70 ответов в теме

[Darkest]

*снесено, ибо так надо*

Изменено: Darkest, 23 Март 2009 - 15:47

[Роман Диверс]

Darkest, мой тебе респект! Великолепно написано. Нет слов.

[Darkest]

Оперативно отвечаю: спасибо, я старался. Есть ещё стихи по адресу http://www.silenthil...t=60#entry95661. А писать так очень легко - надо искренне страдать за героев. Отдельное "фи" SilentPyramid за ПА, убивший ответами многие жизненные вопросы. Простите, отвлёкся: просто большинству из вас знакомо это чувство - когда под "Hometown" идут титры, сигаретный дым выедает лёгкие, а дрожащие пальцы смахивают слёзы со щёк... Для меня эта игра стала поворотным моментом в жизни...
Дальше зесь же ждите рассказ-предчувствие СХ5 про бывшего морпеха в Тихом Холме. Обещаю туман, религиозную тему, немножко стрельбы и крови, проблему отцов и детей etc. Ждите...

[sammer]

Прекрасно когда человеку нравиться такая игра как СХ и тем более, что она подталкивает на написание таких строк!

[FloodCat]

Darkest, супер, молодец! Респект!

[Milusik]

Отпад.О.о просто класс.=)

[jozeff_555]

>>>Darkest, 6 декабря 2004 года.

...в конце что-то обрывается, наверное то. что накапливалось с самого начала этого.. рассказа. Хочется продолжения..

[Darkest]

Вчера четверо сукиных сынов избили меня и отобрали мобилу. За день выкурил 2 пачки. Подключил знакомых "приделовских" - глухо. Так что пока я лечу разбитую рожу и собственный Тихий Холм в моем сердце. Продолжение будет. Но будет злее и жёстче. Намного.
p.s. ...и всё хорошее случается под Новый Год! За всё благодарите казанских гопов.

[Garfield]

Искренне сочувствую, Darkest
Что бы ни было не оставляй дело! Пиши и дальше! Лей злобу на бумагу! Тем более что получается хорошо и глубоко. Это я сам как писатель говорю. Удачи

Смерть гопам!!

[Darkest]

Ладненько. Печатал полдня. Сделана где-то между третью и половиной работы. Не знаю, понравиться ли вам, т.к. Хизер встретится только в конце, да и то в эпизодической роли, а главный герой - немецкий лётчик Фридрих Гейнц, сбитый над Сайлент Хиллом в 1944 году. Идея состоит в том, что Тихий Холм - везде. Он вне времени и для каждого он свой. Так что ждите от солдата рейха соответствующих глюков. В качестве анонса пара абзацев:

" Прошло 10 минут. Пора. Фридрих сунул в кобуру табельный "Вальтер" и резко повёл самолёт на снижение. Секунд через 30 лётчик почувствовал сокрушительный удар откуда-то снизу. Затем пулемётная строчка и ещё один удар. Зрение заволокло чем-то красным и Фридрих потерял сознание.
Ему снился сон. Странный сон. Будто он где-то среди тумана, обволакивающего, словно вата. Впереди что-то неясное. Он подходит ближе и сердце его сжимается - на окровавленном кресте висит девушка, так похожая на Катерину. Её сердце вырвано, на лбу вырезана свастика, а глаза выколоты. Неожиданно она приподнимает залитые кровью веки и улыбается - добро и счастливо:
"Здравствуй, папа..."

Воспринимайте этот концептуальный бред как хотите. Фанаты СХ, надеюсь, поймут. Для остальных - военно-историческо-фантастический-хоррор.


KILL THE BUSTARDS!!!

[Darkest]

Решил-таки последовать совету друга ("Подними руку", "Поднял. Дальше что?", "А теперь опусти и скажи: "Ну его нах...") и дописать рассказ. С предыдущим имеет мало общего - другое действующее лицо, другие обстоятельства, другое время и
неожиданная развязка. И, как и обещано, злее и жёстче. Предупреждаю: я не знаю особенности конструкции немецких
истр######телей и состояние Тихого Холма в 1944 году, так что без обид. Слушать под "Sonne" (Rammstein) ?"Для живых..."
(Многоточие) и "I want love". Большая просьба - не увидев Джеймса или Хизер или Марию итд, не плеваться сразу с криком "Что за туфта!" Дочитайте до конца, пожалуйста. Ах да, не воспринимайте многочисленные профашистские выпады в свой или чей-либо адрес. Я просто старался думать так же, как главный герой. Ну да ладно. Первый ком блином. Итак, поехали:

*****************************************************

"УБЕЙ ВРАГА"

- Слушай, Немец, ты вот говорил, что город - это сила, а тут слабые все.
- Город - злая сила. Здесь сильные становятся слабыми...
"Брат"

...Впереди неизвестность...
Тонко завывал в пулевых отверстиях ветер. Фридрих невесело ухмыльнулся. Океан велик. Горючего в бензобаках осталось мало - на посадку и всё. Весь дополнительный запас израсходован 20 минут назад. Берег рядом - нужно дотянуть.
НЕЛЬЗЯ ТАК!!! При воспоминании Фридрих изо всех сил шарахнул кулаком по приборной панели. Ей ничего не сделалось - она и так была пробита в 5 местах прицельной очередью "Лагг-43". Русский лётчик бил по самому уязвимому месту в самолёте - пилоту. Но судьба хранит солдат рейха - за мгновенье до треска стекла неведомая сила вжала его в сиденье и свинцовая смерть прошла совсем рядом, не задев его.
Смерть. Она всегда рядом. С каждым из нас. И за каждым придут -рано или поздно.
А всё начиналось так прекрасно - прикрыть бомбометание по указанному судну с американскими солдатами. Ожидается минимальное воздушное и зенитное сопротивление...
"Пока, Фридрих, до свиданья, Ганс", "Верно служите рейху", "Cкорей возвращайся, сынок..."
При воспоминании о Катарине и матери, Фридрих тяжко вздохнул и, одной рукой продолжая вести самолёт, другой вытащил из кармашка шлемофона их совместную фотографию и чертыхнулся. Как раз там, где Катарина в уголке фотографии на прощание нарисовала сердечко, зияла дырка с прожжёнными краями. До того, как Фридрих записался в люфтваффе, он обещал Катерине жениться на ней...
Но ни черта теперь не получится! Представители низшей расы подбили его самолёт, ЕГО, Фридриха Гейнца, 27 лет, лучшего курсанта лётной школы в Лейпциге! ЕГО, на чьём фюзеляже красовались 11 чёрточек - по количеству сбитых самолётов! ЕГО, у которого были мечты и надежды, которого в Германии ждёт мать и любимая девушка! Ничего теперь не будет и всё из-за них!
Проклятые недочеловеки...
Но Фридрих убивал их. Убивал с чистой совестью и наслаждаясь этим. Такие, как они, не должны выжить - они должны вымереть как низший вид, освободив жизненное пространство для арийцев. Все - и американцы, и французы, и ненавистные ему русские - все они будут долго умирать в газовых камерах, а из их кожи сделают мыло...
Враги Рейха получат по заслугам. Но Фридрих ничего этого не увидит. Он вряд ли до этого доживёт.
Его украшенный свастикой "Мессершмит" идёт прямым курсом на американское побережье и ничего с этим не сделаешь - в бензобаке дыра и обратно до аэродрома в Европе он просто не дотянет. Нужно сесть и убить как можно больше врагов, пока не убьют его самого.
А мать, а Катарина?! Забудь о них, Фридрих. Их больше нет.
С этими мыслями он сорвал с головы пробитый шлемофон и разодрал в клочья фотографию.
Что там, на горизонте? Земля. Надо забраться подальше - от зенитных орудий никто не застрахован. Фридрих из всех сил потянул штурвал на себя - самолёт послушно набрал высоту.
Прошло 10 минут. Пора. Фридрих сунул в кобуру табельный "Вальтер" и резко повёл самолёт на снижение. Секунд через 30 лётчик почувствовал сокрушительный удар откуда-то снизу. Затем пулемётная строчка и ещё один удар. Зрение заволокло чем-то красным и Фридрих потерял сознание.
Ему снился сон. Странный сон. Будто он где-то среди тумана, обволакивающего, словно вата. Впереди что-то неясное. Он подходит ближе и сердце его сжимается - на окровавленном кресте висит девушка, так похожая на Катарину. Её сердце вырвано, на лбу вырезана свастика, а глаза выколоты. Неожиданно она приподнимает залитые кровью веки и улыбается - добро и счастливо:
"Здравствуй, папа..."
- Я не твой папа, - не сразу пришёл в себя Фридрих.
- Ты веришь в привидения? - глупый вопрос от распятой поверг его в недоумение.
- Нет. Но я всё-таки не твой папа.
- Не надо мне врать! - девушка по-детски надула губы в спёкшейся крови, - но даже если это так, мне всё равно. Просто я люблю тебя.
- Я... я... не понимаю, - лётчик начал пугаться этого кошмара.
- Я умираю, папа. Вытащи эти гвозди печали и ненависти из моих ладоней. Они гнут мою душу к земле.
- Л-ладно, - непонимая своих действий, Фридрих с треском выдрал чёрные гвозди.
Неожиданно лицо висящей осветилось. Но кровь, и свет, и свастика вместе - это было до того красиво, волнующе-загадочно и так дополняло друг друга, что Фридрих прикрыл глаза от восторга.
Послышался хруст.
Из оков её спины одним кровавым взмахом вырвались два замечательных двухметровых крыла - одно как у летучих мышей, другое - лебединое. Девушка снова улыбнулась и взлетела в бездонное чёрное небо, заполненное слоистым туманом. Лишь на кресте осталось выцарапанные английские слова: "Welcome to Silent Hill..."
Крылья. Как у лебедей, которых маленький Фридрих видел однажды в парке. До того, как отца забрали...
Он до сих пор помнил этот день. Вся семья была в сборе, мать накрывала на стол, а он играл с машинкой. Вдруг из прихожей раздались какие-то крики и звуки ударов. Потом - мамин крик. Ещё не понимая случившегося, он осторожно заглянул в прихожую. Один рослый человек со значком Коммунистической Партии Германии(КПГ) бил отца по лицу, двое скручивали ему руки, ещё один держал маму...
Уже когда его уводили, он прохрипел сквозь остатки выбитых зубов:"Прощай, Фридрих..." Больше он его не видел. Никогда.
Потом, уже будучи членом фашистской партии, он наводил справки, он искал ответа. На невысказанный вопрос: за что?
И однажды он получил ответ.
"За верную службу народу Германии, новому правительству и вождю вчера был зверски убит членами КПГ Ганс Гейнц..."
Только пожелтевшая вырезка из газеты. Всё, что от него осталось.
После этого в душе у молодого парня зародилась лютая ненависть к коммунистам.
Коммунисты - русские.
Русские - враги.
Враги - те, кого назовёт врагами Гитлер.
Гитлер всегда прав, следовательно, его долг - ненавидеть с такой же силой врагов Гитлера и Германии.
В гитлерюгенде (школе юных гитлеровцев) старались не зря. В тот день армия Адольфа получила нового солдата.
Как говорит его бортстрелок Эрнест, с которым уже час нет связи: "Брось, Фрид. Проблемы как дым - когда нибудь развеются..."
Дым... Дым. ДЫМ!!!
В нос ударил резкий запах горящего пластика, резины и ещё чёрт знает чего. Фридрих закашлялся, избавляясь от наваждения.
Воистину странный сон. Но есть дела поважнее.
Несколькими ударами он открыл заклинившую было дверь и выпал из кабины. Он успел вовремя. Пламя уже вовсю лизало самолёт и добралось до крыльев. Лётчик побежал к задней части "Мессершмита", на бегу отрывисто думая: "Эрнест... Нет связи... Успеть до того... Взрыв боеприпасов..."
Он успел. Ударом ботинка со стальной подошвой открыл подозрительно дырявую дверь и... горестно охнул. Эрнест лежал возле своего любимого MG-34 в неестественной позе, прижав руки к животу за полметра до переговорника. Из-под пальцев текла тёмная венозная кровь. И ещё одна светлая струйка с виска. Всё ясно. Его ранили в живот, и он полз, чтобы просипеть в переговорник о помощи, когда прямое попадание в голову оборвало его жизнь.
Вот так вот, Фрид. Его тоже забрали. Ты на очереди?
Так не должно быть. И Фридрих побежал со всех ног в казавшийся смутно знакомым туман. Где-то через минуту сзади раздался взрыв. Ещё немного пощёлкали патроны и снаряды и тишина. От Эрнеста осталась лишь память.
Останется от него хотя бы это? И откуда следы на пальцах, как будто ты выдирал гвозди? Вопросы без ответов.
Видимость была на уровне двух метров и лётчик пошёл в никуда. Неизвестно, сколько он шёл - может быть, полчаса, а может целую жизнь. Из глаз его текли слёзы из-за того, что теперь ничего и никого больше нет - ни отца, ни друга-борстрелка, ни невесты. Только он и туман.
Неожиданно он натолкнулся со всего маху на стену. Обыкновенную бетонную стену высотой в 5 метров. Не имея выбора, он пошёл вдоль неё вправо. Через пару шагов впереди из тумана оформились какие-то штыри. Фридрих слегка отступил от стены и увидел, что это. В стену были вбиты десятисантиметровые гвозди, образующие надпись каллиграфическим почерком: "Святой дух". Фридрих косо усмехнулся. Сумасшествие не входило в его планы. Он пошёл дальше. Впереди замаячили очертания каких-то построек, но вражеских солдат не было видно. Отдав себя на волю судьбы, Фридрих пошёл прямо на виднеющийся город. И чем ближе он подходил, тем шире открывались его глаза.
Разбомбленные дома. Трупы на улицах. Кругом пожары. Плавящийся асфальт. Ад в небе. Сталинград.
Взвихрились в голове воспоминания. В те дни он убил много русских. Солдат, женщин, детей. Ему не было их жалко. Они были врагами. И он убивал их, убивая память о детстве. Он хотел, чтобы для них Сталинград никогда не кончался.
Смысл существования врага заключается в его безжалостном истреблении.
Фридрих долго ходил по городу. Нигде не было ни одного живого человека. Только трупы, да иногда с неба слышался противный визг, напоминавший звук падающей бомбы.
Трупы. Визг. Туман. Одинокая фигурка в немецкой форме.
Солдатский Стикс...
Из-за угла послышался слитный топот бегущих ног и отрывистые окрики. Фридрих достал пистолет и несколько раз выстрелил наугад и побежал. Топот всё ближе, всё яростнее крики, словно не враги бегут за тобой, а озверевшие волки.
Сдайся, Фрид. Сложи оружие. Возможно, это единственное верное решение.
Никог... Удар чем-то тяжёлым по голове прервал его мысли.
Когда он пришёл в сознание... Лучше бы не приходил.
За спиной - стена. Руки связаны. Впереди взвод русских солдат и русский майор, стоявший немного поодаль. У всех в руках нацеленные ему в грудь автоматы. Майор начал громогласно вопить на чистейшем лейпцигском диалекте:
- За недостаточную преданность фюреру, за измену Германии, за попадание в плен к недочеловекам-коммунистам, за то, что ты не остановил убийц отца, за то, что ты немец... ОГОНЬ!!!
Давай же рвись вперёд, плюнь в лицо ненавистным выродкам, нанеси предсмертное оскорбление, умри, как подобает истинному арийцу!
Но не успеешь. Вокруг огненные сполохи и пули медленно, будто издеваясь, летят в тебя. Прощайте все.
Резкая боль проломила ему грудную клетку, расщепила в куски рёбра, разодрала на части сердце и вышла перекрещивающимися
очередями между лопаток и кровавым всплеском изо рта. Свет помёрк и последним сполохом в надвигающейся вечной тьме мелькнули Катарина и орден на груди майора...
Проклятье! Опять свет... Неужели умирать так долго? И почему совсем не больно?
Фридрих приподнялся на локтях. Всё по-прежнему. Но где русские, где майор, почему он жив?! Он ощупал грудь и спину. Всё цело, но не могут же дырки в форме появиться из ниоткуда!
Его отвлёк вопивший из доселе молчавшего репродуктора на столбе металлический голос.
"Сын", - тяжёлый вздох, - "Расстрел произведён 14 сентября 1944 года. Расстрелянный - изменник Родине и самому себе Фридрих Гейнц... Десять секунд до альтернативного существования."
Лётчик сорвался с места и побежал...
"Девять."
Куда угодно, но лишь бы не слышать этого выворачивающего душу голоса, говорящего страшные вещи...
"Восемь."
Когда же он начнёт стихать?..
"Семь."
Туман... Нельзя останавливаться...
"Шесть."
Лёгкие налились кислотой. Беги...
"Пять."
Его стошнило на плавлёный асфальт...
"Четыре."
Резкая боль пронзила всё тело...
"Три."
Захрустели кости...
"Два."
Звериный вой вырвался из глотки...
"Один."
Это неизбежно...
"Ноль."
Что-то изменилось.
Угол зрения. Цветовосприятие. Ощущение тела. Фридрих попробовал пройти вперёд и удивился. Он стал сильным и гибким. Быстрым. И очень опасным - судя по остроте зубов в пасти. Случайно взглянув, на руки, он обмер: на них была шерсть и многочисленные рваные раны. Но боли не было. Фридрих потрусил по пустынной улице мелкой рысью.
Впереди кто-то зашевелился. Один из "трупов" слабо махнул рукой и простонал. Новосотворённый монстр подбежал к нему. Это и был тот самый русский майор. Один глаз вытек, на руках оторваны все пальцы, из живота лезет что-то серое, а на лбу снова вырезана свастика. Критические ранения, но если оказать помощь, он может выжить. Теперь Фридрих точно знал, что нужно делать.
Майор слабо прохрипел: "Помоги, браток..."
Два ряда острейших клыков вцепились в лицо. И ещё раз, и ещё, отрывая от черепа сладковато-терпкое человечье мясо... Теперь за плечо. Враги должны умирать в мучениях. Куски, мясные куски твоей разодранной жизни. Ешь их, Фридрих, ешь. А теперь в шею, за сонную артерию, чтобы побольше красной дурманящей крови! Чтобы сразу - до крика! До кости! До смерти...
Вой. Протяжный вой. Он на пару секунд. Но это - навечно. Запомни эти мгновенья. Чужая боль - твоя боль.
Ты сам горишь с детьми в крематориях... Это тебя давят траками танков... Из твоего пепла делают асфальт...
Что такое?! Всё. Но руки - те же. Зрение - человеческое, человеческие чувства, всё как раньше. Но вместо русского лежал немецкий парень в такой же, как у него форме. На его лбу было вырезано слово "Отец". Фридрих поразился, до чего они похожи. Непроизвольно провёл ладонью по щеке. Это было не его лицо. Лицо майора. А на плечах - майорские звёздочки. И орден "За взятие Берлина" на груди. И форма - зелёная, а не чёрная.
Всё, чего он боялся, случилось.
Фридрих истерически расхохотался, стоя над собственным трупом и шатающимся бегом побежал в туманный призрак Сталинграда. Он вопил, стрелял, падал, бил что-то мягкое и липкое, вставал, отплёвывался кровью, вставал и опять бежал, крича во всю глотку, в ужасе не замечая ничего вокруг.
Он в который раз споткнулся об что-то и упал, разбив лицо. На секунду очнувшись, он увидел очень красивую картину нарисованную на стене разрушенного дома. Какая-то икона - двое мужчин и девушка в средневековых одеждах и с нимбами вокруг голов. Они были похожи на кого-то... Фридрих даже не сделал попытки удивиться, узнав в них девушку, похожую на Катарину, майора и себя. К картине была подпись в углу: "Во имя отца, сына и святого духа. Пройдя сквозь страдания, ты найдёшь истину."
Откуда-то сзади ударила по ушам звуковая волна. Инстинктивно вжавшись в землю, Фридрих на слух определил MG-34. Краем глаза он видел, как тучей свинцовых пуль со стены смело половину кирпичей вместе с картиной. Едва отвалился последний её кусочек, пулемётный стук смолк. Фридрих встал и пошёл туда, откуда он доносился.
Иногда хочется, чтобы и тебя забрали. Но за тобой не приходят. И где-то на душе очень больно...
На земле валялся его "Вальтер" с одним-единственным патроном. "Всегда можно всё изменить", - гласила выцарапанная на стволе надпись. Фридрих схватил его в потную ладонь - чужую ладонь!, упал на землю и заплакал.
Он плакал очень долго, как не плакал с детства. Всё ушло - мать, любимая, отец, Эрнест, шестилетняя война, в которой Германии не победить...
Остались килограммы смерти, километры намотанных кишок тоски, угольно-чёрный пепел воспоминаний и боль, боль, боль...
Ничего, кроме неё...
Но всё когда-нибудь кончается. Даже жизнь. Даже боль.
Фридрих встал. Грязным рукавом вытер лицо. Приставил "Вальтер" к виску. Это должно было случиться намного раньше...
Бессмысленно сопротивляться. Бессмысленно бежать. Бессмысленно убивать...
Враг - в тебе. Убей врага и всё кончится...
Туман Тихого Холма содрогнулся от поплывших по воздуху пороховых газов. Человек с простреленной головой медленно падал навстречу объятиям матери-земли. Она рада каждому. Она всех любит.
...И смерть снова отвернулась от него. Все оставили его. Он - никто. Никому не нужен. С ним никого нет...
"Ты всегда с нами". Нелепая надпись.
Теперь только ты - Фридрих, почему-то снова с прежним телом и бесконечное кладбище, на котором деревья отчаянно машут скелетами ветвей. И ещё девушка с мокрыми печальными глазами. Так похожая на Катарину и ту, распятую. Но уже нет сил изумляться или страдать...
- Ты веришь в привидения? - спросила она.
- Теперь я не знаю, во что верить, - ответил он.
- Просто у тебя дырка в виске. Она похожа на сердечко, - девушка ничуть не удивлялась. Фридрих ощупал голову - так и есть. Но ему было всё равно.
- Так надо... Как тебя зовут?
- Шерил... Алесса... Называй меня Хизер.
- А я Фридрих. Хизер, у тебя есть оружие?
- Да, в пистолете ещё два патрона.
- Дай, пожалуйста, один.
Патрон ровно влез в магазин "Вальтера".
- Теперь мы всегда сможем всё изменить. Я уверен, что на этот раз всё будет по-настоящему. Пойдём, Хизер.
- Куда?
- Не знаю. В мире много дорог и не может же быть он весь соткан из ненависти...
Он мягко взял её за руку. Его взгляд упал на могильную плиту, потом ей в глаза. И он всё понял. Из её глаз тоже текли слёзы бессилия, когда разум твердит только слово "бессмысленно"...Она тоже любила. Она тоже ненавидела. Она тоже страдала.
- Хизер, у тебя есть крылья?
- Конечно, они у каждого есть. И у тебя, и у меня.
- Какие они, крылья?
- У нас с тобой - одинаковые. Одно от ангела, другое от демона.
- И какое важнее?
- Каждый решает сам. Пойдём, Фридрих...
...Тихо упали на плиту чёрные гвозди. И они пошли вперёд - в туман, в котором прошла их жизнь. Пошли, потому что были вместе. Потому что могли всё изменить.
Потому что впереди всё было по-другому...

*****************************************************
P.S. Плачьте - станет легче.

Изменено: Darkest, 16 Декабрь 2004 - 20:54

[Leon[id]]

Только что прочитал твой рассказ! Классно молодец!!
От всей души желаю тебе творческих успехов
PS: еще хачу-у тебе классно получается=))

Изменено: Leon[id], 16 Декабрь 2004 - 20:54

[Darkest]

Всем спасибо за внимание. В ближайшее время (около 2-4 недель) продолжения не предвидится. Так писать можно или от большой любви, или от лютой ненависти. Допечатал, покурил, и понял, что уже не злюсь из-за побитой морды.
Пожалуйста, оставьте свои отзывы. Они мне очень нужны. Теперь вот что: ничего, что рассказ не совсем по теме? Хотя Сайлент Хилл для каждого свой...

[Роман Диверс]

Отлично написано. Респект, Darkest!

[Garfield]

Круто!
Вплести Вторую Мировую в СХ идея отличная!
Герой интересный.. Все так трагично
Молодец, Darkest!