) Извиняюсь перед названными в рассказе, если чем-либо их непреднамеренно оскорбил
5) Особенно благодарен Игнатиусу за его гитарные композиции "Больно" и "Письмо", под которые всё это и писалось
6) Ну и стандартные для моего творчества предупреждения - Ванинг! Шиза, алкоголь, жестокость и каннибализм прилагаются, бла-бла-бла, короче "только нормальным людям это и читать"
Покатили...
********************************************************
ШИЗОФРЕНОЛ 3: СВЯТОЙ РЫЦАРЬ БОЖЕСТВЕННОГО ЧЕБУРЕКА
" - Штирлиц, а давайте снимем девочек?
- Нет, Мюллер... Пусть ещё повисят..."
НОВОГОДНЯЯ ПРОГРАММА ТЕЛЕПЕРЕДАЧ:
31 декабря 2000 года, 23.55 - Обращение Президента
- На, сука, получай!
- По почкам этого гада п***дани!
- Костями усрёшься, ублюдок!
Меня бьют. Много и сильно. Кожа на лице уже слезла, не вынеся травматических перегрузок и вместо моего лица под ментовскими берцами сверкает кровавая маска. Всё тело болит, словно я не одну ночь зажигал на танцполе, наглотавшись экстази.
- До суда не доживёшь, гнида! В камере насмерть зат***ают!
Как бы сейчас не помешало что-нибудь обезболивающее. Если мусор не п***дит, то что-нибудь для безопасного секса мне пригодится тоже.
- Всё, г***дон, п***дец тебе!
Меня поднимают с пола и ставят затылком к себе на колени. Я слышу шорох расстёгиваемой кобуры.
Вот она - Большая Жопа.
Но вам, пожалуй, интереснее будет узнать не мои душевные метания, а почему меня только что били смертным боем в ментовке семеро мусоров, а сейчас я стою на коленях и затылком чувствую ствол пистолета?
Тогда начнём.
30 декабря 2000 года, 19.00 - "Московские новости"
Я в метро. Чувствую напирающую человеческую массу справа, слева, спереди и сзади.
Носом вдыхаю запах людских выделений.
Я в центре потока менструальной крови большого города. Мёртвого города. У меня встаёт на такие вещи.
Чёрт, женщина, вы всё не так поняли! Это не к вам относилось! На кой хрен мне ваши дряблые сиськи? И вообще у меня девушка есть!
Наорала. Сука. Ничего, ещё встретимся.
Возмущённый народ негодующе давит на меня. Девушка у окна строит мне глазки. Интересно, а если бы она узнала о чём я сейчас думаю?
"Слишком мало мяса. Опять сорвём план. Твои буфера подойдут идеально"
Народ помаленьку рассасывается. Она незаметно придвигается ко мне и шепчет на ухо:
- Тебя как зовут?
- Даркест.
- Нет, не кличка. Имя-фамилия у тебя есть? - она смеётся.
- Артём Бакиров. Что тебе нужно?
- А меня Алиной зовут. Просто я смотрю - такой парень ничёшный стоит...
Её ярко и безвкусно накрашённые дешёвой, как и она сама, помадой губы слишком близко к моим и я едва успеваю сдержать рвотные позывы.
- Не в моём вкусе.
- А чего так?.. - её пальцы проходятся у меня между ног.
Чёрт! Знают, как держаться за парня!
- Принюхайся ко мне.
Она слегка удивлена, но вдыхает носом. Должно быть. ожидает унюхать запах какого-нибудь "Кензо". Её лицо брезгливо сморщивается:
- Чем от тебя пахнет?
Я склоняюсь к самому её уху и шепчу:
- Кровью, солнышко.
Моя остановка. Выходя, я добавляю:
- Вымой рот, б***дина. От тебя так и несёт чьей-то спермой.
У неё удивлённо выгибаются брови. Я угадал.
Вот такой, б***дь, триумф духа.
Бегом. Я уже у немриметного серого здания с табличкой, удостоверяющей его принадлежность Госнаркоконтолю. Как всегда, здороваюсь, с Батьковичем - нашим сторожем. У него есть и нормальное имя-отчество, но все уже так привыкли. что этого дободушного дедка иначе не называют.
- Гутен таг, Батькович!
- Даров, Даркест! Всё работаешь?
- Ясен х#р, не отдыхаю...
В принципе, он только для создания видимости. Оружия, хранящегосяв моей конторе, хватит, чтобы в течение получаса сдерживать осаду полутысячного воинского подразделения.
Здороваюсь с Бескрылой. Девушка, как всегда, сидит за компьютером в чёрт знает каком форумом. Едва заметным кивком головы она отвечает мне. не отрывая глаз от экрана. По лестнице поднимаюсь на второй этаж к дверям своего кабинета. Сканер считывает штрих-код с моего запястья.
Из кабинета Игнатиуса доносятся какие-то неясные вопли и гитарные переборы.
В моём же звучит "Session" и мычит привязанная к стене девушка с заклеенным ртом. Пол вокруг неё забрызган кровью и мочой - она уже пять суток в таком положении. Гордая сучка, да?
Я беру со стола бумажку с заранее написанным тестом и негромко говорю:
- Зайчик, подпиши эту х***рню, пожалуйста.
Вкладываю ей в ладонь авторучку и отвязываю правую руку. Хоп - я поймал колющий удар, нацеленный остриём "Паркера" в моё плечо.
Х*** с ней. Насильно делаю её рукой несколько завитушек на бумаге, затем этим самым "Паркером" протыкаю её кисть насквозь. Видимо, задета артерия, потому что из раны брызжет ярко-алая кровь. Она теряет сознание от боли. Забинтовываю рану.
Кап-кап на письмецо. Запечатываю. Бескрылая потом отправит.
На столе лежит моё задание на эту ночь.
"Согласно ежемесячному плану..."
Вот так вот. Нам сверху спускают план.
"...сорудникам "Даркесту" и "Игнатиусу" предписывается..."
Не приказывается, а предписывается. И так и так в случае провала нас обоих будут бить по почкам на Лубянке.
"...провести плановую зачистку указанных лиц..."
Адреса и телефоны. Бомжи и проститутки. С фотографий в конверте на меня смотрят десятки одинаково ублюдочных рож.
"...С телами поступить по усмотрению..."
Уж мы поступим...
"...Об исполнении доложить"
А на кой мне ещё "Нокия", как не докладывать. Я лишь мелкая сошка в огромном аппарате, фильтрующем кровь большого мёртвого города. Надо мной найдётся ещё куча большого начальства, тр***ющего меня в жопу по своем усмотрению.
Дзынь-дзынь! СМС от Юли:
"Тигрёнок, я жду тебя сегодня. Ты не забыл?"
Как я мог это забыть?
Мда... Юля - одна из лучших людей, которых я встречал в жизни. Я рад, что она моя девушка.
"Никогда, котёнок мой"
С предыдущей я расстался полгода назад. В тот день у меня на обед была жареная печёнка.
Перед отправкой заглядываю "на огонёк" к Пирамидхед. Несколько странная кличка для девушки, вы не находите? Она опять задумчиво грустит, оперевшись локтями об стол. Исполосованный ножом мужчина на стене даже не стонет.
- Саш, чего рустная такая?
- Да понимаешь, Дарк...
Следующие пятнадцать минут я выслушиваю сбивчивый рассказ об очередных её личных проблемах, услужливо подношу одноразовые салфетки и заботливо несу кофе. Может быть. её проблемы действительно важны. Может быть, это просто глупости. Но я хочу хоть кому-то сделать что-то хорошее.
- Ладно. мне пора уже.
- Даркест, знаешь... Я не забуду тебя никогда.
Можно бы обернуться и развить тему, но я иду как шёл. Она тоже по-своему права. Не мне её судить. У меня есть Объекты.
Игнатиус в кабинете скучающе барабанит ногтями на оконному полупрозрачному стеклу. Он уже собран - в сумке полный набор инструментов и его любимая гитара. Мешалка в углу ещё перемалывает последние косточки.
- Поехали?
- Поехали.
И мы садимся в машину и рассекаем полупустынные улицы...
30 декабря 2000 года, 19.30 - пятиминутка лирики
Игнатиус что-то тихо нашёптывает себе под нос. Я знаю эти стихи.
"...Пусть остануться открытки жёлтыми страницами,
Кровавые письма - это уже традиция..."
Я знал все его стихи и песни, хоть он и не подозревал об этом. Иногда можно многое услышать сквозь стену, когда человек думает, что его никто не слышит.
Я ведь на самом деле не такой уж зверь. Где-то в глубине души у меня прячется маленький затравленный ангел.
Я всё знаю. Всё.
Наша машина с надписью "УВД города Москвы" останавливается.
- Встретимся через полчаса, камрад.
- Окей, Даркест.
Наушники в уши.
"...Я пишу тебе. Может быть. ты утром прочтёшь.
Кем ты стал и на кого ты будешь похож..."
Украдкой я смахиваю слёзы с ресниц. Я не хочу, чтобы Игнатиус видел их. Ведь мы все такие - ощерившиеся шипами злобных игл израненные души.
Эта мелодия - моя любимая.
30 декабря 2000 года, 19.35 - "Новости с мясокомбината".
Первый адрес.
Я звоню в дверь. За ней какая-то возня. Не иначе, как спускают наркоту в унитаз. Спустя пятнадцать звонков дверь открывает грязный небритый и опустившийся мужик лет сорока. Полное сходство с фото. Нарик, однозначно.
Мы стараемся не брать на задания Бескрылую. Это не женское дело. Бескрылая слишком... Просто она не сможет сделать это.
- Кто такой?
- Дед Мороз!
- Какой нах, Дед Моро... - он осекается, выдя то, что у меня в руках.
- С Новым Годом! - ору я, перешибая ему позвоночник.
- С новым счастьем! - отрезаю язык.
- Пусть сбудутся все твои мечты! - отрубаю пальцы.
Выгребаю из карманов всю мелочь. Борцу со Злом тоже нужно внебюджетное финансирование.
- Завтра утром вернусь за подарками. Отдыхай, ублюдок.
На полпути к выходу я передумываю и возвращаюсь назад. Нарик обоссался от страха.
Я достаю из сумки топор и рублю. Ещё тёплое, отчаянно бьющееся и живое тело. Для него смерть - лучший исход. Несмотря на это мне больно, словно это себя я кромсаю на части.
Наушники долой. Нельзя быть слишком лиричным. Или поставлю "Раммштайн" - мне он всегда придаёт агрессии.
Волоку до ментовозки пакет с телом. Игнат уже курит рядом. Закидываю ещё тёплый свёрток в грузовое отделение. Он мокро плюхается рядом с продолговатым мешком.
- Опять целый труп? Это же неудобно...
- Мне - удобно.
Всё ясно - он не хочет испытывать такой же липкий ужас, слушая треск костей. Я молчу. Молча сажусь за руль. Молча едем.
Больно бывает только от боли. Менты оформят как самоубийства.
Я сам всё сделаю. Я не хочу, чтобы он затаскивал трупы в костомешалки, откуда фарш поступит во все чебуречные города.
Просто не хочу.
30 декабря 2000 года, 22.45 - "В кругу семьи"
Сдав на работе все дела, я еду к Юле. Он с порга встречает меня тёплым и обволакивающим обьятием. Затяжной поцелуй на лестничной площадке.
В её зелёные глаза хочется нырнуть и утонуть в них. Рядом с ней я не чувствую того колючего холода, который обволакивает меня всегда, когда я не с ней и не пьян.
Она - моё экстази. Поверьте, если Даркест сравнивает девушек с наркотой - это чего-нибудь да стоит.
Прохожу в квартиру. Чисто и уютно. На столе остывает ужин. Для меня старалась, моя лапочка.
Долго отмываю с рук кровавые пятна.
Я послушно ем всё приготовленное, не забывая нахваливать её кулинарные таланты. Не потому, что так надо - просто мне действительно хочется сказать ей что-нибудь доброе. Пусть даже и мясо немного пригорело.
- Пойдём... - Юля тянет меня за руку.
- Куда?
- Это сюрприз, тигрёнок...
И она влечёт меня в спальню. Большую родительскую спальню.
31 декабря 2000 года, 00.01 - "Про ЭТО"
...Ох, любит же она целоваться! Терпко и влажно.
- Котёнок, не торопись так...
- Что случилось. Артём?
Я счастливо улыбаюсь:
- Ничего. Всё в порядке солнышко....
...Поцелуи всё ниже и ниже и я блаженно прикрываю глаза.
- Мммм, Юленька, спасибо. За всё спасибо.
- Как у тебя этот ремень расстёгивается?
- Вот так... Как же хорошо, что ты есть у меня. Так тяжело всё выносить одному... Понимаешь, я... не так быстро... я, даже не знаю. как это сказать... Чёрт, я всю жизнь говорил только всякое дерьмо... Просто ты нужна мне. Юля... Ооох! Не останавливайся... Хе. это так нелепо - я в таком состоянии рассказываю тебе о своей любви... Но может секс - это и есть высшая точка? Я не знаю и не хочу знать... Нет, хватит, ложись вот так. Знаю, знаю. Покатили...
- Ну куда ты торопишься?
- Нет, никуда. Просто... Не мешает мой трёп?
- Нет, нет, ты говори, говори. Ты же... ммм, помедленнее... знаешь, я всегда тебя слушаю.
- Ладно...
...И я говорил ещё что-то и говорил и клялся ей в любви и хотел её, и вонзался, растворяясь в каждой клеточке, в мягкое податливое женское тело, желая продолжить себя в единственном бессмертии, продлить себя в вечности, убегая от старухи с косой, страшась хоть на секунду оставаться прежним ублюдочным нацистом, с каждым толчком чувствуя, как за моей спиной всё шире расправляются то ли драконьи, то ли ангельские крылья...
Остаться ЖИВЫМ.
- Тебе было хорошо? - спроисла она, улыбаясь.
- Да, котёнок, это было... не знаю... Памела Андерсон в сравнении с тобой - как пакетик сока и Мировой Океан.
Она засмеялась, обнажая мелкие белые зубки.
- Ты меня любишь?
- Конечно, Юленька.
- А я тебя, Тёмик... - Она прижимает мою мокрую от пота ладонь к своей щеке.
Я вспоминаю, ЧТО именно я делал сегодня топором, зажатым в этой ладони.
- Артём!!! Артём, что с тобой?!
Крупным планом: истерично рыдающий взрослый парень. Слёзы, капающие на грудь девушки. Испуг в её глазах.
- Ни... Ничего. Всё в порядке...
Она не верит мне.
- Я просто так уст... Так люблю тебя...
31 декабря 2000 года, 4.30 - интервью с властями.
Раннее утро. Выхожу покурить на балкон. Наверно, у меня поехала крыша.
Сигарету в зубы. Глубокомысленные затяжки.
- ДАРК, ЧЁ КАКОЙ ГРУСТНЫЙ?
Голос с неба. Точно. Поехала.
- Дерьмовая у меня жизнь, Господи.
- СИГАРЕТКУ ДАЙ. ПОГОВОРИТЬ НАДО.
Протягиваю в гигантскую щёпоть с неба три сигареты сразу. С неба идут тяжёлые клубы вонючего тумана.
Надо было брать "Парламент".
- ЮЛЬКУ-ТО ТЫ ХОТЬ ЛЮБИШЬ?
- Г***но вопрос. Конечно.
- А БЕЗ НЕЁ ЖИТЬ СМОЖЕШЬ?
- Ты это к чему?!
Крупным планом: сжатые кулаки. Готовящийся плевок Богу в рыло.
- НЕ. Я ТАК... ПРИКАЛЫВАЮСЬ...
- Смешно, блин... Чё мне с работой моей делать, скажи? Знаю, что нужно мир от отстоя чистить, но тошно мне от работы мясницкой...
- ЕСЛИ ТЫ СЧИТАЕШЬ, ЧТО ТАК НАДО, ТО ТАК И ДЕЛАЙ. Я САМ ПОТОМ РАССУЖУ.
- Ну спасибо. Утешил...
Раннее утро. Мы на балконе курим с Господом Богом.
31 декабря 2000 года, 15.00 - "Жди меня"
Новый рабочий день. У нас не бывает выходных. Пока Бескрылая ходила за кофе, почитал очередной кусок с её ноутбука:
"1980 год по красному календарю или 2181 по белому. Серое безжизненное небо нависло над огромным городом. Даже от седых туч веяло холодом наступающей зимы... Редкие лучи солнца, что с трудом пробивались сквозь тучи, скользили по высоким шпилям Инзарота. Казалось, город спал под свинцовой шалью неба и туч. Время от времени резкие порывы холодного ветра проносились по улицам, раздували мусор, флаги и повешенную сушиться одежду..." По-моему, неплохо. Только не больно я разбираюсь в фэнтези.
По заданию у меня плановое выбивание денег. За последние полчаса я узнал, что прикованную в моём кабинете девушку зовут Ксюшей.
По телевизору крутит Сергея Зверева, педерастически кривящего напомаженные губы. Меня сгибает надвое приступ жестокого хохота.
Я слишком хорошо знаю, из чьей спермы делается помада.
Отвлёкся. Продолжаем.
Резкое движение рукой - у Ксюши сломаны шейные позвонки. Удар кастетом - выбиты зубы. Триумфально улыбаясь, я достаю инструменты.
Кастеты освящены в 15 веке для рыцарей-крестоносцев.
Инструмент для обрезки проводов смыкается на её большом пальце.
Я изничтожаю грязь общества и зарабатываю деньги для его процветания.
Резкое движение.
Крупным планом: плоть сдирается с костей под её жуткие крики.
Я воюю за Гроб Господень.
В кабинет заглядывает Пирамидхед:
- Даркест, я...
- Я же говорил, не беспокойте во время работы!
- Ну я...
- Будь зайкой - купи пива. Я смертельно устал.
- Ну ладно...
Зря обидел девушку.
"Мама, пожалуйста вышли дочке на мои б***дские расходы сто тысяч долларов иначе каждый день они будут присылать тебе мой палец на память. Жди меня и я вернусь. Твоя дочь, Ксюша С." - вложить оторванный кусок плоти, зпечатать и отправить в Совет Федерации.
Воспользовавшись моей невнимательностью, Ксюша, тряся переломанной шеей, срывается с места и хватает со стола чебурек из новой партии - недавно прислали тестовый образец. Впивается разбитой челюстью.
Человечье мясо. Выбитые костяные осколки. Окровавленные дёсны. Полуободранные пальцы, запихивающие всё это в жадную глотку.
Я долго блюю на пол.
31 декабря 2000 года, 17.05 - "Тест-драйв"
- Что значит "Х*** вам, а не зарплата?"
Кто-то орёт в мобильник. Меня бьёт дрожь. Мне холодно.
Мой здравый смысл, мне без тебя будет одиноко.
Мне плохо. Я так больше не могу. Господь был прав.
Я тоже верил когда-то другим, а теперь - лишь себе.
Табуретку на пол. Петлю на шею.
Раз. Два. Ну и...
- Дарк, ты чего?!
В дверях Бескрылая. У неё широко открыты глаза.
- Отвали... Зат***хался уже я...
Он не уходит. Я достаю табельный "Макаров" и наставляю на неё.
- Уходи...
Прибегают остальные и закрывают её телом от смертоносного свинца.
Встал бы кто-нибудь за меня?
- ИДИТЕ ВСЕ НА Х***! УЙДИТЕ!!!
Они не слушают меня. Почему они не уйдут?! Вперёд протискивается Батькович.
- Тёмыч! Тормозни! Повесится всегда успеешь!
- ОТЪЕ***СЬ, СКОТИНА! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!! - слёзы вылетают из меня вперемешку с болью.
Прочь табуретку. Какая у меня крепкая шея.
- Я вас всех... хрррр... ненавижу...
Верёвка больно скручивает кожу на шее. Я забыл про мыло комбайн рыба неважно это море небо Юля всё потряно потеряно потеряно потеряно...
...
Чьи-то руки вынимают меня из петли. Мои губы почему-то солёные. Батькович не по-стариковски сильными руками несёт меня к машине.
Сегодня он отвезёт меня домой.
31 декабря 2000 года, 18.00 - церковная служба.
Он провожает меня до дверей Юлькиной квартиры. Наверно. её адрес я назвал в беспамятстве. Как я объясню ей синяки на шее и рассаженную кожу?
- Всё нормально? - он боится за меня.
- Ничего. Всё окей, старик, - я благодарен ему.
Дверь своими ключами.
Полные слёз Юлины глаза.
- ЧТО ЭТО ТАКОЕ?!?!?!
Фак! Из моих джинсов случайно выпал этот пакетик с чем-то жёлто-зеленоватым и окровавленным.
Яйца.
Я вырезал их долго и муторно. Неизвестно, кому это было больше в тягость - бизнесмену, замученно вывшему с разорванным спинным мозгом или мне, чьи руки уже перепачкались в его моче и ожесточённо срезающие какие-то капилляры, которые полезли из него вслед за яйцами.
- Я... - не зная, что сказать, выхожу за дверь и держу её спиной, слушая Юлины удары и неразборчивые гневные крики.
- Баткович! Что делать?!
- А то не знаешь...
Старик всё знал. Всё.
- Ссссуууука...
- Зря ты о ней так.
- Я не о ней. Я о жизни.
Затем я открыл дверь...
Крупным планом: занесённая для удара рука с ножом.
Крупным планом: рваные тени на стене
Крупным планом: кровь и слёзы
Я стоял на коленях у её тела, подвешенного на крюк за рёбра и сжимая её почти отОрванную руку, выл, как собака:
- ПОЧЕМУ ТЫ?!
Десять минут спустя.
- Батькович, уходи. Всем скажи, пусть переезжают. Я всё на себя возьму...
Он хочет сказать ещё что-то, но встречается со мной глазами и молчит.
Сегодня у меня на ужин будет печёнка.
Наушники в уши. Я выплачу своё.
"В разбитых окнах тёмных улиц
Никогда не будет света...
Спи, спи, моя планета..."
Теперь я пойду и всех сдам.
1 января 2001 года, 00.00 - Залп из всех орудий. Миллениум, бля.
Теперь вы всё знаете.
А у меня к затылку приставлен ствол.
БАХ! БАХ! БАХ!
В меня только что выстрелили три раза. Я всё ещё жив. Большая Жопа случилась.
Мусора удивлены не меньше меня. А я зачарованно смотрю, как из трёх дыр в моей голове медленно вытекает мозг и левый глаз. ловлю их ладонью, а они предательски выскальзывают из рук, как и всё, что я любил когда-то.
БАХ! БАХ!
По стене передо мной ярким пятном размазано содержимое моей головы. Один глаз у меня ещё есть и я всё вижу красновато-белесые мозги, стекающие по стенке.
Я только что получил пять фатальных ранений, от которых никто меня не закрыл своим телом. Забавно, да?
Это не просто мозги, а какое-то дерьмо. Начинка для чебуреков. Чем я только думал?
Выхватив из-под стола две бутылки "Новогодней Столичной", я медленно встаю, поворачиваюсь и сложив их перед собой крестом, со всей силы обрушиваю на голову стрелявшего в меня мусора. Ломаю второму руку и выхватываю пистолет. Подбираю второй.
Огонь по ментам.
Мусора отошли от шока и стреляют по мне.
Пули в ноги. По куску свинца в каждую ладонь. Сердце насквозь.
Я - Сон оф зе Бич Божий.
Я не обрашая внимания на эти досадные мелочи, продолжаю стрелять до тех пор, пока мусорские туши не упадут мёртвыми кусками, оба пистолета не щёлкнут бессильно, а последний, совершенно сойдя с ума, не побежит на улицу.
Я догоню его. Я изломаю его. Я убью его.
Он неожиданно падает. Подойдя поближе, я выковыриваю из ментовского черепа золотой чебурек. На нём выгравированы десять заповедей и особенно крупно впечатана заповедь "НЕ УБИЙ"
ОН РАССУДИЛ.
На меня льётся красный дождь.
Глухо падает оземь черепная крышка.
И я падаю на колени, протягивая к небесам пистолет и чебурек, чувствуя, как сползает кожа с разорванного черепа, плача вместе с дождём кровавыми небесными слезами, кричу прямо ему в лицо, очищенный и прощённый:
- ЗА ВСЁ ТЕБЕ СПАСИБО, ГОСПОДИ!!!
Изменено: Darkest, 27 Июнь 2005 - 16:40
