Перейти к содержимому


Фото

Весна (рассказ на основе комикса SH: Among the Damned)


  • Чтобы отвечать, сперва войдите на форум
1 ответ в теме

#1 Георгий Старков

Георгий Старков

    Внезапно живой :)

  • Заглянувший в кошмар™
  • ФишкаФишкаФишкаФишкаФишкаФишка
  • 1 706 Сообщений:

Опубликовано 13 Март 2009 - 13:23

В своё время я ознакомился с серией официальных комиксов по вселенной Silent Hill, которые выпускались издательством IDW. Прочитал четыре комикса (Dying Inside, Among the Damned, Paint It Black, The Grinning Man). Три из них меня особо не впечатлили и показались не более чем коммерческими фанфиками, паразитирующими на марке серии. Однако один комикс - а именно Among The Damned - мне очень понравился, и я подумал, что хорошо бы как-то потом этот мощный сюжет перенести на бумагу. Так и прошла пара лет. :) Иногда не было времени, иногда - желания. Но в конце концов рассказ на основе комикса я всё же набросал, и сейчас выношу на ваш суд.

Сам комикс-первоисточник можно скачать здесь. А здесь лежит перевод того же комикса на русский язык от самого SilentPyramid.




ВЕСНА

spring.jpg

Рассказ написан на основе комикса Silent Hill: Among the Damned

Автор оригинального сюжета - Scott Ciencin




1



Они всегда рядом.

Только что их не было. И вот, пожалуйста - лезут со всех углов. Никто не ждёт их. Никто не готов к нашествию. Но они уже здесь, и с этим нужно что-то сделать.

Капитан говорит: "Просто дыши".

Но это сложно.

Их слишком много.

Железо нагревается быстро. Оно уже обжигает пальцы. Но останавливаться нельзя. Прекратить стрелять - худшее, что сейчас можно придумать. Поэтому я продолжаю давить на курок. Кровь хлещет фонтаном, визжат пули, стонут умирающие. Война идёт, как задумано.

Страшно даже представить, что будет, когда у отряда закончатся боеприпасы. Но я и не пытаюсь представлять. Я просто стреляю.

Аарон говорит: "Прикрой меня".

И я прикрываю его. Пока небо красное, как щека девственницы, и чёрный флаг трепыхается на жестоком ветру, я палю по тварям, которые подбираются к нам, чтобы разорвать на куски. Но всё напрасно. Они победят.

Аарон перезаряжает своё оружие. Он почти заканчивает, когда на него, как гиена, бросается одна из тварей. Может, это и есть гиена. Только вместо лап у неё штыки. Она хочет пронзить Аарона насквозь.

- Аарон! - кричу я и стреляю. Очередь вырывает из твари ошметки мяса. Она умирает в полёте, с оскаленной пастью.

Аарон улыбается мне. Он снова готов к бою.

И говорит: "Джейсон... Слава Богу".

Но Бога здесь нет. Здесь есть я. И кольцо из адских созданий, которое смыкается вокруг нас. Скрипят зубы. Блестят глаза. Алая жидкость течёт ручьями.

Последняя обойма пуста. Я знаю, что делать в таком положении. Всё, что угодно, но не даться живым. Я видел, как твари поступают с пленными.

И поэтому я бросаюсь вперёд, размахивая калёным железом, как палкой.

Аарон говорит за моей спиной: "Я прикрою тебя, брат".

Но он не может этого сделать. Я уже среди врагов. Я один из них.

И когда острые зубы впиваются в мою шею, я чувствую только торжество обречённого. Боли нет. Когда она нужна, её всегда недостаточно.

И слишком много, когда она не нужна.

 
2



Свет.

Слабый, но надёжный.

Значит, это был всего лишь сон. Я открываю глаза.

Свет становится ярче. Но ненамного. За окном светает, однако час слишком ранний, чтобы это можно было назвать утром.

Подушка вся пропитана потом. Одеяло валяется на полу. Я сам - скрюченный в невообразимой позе на краю кровати, готовый упасть.

Отлично. Далия всё видела. Вот тебе и супергерой, по ночам писающий в постель.

Обернувшись, я вижу её. Она уже оделась и стоит у двери. Смотрит на меня.

В глазах нет насмешки.

Нет в них и жалости.

Чёрт возьми, в них вообще ничего нет. Как глаза восковой куклы.

Продолжение кошмара.

- Далия? - говорю я, пытаясь отойти от пережитого во сне.

- Рассказывай, Джейсон, - отвечает она. - Расскажи мне всё. Пожалуйста.

 
3



Я не люблю весну.

Лето - это хорошо. Всё ясно: жарко. С зимой тоже понятно: это когда вокруг лежит снег и тебе холодно. Осень - мерзкая штука. Но и наполовину не такая лживая, как весна.

Осень ничего не обещает. И потому она честна.

Весна говорит, что даст всё. И постоянно врёт.

Ненавижу весну.

Но, с другой стороны, это идеальное время, чтобы свести счёты с жизнью.

Бах - и все тревоги позади.

Выкуси-ка это, госпожа Весна!

Но кроме времени, для такого случая нужно подобрать и идеальное место.

К счастью, в этом вопросе у меня тоже нет сомнений.

Аарон говорил: "Понимаешь, Джейсон... Что бы ни случилось, мы знаем, где нам встретиться снова".

Глупый романтик. Но красиво, не поспоришь.

Вот я и еду по забытым всем миром просёлочным дорогам, чтобы добраться до тех зелёных холмов. Ем в забегаловках. Сплю в обшарпанных номерах мотелей.

Тихий Холм - вот как называлось это место.

Аарон говорил: "Это место самое красивое из всех, что я видел".

Сегодня осталась последняя веха пути. Ночевать я не собираюсь, хотя темнеет. Ночью я буду на тех памятных холмах. Там и закончится эта затянувшаяся кутерьма.

Я почти счастлив.

Но счастье не отменяет потребностей организма. Я не брал в рот ни крошки со вчерашнего дня. Желудок сходится в спазме. Я голоден, зверски голоден.

Ну что ты будешь делать?

Продавщица в кафешке выглядит странно. Я зажмуриваюсь, чтобы отогнать назойливое ощущение, что она стоит за прилавком голая.

Нет, конечно. На ней платье. Но полупрозрачное. Сквозь невесомую ткань я могу видеть каждое очертание её тела.

Ай-я-яй. Что скажут родители, девочка?

- Да ты прям что-то, - томно говорит она, кладя продукты в пакет.

Я молчу.

- Чего молчим, таинственный симпатичный незнакомец? - спрашивает она.

Я молчу.

- Может, кое-кому кое-что сделать, чтобы ты почувствовал себя в наших краях как дома? - спрашивает она.

Я молчу.

Она уже раздражена. И следующий вопрос задаёт без напрасного кокетства:

- Что занесло тебя в нашу дыру, солдат?

- Если тебе это интересно, милашка, - говорю я, поднимая набитый доверху пакет, - я запасаюсь едой, чтобы мне хватило сил добраться до местных гор.

Она явно разочарована ответом, поэтому я добавляю:

- А там я всажу пулю в свою дурную башку.

И кафешка остаётся позади. Дорожная пыль заглатывает его.

Я сыт. Я доволен. Крошки ссыпаны в пакет и выброшены на помойку.

- Кто-нибудь, дайте мне причину... - напеваю я под носом. Это песня Далии.

Должно быть, это неслучайно.

Неслучайно, потому как именно в это мгновение я наезжаю на Далию.

 
4



"Вы слушали на волнах нашего радио песню несравненной Далии "Причина, чтобы жить"!".

Голос ведущего из услышанной не так давно радиопередачи вещает в моей голове, когда я выворачиваю руль, и машину заносит на обочину. Там её подбрасывает вверх и переворачивает.

И - пшик. Отключка. Я был, и меня нет.

Странно - даже в этой мгле до меня доносится жизнерадостный голос.

"Да, это замечательная песня, я полностью согласен. Заставляет задуматься. Многие задавали мне вопрос - есть ли в этой песне ещё какой-то смысл, кроме банальной истерики: "Ага, у меня жуткая депрессия - вы что, не слышали?".

Далия.

Она любила появляться на публике во всём розовом.

И сейчас, в свете фар моей колымаги, она тоже предстала в своём любимом цвете. Розовое платье. Чёрное расстёгнутое пальто сверху - не в счёт.

Я мечтал о Далии. Она была предметом моих грёз до войны.

И не только моих...

Аарон говорил: "Она - Богиня".

И я был с ним согласен. Разногласий у нас бывало мало.

Далия была Богиней.

Но после пожарищ на поле брани из моей жизни исчезла и она.

И не только моей...

"Вот что я скажу нашим слушателям - что бы там ни говорили о самоубийстве Далии, я в это не верю. Она просто исчезла - не умерла. И живёт где-то, всё ещё продолжая искать...".

Я прихожу в себя. Сумерки вокруг сменились ночью. Автомобиль перевёрнут, огни не горят. Но я цел. Даже кости не переломаны. Боль присутствует - но когда это нашего брата останавливало?

Я вылезаю из покореженной машины, вспоминая розовый призрак, который стал причиной крушения.

"... продолжая искать кого-то, кто сможет дать ей ту самую причину, чтобы жить?".

Далии не может тут быть. Это всё подростковые фантазии. Они до сих пор дают о себе знать.

Но кого-то я едва не сбил. Кто бы это ни был, он остался цел - пусть и ценой моей колымаги, которая сейчас валяется вверх колёсами. Ну и пусть. Всё равно ей грош цена. Довезла меня до нужного города, и ладно.

Я осматриваюсь по сторонам. Увиденное меня не радует.

Лес с голыми деревьями - листва ещё не проросла. Луна, круглая, как черничный пирог. На моих глазах она прячется за рваными, тенистыми облаками.

Видимо, судьбе так и не терпится скорее доставить меня на конечный пункт в холмах. Я улыбаюсь. Пусть бесится. Пустяковой аварии мои планы не сбить.

Но призрак в розовом?

Крови на асфальте не видно. Не потому, что её там нет. Просто я ни черта не вижу в лесной ночи.

Капитан говорил: "Ты знаешь, что надо делать, сынок".

Я знаю. Нужно продолжать. Продолжать идти к цели.

И я продолжаю. Бреду, как во сне, по пустой дороге в город. Луна больше не появляется. К тому времени, когда она выходит из-за облаков, меня уже заволакивает белесым, как дым, туманом.

 
5



Ночь страшна.

Ночь страшна не потому, что в ней ничего не видишь. Всё наоборот. Она пугает тем, что на её чёрном полотне можно узреть слишком много.

Прибывая в город, я уже уверен, что я тут не один. Меня сопровождает множество теней. Они скрываются в тумане: слева, справа, сзади, спереди.

И они шепчут. Шепчут без остановки. Знакомые голоса...

- Заткнитесь, - говорю я им, но они не слушаются.

Поскорее бы добраться до холмов. Хочу умереть в здравом уме, а не хохочущим во всё горло безумцем.

И тут же приходит осознание того, что пистолет, мой спасительный билет, остался в бардачке машины. Везёт на всю катушку.

Может, я и вернулся бы за пистолетом. При других условиях. Но сейчас я не могу повернуть назад: слишком напуган. Тени с каждой минутой всё ближе. От их шороха стынет кровь. Я боюсь, что скоро они подберутся настолько, что даже туман не сможет скрыть их лица.

Зайти бы куда-нибудь. В любой бар. Мотель. Аптеку. Туда, где люди и свет. Там эти тени меня не достанут.

Но город будто вымер. Ни одного огонька не видно на мёрзлых улицах. Фонари не горят, окна пусты. Ветер гоняет по тротуарам обрывки газет.

В принципе, я не против пустоты. Пусть весь род человеческий сгинет этой ночью - мне всё равно. Если бы не эти тени...

Холодные как лёд пальцы касаются шеи сзади.

И Аарон говорит мне в ухо: "Рад видеть тебя живым, брат".

Уйди, говорю я ему. Уйди!

Был бы пистолет с собой, я бы передумал тащиться до холмов.

И вдруг я вижу, что стою рядом с полицейским участком. Автомобиль с мигалкой спит глубоким сном. Внутри здания вроде бы горит свет.

Не совсем то, что мне надо, но выбора нет.

Интересно, им уже донесли про мою колымагу на обочине?

"Да, офицер. Да что вы, я не был пьян, ни капли. Наркотики? Я и слова такого не знаю. А что касается пистолета в бардачке...".

Над входом развевается флаг. Ночью он выглядит абсолютно чёрным.

А внутри - ни души. Лампы горят, но как-то вяло. По приёмной разбросаны бумаги.

- Кто-нибудь? - говорю я.

- Где все? - говорю я.

- Кто-нибудь объяснит мне, что за хрень тут творится? - говорю я.

Никто не объясняет. Я подхожу к телефону у стены и поднимаю трубку. Там гулкая тишина.

Похоже, в этом городе я вообще один.

А тем временем тени, преследующие меня, наращивают плоть.

 
6



Тварь смотрит на меня в упор. В глазах нет зрачков: одна сплошная темень. Нос и рот - бездонные провалы на липкой дряни, которой покрыта серая кожа. Руки тянутся к лицу, ладони срослись со щеками.

И тварь мычит: "Мэ-э-э-э!". Она смотрит на меня.

В кабинете шерифа много крови. Целые лужи. В одной из этих луж валяется лицом вниз человек в серой униформе. Должно быть, это и есть шериф.

То есть был.

А тварей много. Все перепачканы в крови. Они надвигаются на меня. Причудливое сочетание пузырящейся плоти и острого железа.

Я, конечно, собираюсь умереть. Но такая смерть никуда не годится.

Поэтому я убегаю. И пока бегу, думаю: "Может, эти уродцы мне только мерещатся?".

Но это не так. Они и правда идут за мной. Целые толпы. Слишком много...

Как и тогда, на той проклятой войне.

Как и тогда, боеприпасов ноль.

К счастью, на сей раз это ненадолго. Тёмная комната с надписью "Хранилище" на двери дарит мне шанс.

В комнате нет тварей. Зато полно оружия. Я хватаю первый попавшийся дробовик и пачку патронов к нему. Мучительно долго заряжаю оружие, рассыпав при этом уйму зелёных коробков по полу. Пальцы трясутся.

Тем временем одна из тварей прорывается в хранилище. Я снова встречаюсь с ней взглядом, и у меня перехватывает дыхание. Настолько она уродлива.

Потом капитан говорит за моей спиной: "Ты знаешь, что надо делать, брат".

Капитан говорит: "Просто дыши".

Просто дыши, и всё рано или поздно уладится.

Тварь заползает на стол, который загораживает меня от неё.

Я не трачу время на то, чтобы оглянуться и убедиться, что капитана нет. Я просто следую его совету: вдыхаю воздуха в лёгкие и бью тварь прикладом дробовика. Со всей силы.

И она сразу умирает. Дерево легко рассекает тонкую, как папиросная бумага, кожу, вышибает мозги. Черепа у твари нет.

Но вместо убитой твари появляется другая. Потом ещё. Ещё. Они заполоняют коридор. Звенят лезвия. Слюна течёт из ртов. Рты ухмыляются.

Дерьмо, отрешённо думаю я, прошивая картечью насквозь голову первой из них.

Бах! Бах!

Ещё минус два.

Нужно пробивать себе выход на улицу.

Железо накаляется в руке. Подушечки пальцев вновь чернеют.

Ну когда же вы закончитесь?

Я в коридоре. Они подступают с двух сторон. Мне приходится вертеться, как детский волчок. Выстрел вправо. Выстрел влево.

Бесполезно. Эта стена сомкнётся. И сожрёт меня.

Внезапно кто-то кричит. Все твари, как по команде, оборачиваются на крик.

В конце коридора, у открытой двери, стоит женщина в розовом.

И вся эта склизкая масса начинает тянуться к ней, позабыв обо мне.

 
7



Я стреляю. Красное зарево освещает тела тварей. Пули со свистом впиваются в холодную плоть. Твари корчатся, отползают. Некоторые пытаются достать меня. Но им это не удаётся.

Красное зарево продолжает полыхать. В центре - кровавый сгусток. Как зрачок. Он смотрит на меня. Следит за каждым моим шагом.

Тварей становится меньше. Наконец-то. После появления и такого же быстрого исчезновения женщины в розовом они стали гораздо слабее.

Или я стал сильнее?

Вряд ли. Потому что красный глаз разгорается всё ярче. И смотрит на меня.

Он говорит: "Предатель".

Говорит: "Ты бросил их на смерть".

"Оказывал содействие врагу".

"Что они пообещали за твою измену?".

Дробовик начинает трястись в руке. Внезапно наваливается усталость и желание всё бросить. Спать...

Этот глаз всё видит и ничего не прощает. Его голос похож на увещевание тех ублюдков из трибунала.

"Стандартные вопросы, рядовой. Мы обязаны их задавать. Будь вы на нашем месте, сделали бы то же самое".

"Не нервничайте, рядовой".

"Так вы выжили только один из всего отряда? Можете назвать причину, почему именно вы?".

"Не ругайтесь, пожалуйста. Мы ни в чём вас не...".

"ДЫШИ, ЧЁРТ ПОБЕРИ!" - орёт капитан, и я снова обретаю способность видеть. Одна из тварей прямо передо мной, замахивается для смертельного удара. Стрелять поздно, я убиваю его прикладом. Красный глаз меркнет.

"Оправданы".

"Да, рядовой, конечно, вы оправданы".

"Никаких подозрений".

"Вы поступили совершенно правильно".

"Может, хотите сделать заявление в прессе?".

Тварей больше не осталось. По крайней мере, в этом здании. Коридоры устланы смердящими трупами.

Нужно уходить. Нужно найти ту женщину. В первый раз мне могло показаться. Но во второй раз...

Всё-таки она похожа на Далию.

Так глупо, что даже не забавно.

Я вываливаюсь из полицейского участка, прижимая дробовик к груди. Меня встречает ночь. Не такая холодная, как зимой. Но и не ласковая, как летом.

Ну, где вы ещё?

Их нет. Только ветер и туман.

Но мне чудится нечто розовое, которое смутно прорисовывается в этой черно-белой картине.

- Далия! - кричу я.

Нечто розовое уплывает вбок, во тьму.

Впрочем, не в полную тьму. Даже сквозь марево ночного тумана там заметны огоньки местного парка развлечений.

Значит, будем развлекаться?

Будем!

 
8



Но развлечься не получается.

Здесь есть огни. Это хорошо.

Здесь есть аттракционы. Это хорошо.

Будки, где торгуют сладкой ватой - это замечательно.

Мы с Аароном любили парки развлечений.

Но вот живые лошади, насаженные на карусель, мне вовсе не нравятся.

Играет музыка. Огни, расположенные, по кругу, перемигиваются. Отчаянно ржут насаженные на крюки лошади. Там, где крюк входит в спину, сочится тёмная кровь. Им больно. Наверное, очень больно.

Лошади озлоблены на весь свет. Морды перекошены, глаза бешено вращаются, зубы ужасающе остры. Они спятили от боли. Не хотел бы я, чтобы они все вдруг освободились от крюков.

Они живые. Они дышат.

Что бы сказал капитан, увидь он такое зрелище? Остался ли бы при мнении, что стоит только продолжать дышать, и всё уладится?

Если бы капитан был жив, я бы непременно спросил у него. Но он умер.

Страшная круговерть, сдобренная огнями и весёленькой музыкой, продолжается. Увлечённый этим, я не сразу замечаю, что та, за которой я иду, находится неподалёку.

Далия.

На этот раз сомнений быть не может. Это она. Пропавшая икона экранов, радио и виниловых пластинок. Богиня в розовом, каждая поступь которой усыпана золотом. Одна в потёмках пустого города.

Она видит меня. Я вижу её.

Я выкрикиваю её имя. Во всё горло.

Потому что вижу - темнота, что обволакивает Далию, не пуста. В ней ворочаются недобрые призраки. Те самые, которые в конце концов превратились в бесхребетных тварей в полицейском участке.

Но она отворачивается от меня. Полы чёрного пальто развеваются, как крылья.

- Нет! - кричу я.

Тени обступают её. Я уже бегу к ней.

- Подожди! - кричу я.

Она не ждёт. Она облеплена безымянными удлинёнными созданиями, которые тянутся к ней, и я невольно останавливаюсь.

- Бог мой, - говорю я.

Далия царственно стоит в середине живого клубка, который состоит из уродливых телец. Это выглядит как гнилое дерево, в котором свежей сохранилась только сердцевина.

Они ухмыляются ей. Они падают перед ней на колени. Кажется, что они готовы целовать её ноги. Но я вижу, что это - не единственное их желание.

- Отойди они них! - кричу я, вскидывая дробовик.

Далия не шевелится.

- Зачем? - говорит она.

Я не верю своим глазам.

- На мой взгляд, они симпатичные, - с этими словами она ласково протягивает ладонь к перекошенному уродцу. У уродца вместо руки острый армейский штык. Таким на войне убивают людей.

- Они любят меня, - говорит Далия.

Она не в своём уме.

Над ней, возвышаясь на пять футов, появляется из темноты огромная бесформенная туша. Даже я со своего места чувствую волну отвратительной вони, которой несёт от монстра.

- Далия! - кричу я.

И в этот миг уродец со штыком пронзает её насквозь.

Далия удивлённо вскрикивает. Падает на мёрзлую землю, открывая мне поле обстрела.

Твари почти не сопротивляются. Словно убийство Далии было единственной их целью, ради которой они жили. Они смотрят на меня с некоторым любопытством, когда я поливаю их свинцовым градом.

Их глаза отсвечивают красным в сиянии выстрелов. Они торжествуют.

Даже когда их бездыханные тела кучами валятся на землю - на кривых губах застывает усмешка победителей.

 
9



Далия жива. Кровь течёт, но она в сознании. Глаза открыты и смотрят на меня с внушающим жуть спокойствием. Светлые волосы растрепаны. Живой человек. Не та глянцевая картина на журналах и на экранах.

- Только не умирай, - шепчу ей я.

Она молчит. Сухие губы жадно ловят воздух.

Мы в клетке для очередного аттракциона. Здесь более-менее безопасно, потому что твари не могут напасть сзади или сверху. Только через вход.

Скоро они вломятся сюда. Я жду этого, как смертник прихода палача.

Бежать некуда. Мы окружены. Нас взяли в тиски. Весь парк так и кишит ими. Сквозь прутья клетки я вижу сумасшедших лошадей, которые кровожадно ржут. В пасти у них не зубы, а бритвенные лезвия. Всё-таки освободились от крюков.

Я не могу порадоваться за них.

- Всегда говорила... что дорога вела... в ад...

Кажется, ей стало лучше.

"Дорога в ад" - это одна из её песен. Одна из лучших песен. Конечно, с "Причиной, чтобы жить", не сравнить, но...

Боже правый, говорю я себе. Это она. Это действительно Далия.

Самое время признаваться в вечной любви.

Но я говорю лишь:

- Я вытащу тебя отсюда.

- Мило, - отвечает Далия. Ладонь прижата к раненому боку. Я не могу понять, насколько сильно кровотечение. Алая кровь на алой ткани плохо видна. К тому же тут темно.

Мне очень неловко, но я должен это сделать.

- Убери руку, - говорю я.

Она только смотрит на меня. Ладонь остаётся на месте.

Мне кажется, или она улыбается?

- Мне нужно осмотреть рану, - продолжаю я.

Её взгляд цепляется о военные жетоны, которые болтаются на моей шее. Я так и не нашёл в себе силы их выкинуть. Ношу их как напоминание. О том, что произошло тогда.

Далия касается жетонов. Они радостно позвякивают. Ногти у неё тоже розовые. Заострённые...

- В этом нет надобности, - отвечает Далия. - У девушек должны быть свои секреты. А ты, я вижу, солдатик?

Я не дышу.

- У меня таких ещё не было, - кокетливо продолжает она.

Это невыносимо. Нас окружают монстры. Боеприпасы у нас на исходе. А мы тут предаёмся пустому флирту.

Я отворачиваюсь от Далии. Раз она так шутит, должно быть, рана не так серьёзна, как мне показалось.

Твари оцепили клетку. Ждут приказа на наступление.

Интересно, кто у них тут главный?

Вопрос отпадает сам собой, когда вперёд выходит долговязая фигура, мало чем напоминающая человека. Рост - девять футов. Вместо ног - толстые балки. Вместо рук - комки плоти, напоминающие дубины. Тварь машет своими дубинами, призывая прислужников идти в бой.

- Они уже близко, - глухо говорю я.

- Близко? - спрашивает Далия каким-то странным шипящим голосом. Мне вдруг становится страшно оборачиваться.

- Они уже здесь, - говорит Далия.

Не оборачивайся.

Не смей повернуть голову.

Я закрываю глаза. Слышу, как Далия - или то, что БЫЛО Далией - медленно поднимается с пола и приближается ко мне сзади. На плечо ложится рука с заострёнными ногтями.

Или когтями?

Потом Далия говорит:

- Так и будем стоять, солдатик? Прорываться надо.

 
10



- Уродливые твари! - кричит Аарон.

В темноте слышится сухой щелчок. Этот звук я не спутаю ни с чем другим.

Второй щелчок - ещё одна граната с выдернутой чекой.

И два "лимона" летят в ночь, где копошатся полчища тварей.

Бум.

Бум!

Темнота зажигается искрами. Становится очень светло, но ненадолго. Зарница взрывов быстро угасает. Нас поливает дождём из ошметков тварей.

- Дохлые твари, - удовлетворённо говорит Аарон, снимая с плеча автомат.

- Аарон! - кричу я.

Он оглядывается на меня.

Лучше бы он этого не делал.

Аарон - один из них.

Он - ходячий труп. Серая кожа. Лысый череп. Половины лица нет. Её снесло осколком.

Но он мне ободряюще улыбается. Как будто говорит вечное: "Я прикрою тебя, брат".

Оставшиеся в живых после взрыва монстры обступают его. Они хотят растерзать его. Но я не дам им этого сделать. Второй раз - нет.

- Аарон! - кричу я из клетки и открываю огонь. Несколько тварей падают, как подкошенные. И всё равно, несмотря на взрывы, их слишком много.

Я бросаюсь вперёд, держа Далию за руку. Она не вырывается. И бежит вполне резво. Словно и не было того страшного удара насквозь.

- Джейсон! - Аарон склоняется над заклинившим автоматом. - Прикрой меня!

Я трачу последние патроны на мерзких существ, которые пытаются его схватить, пользуясь беззащитностью.

Секунда-другая - и Аарон вновь в строю. Стоит горой перед мириадами тварей, закрывая им путь до меня и Далии.

- Можешь идти, солдат, - говорит он мне. Чёрные губы поджаты.

- Но...

- Уходи!

Я гляжу на Далию, которая повисает у меня на руке. Долго она не выдержит, несмотря на всю силу воли.

- Что стоишь?! - рычит Аарон. Кожа с его левой щеки слезает и падает на землю. Вместо щеки теперь у него красное мясо.

И я ухожу. Убегаю со всех ног. Сквозь мрак маячит красный всевидящий глаз.

"Предатель".

"Бросил их на смерть".

История всегда повторяется дважды, говорили мне в детстве. Я не верил. Как оказалось, зря.

 
11



Далеко мы не убегаем. Нет сил.

К счастью, далеко и не нужно.

- Сюда! - кричат нам.

Раздумывать не ни времени, ни желания. Подхватив изнемогающую Далию, я бросаюсь на зов.

Это оружейный магазин. Дверь приоткрыта. Из-за двери нам машет человек.

- Заходите, - говорит он. - Скорее!

Я не заставляю его повторять дважды.

Внутри людно. Света самая малость - фонари да свечи - но я вижу, что тут целая толпа. Они с любопытством разглядывают нас.

Какое-то время я боюсь, что нас выгонят.

Но потом тот, кто махал нам рукой, говорит:

- Располагайтесь. Будьте как дома.

Голова обвязана банданой. Он очень спокоен. Как будто за окном не мельтешат силуэты приближающихся тварей.

- Нужно забаррикадировать дверь! - кричу я.

- Закройте окна!

- Они почти здесь!

Мои слова не производят эффекта. Толпа остаётся хмурой и безмятежной.

- Они не войдут, - говорит человек с банданой.

Я не верю ему. Поэтому продолжаю смотреть в окно. Там твари. Кружат вокруг магазина. Но почему-то только кружат.

Фантастика.

- Твою мать, - вдруг восклицает кто-то тихо. - Это же она!

И я тут же выпадаю из центра внимания. Теперь все взоры обращены на Далию. Она едва стоит, а они восхищённо смотрят на неё.

- Что ж, падайте ниц, - презрительно говорит Далия. - Восхваляйте. Боготворите.

Меня передёргивает. Что-то вновь прорезается в её голосе. Что-то, так напугавшее меня, когда мы были внутри клетки.

Все продолжают на неё пялиться. На звезду экранов. И взгляды становятся всё более хищными. Так мне чудится.

Нужно что-то делать.

- Почему они не идут дальше? - очень громко спрашиваю я. Голос гулко разносится по помещению. Люди вздрагивают, недовольно смотрят на меня. Ну и пусть. Я вытерплю.

- Мы начертали знаки, - отвечает человек в бандане.

И действительно, на всех окнах нарисован странный символ багрового цвета. Три неровных круга вписаны в один большой двойной круг. Круги растекаются красными струйками по стеклу. Должно быть, на двери магазина тоже нарисован такой же знак.

- Они написаны кровью, - невозмутимо продолжает мой собеседник. - Так что, пока в нас течёт кровь, всё будет хорошо.

Только сейчас я замечаю, что у многих людей руки обвязаны белой тканью у локтя. И у человека в бандане тоже.

- Поэтому они не нас трогают, - говорит он.

За окном ржут сумасшедшие лошади.

- А может, вы просто заодно с этими тварями? - интересуется Далия хриплым голосом. Она стоит, прислонившись к стене.

Человек в бандане и не думает оскорбляться.

- В таком месте всё может быть, - отвечает он. - Это уж вам решать. В любом случае, добро пожаловать в убежище.

Он подаёт мне руку.

- Меня зовут Лео.

- Джейсон.

- Полагаю, мне нет нужды представляться? - спрашивает Далия.

Не понимаю, зачем она их дразнит. Ведь нам же хуже будет.

Лео, видимо, уже привык к её выпадам. Он просто не замечает её. Толпа, которая остаётся всё такой же безликой, отвечает дружным вздохом.

- У нас много воды и оружия, - говорит Лео. - А ещё целое море отличной выпивки. С едой похуже. Если вы любите вяленую говядину, то для вас тут будет рай. И не спрашивайте, откуда она тут взялась.

- Меня лично от говядины уже воротит, - продолжает он.

- А что тут случилось? - спрашиваю я. - С каких пор такое дерь...

Я не договариваю, потому что в эту секунду Далия с приглушённым стоном сползает на пол. Меж пальцев, прижатых к ране, вновь течёт кровь.

 
12



Она в бреду.

Сильное лекарство погружает её в состояние лихорадочного возбуждения. Она мечется на койке, и мне приходится каждую минуту брать её за плечи и укладывать на место.

Это продолжается долго.

Мы в лазарете. Вокруг - самый тёмный час ночи. На столике горит оплывшая свеча.

Лео привёл нас сюда. Я промыл и перевязал рану. Рана неглубокая, штык прошёл навылет. Я поставил ей уколы и положил в рот таблетки. Она их проглотила, сама не осознавая.

Хорошо, что лазарет расположен недалеко. И ещё хорошо, что большая часть лекарств в нём сохранилась в отличном состоянии.

Лекарства действуют. Организм отстаивает своё право на жизнь. Горячка, жар, помутнение. Далия выкрикивает слова, которые мне непонятны, зовёт на помощь людей, которых я не знаю.

- Преклонитесь, мрази, - приказывает она.

- Целуйте мои ноги! - кричит она.

Я беру её за руку. Вена на её запястье появляется и исчезает с угрожающей частотой.

- Успокойся, Далия.

Она не успокаивается. Череда безумных видений преследует её. Она поёт обрывки своих песен. "Ты не поймёшь, что нашёл дорогу в ад", - поёт она. "Кто-нибудь, дайте мне причину, дайте мне причину, дайте лишь одну причину, чтобы жить!" - умоляет она.

Я мечтал попасть на её концерт. Но не так себе это представлял.

А вот эту песню, которая срывается с её уст, я не знаю.

"И на сцену восходит, окружённая лучами... Богиня вечерней зари из глянца...".

"Богиня, Богиня, Богиня-шлюха".

Мне эта песня совсем не нравится. Она не похожа на остальные её песни.

"Богиней быть, шлюхой - вот смысл для жизни!".

- Далия, прекрати! - прошу я.

Но она допевает песню до конца. Я закрываю лицо ладонями.

Всё пройдёт. Скоро рассвет. Нужно только пережить.

"Просто дыши".

Я сижу, а она бродит в своих ядовитых грёзах по пустым зеркальным залам, и с каждого зеркала на неё смотрит собственное размытое, искажённое лицо.

Лицо Богини-шлюхи.

Это лицо ярко накрашено. Тушь, помада, макияж.

Это лицо пылает похотью. Пухлые губы тянутся к ней. Язык вьётся змеёй.

Это лицо надменно. Для Богини все вокруг - пресмыкающиеся.

Она ходит и разбивает эти жуткие зеркала одно за другим.

Но они воссоздаются. Под сияющий свет сцены и бравурные аплодисменты зрителей зеркала собираются из осколков. И в них снова ненавистное лицо.

Она бежит. Она разбивает. Осколки разлетаются, как конфетти.

И когда она в конце концов одерживает верх над всеми зеркалами, наступает просветление.

 
13



Что это было?

Я вправду видел её сон?

Или большой зал с зеркалами привиделся только мне?

Я не знаю. Вижу только, что Далии нет на койке.

Панически оглядываюсь.

Она заходит в душевую. Движется легко и бодро.

- Не смей подглядывать, - игриво бросает она через плечо.

Да как бы я посмел?

В душевой льётся вода. От нечего делать я вглядываюсь в темноту, которая всё ещё правит балом за окнами. Лишь в оружейном магазине мерцает свет.

Тварей не видно.

Аарон тоже не смотрит на меня из-за стекла.

До рассвета ещё далеко. Внезапно я осознаю, как сильно устал. Ноги подкашиваются. Мне приходится опираться локтями о подоконник, чтобы не упасть.

Шум воды стихает.

- Меня никто до сих пор не спасал, - говорит Далия, выходя из душевой.

Кажется, ей действительно хорошо. По крайней мере, выглядит она замечательно. Будто через две минуты на сцену, под град прожекторов.

- Твоя рана...

- Всё хорошо, - перебивает она меня. - Мне не больно.

- Меня всё это даже заводит, - говорит она, приближаясь ко мне.

Кажется, я сейчас умру. Сердце остановится. И всё.

- А тебя? - спрашивает Далия, сбрасывая платье. Розовый кокон ложится на пол.

Я пытаюсь что-то возразить. Получается плохо, потому что возражать мне не хочется.

- Я хочу тебя, - шепчет Далия, кладя руки мне на плечи.

- Я хочу тебя, - повторяет она.

И в этом жарком шёпоте, в её алых чувственных губах я вновь чувствую близость той твари из зеркал. Похотливой Богини-шлюхи.

Может быть, Далия тоже это чувствует. Она вздрагивает всём телом, будто от болезненного укола.

Но нас это остановить уже не может.

 
14



Это было ночью. Сейчас приближается утро.

Мне снился кошмар про войну. В миллионный раз. И я опять кричал во сне. Мне стыдно перед Далией, которая смотрит на меня.

Она просит меня рассказать ей всё.

Но я не могу. Я никогда никому не рассказывал. И не хочу делать это сейчас.

- Рассказывай, - просит Далия, усаживаясь на кровать.

Это моё дело, резко отвечаю я. Моё прошлое. Мои страхи. Мои демоны. Ей это знать ни к чему.

- Твои демоны? - смеётся Далия.

Я не понимаю, отчего ей так весело.

- Солдатик, ты забыл, где находишься, - говорит она.

А где я нахожусь?

- Они теперь не только твои демоны, - посерьёзнев, говорит Далия. - И мои демоны - не только мои. Я видела их всех. В бреду ли, наяву ли. Все мои призраки собрались, чтобы растерзать меня.

- И ты видел их, - говорит она. - А я узрела твоего демона.

Закрыв глаза, я вижу мёртвого Аарона, который азартно кричит: "Уродливые твари!". Крик такой громкий, что я зажмуриваюсь и опускаю голову.

Но Далия заставляет меня снова смотреть на неё. Её пальцы мягки, но непреклонны.

- Это место умеет выпускать демонов наружу, - говорит она. - Я называю их Проклятыми.

- Проклятыми, - повторяю я за ней.

- Расскажи мне, - говорит она. За окном всё светает. Жёлтая кромка ложится на восточный горизонт. Впрочем, солнца ещё нет.

И я рассказываю.

 
15



Аарон и я росли вместе. Родителей у нас не было, так что каждый из нас заменил другому семью. Мы вместе дрались против обидчиков в детском доме. Вместе голодали, когда оказались на улице. Вместе работали, чтобы добывать себе пропитание. Всё вместе.

Ничего нет удивительного в том, что мы вместе отправились на войну.

- А почему на войну? - спрашивает Далия.

Нам хотелось сделать что-то полезное в жизни, отвечаю я. Мы не могли сидеть и видеть, как гибнет мир.

Поэтому мы воевали. Очищали мир от тварей, которые осаждали меня этой ночью во сне. Выжигали огнём красно-бело-чёрное во имя голубого неба.

Но из тех пропаханных снарядами полей вернулся я один.

Тут я замолкаю.

- Что случилось с тем, другим солдатиком? - тихо говорит Далия.

Сложно говорить. Но я пытаюсь.

Я бросил его.

Я бросил весь свой отряд.

Они умерли, я остался жить.

Нас окружили. Отряд взяли в тиски и жарили со всех сторон. Помощи, которой мы ждали от союзников, не было.

Нас убивали как котят. Отряд таял на глазах. Но мы боролись. Мы стреляли, пока не кончились боеприпасы. Тогда твари пришли и взяли нас.

Они должны были нас убить. Иного не могло быть. Они могли нас пытать и мучить, могли издеваться над нами, но в итоге неизбежно должна была настать смерть.

Так и случилось. Для многих. Но не для меня.

Они отпустили меня.

Вытолкали взашей на дорогу и сказали: "Проваливай".

Я сказал тварям, что не уйду. Сказал, что останусь с друзьями. Буду лежать тут же, на дороге, пока они не пристрелят меня или не возьмут обратно.

Но капитан сказал мне: "Ты гр###### дурак - и всегда им был".

Аарон прорычал: "Что стоишь?".

Твари смеялись: "Уходи и расскажи всем о том, что случилось. Как милые союзники бросили вас на произвол судьбы, оставили на смерть".

Все кричали на меня. Их крик разрывал меня изнутри. Я был оглушён.

Они все хотели, чтобы я ушёл. Дорога в жизнь лежала передо мной.

- И ты ушёл, - говорит Далия. В голосе по-прежнему нет жалости, насмешки и осуждения. Но теперь я этому только рад.

Да, говорю я. Ушёл. За спиной трещали автоматные очереди. Твари расстреливали моих товарищей. Капитана. Аарона. Других.

Я ушёл.

Когда я заканчиваю говорить, над горизонтом появляется краешек огромного пылающего диска. Золотистые лучи волной захлестывают пустой город, прогоняя туман от улиц. Ночных тварей не сыскать в этом утреннем сиянии.

В детстве мы договорились встретиться с Аароном в холмах возле этого города после разлуки. Потому я и приехал сюда. Чтобы встретиться с ним. Но думал, что мы оба сможем увидеть друг друга на ТОЙ стороне. Я не думал, что Аарон явится за мной из тумана.

- Но он вроде не выглядел озлобленным на тебя, - задумчиво говорит Далия, гладя мои волосы.

Конечно, отвечаю я с горечью. С чего бы Аарону злиться на меня? Подумаешь, ушёл, оставив друга на растерзание тварям. Пустячок, не стоит даже вспоминать.

 
16



Завтрак у нас невкусный. Вяленая говядина пролежала в ящиках не один месяц. Вода отдаёт чем-то горьким.

- А это всегда так? - спрашиваю я, пытаясь прожевать жёсткое мясо.

- О чём ты? - спрашивает Лео.

- Они всегда уходят с наступлением утра?

Лео пожимает плечами. Люди в комнате следят за нашим разговором.

- Значит, их власть ограничена, - рассуждаю я. - Знаки, солнечный свет...

Лео смотрит на свою перевязанную руку:

- Может быть. А может быть, и нет. Вдруг они хотят просто выманить нас?

- Так вы собираетесь вечно сидеть тут взаперти?

- По крайней мере, тут безопасно, - отвечает он.

Я смотрю на Далию. Она почти не ест. Выглядит очень бледной. Или просто лучи солнца играют на её коже?

"Я не могу здесь оставаться", - мысленно говорю ей. И получаю едва видный кивок: "Я знаю".

- Мы уходим, - заявляю я, запивая мясо.

Лео равнодушно кивает.

Проводы надолго не затягиваются. Все люди из убежища собираются у выхода. Они хотят видеть, что с нами станет. Они уверены, что нас растерзают на куски. Не дадут пройти и ста шагов.

- Надеюсь, вам повезёт, - говорит Лео.

Я проверяю заряды пистолета, который взял из магазина. Полная обойма. И в кармане куча запасных. Всё будет хорошо.

Беру с прилавка ещё один ствол и протягиваю Далии.

- Ну уж нет, это не для меня, - холодно говорит она.

Я пытаюсь протестовать. Напоминаю ей об опасности, которая может скрываться на улицах. Говорю ей, что научиться стрелять легко.

- Забудь, - отрезает Далия.

Я с большими сомнениями откладываю оружие.

- Время расставаться, - Лео протягивает мне руку. Мы обмениваемся рукопожатием.

- Мы пришлём помощь, - обещаю я. Лео не выказывает никаких чувств. Видимо, уже зачислил нас в стан мертвецов.

- Идите, - просто говорит он и отпирает дверь магазина.

В полной тишине мы покидаем убежище. Они все стоят, прилипнув к окнам, и ловят взглядами каждое наше движение. Я оборачиваюсь назад и вижу их лица - белые пятна в тёмном стекле. Далия делает то же самое. На стекле и на лицах кровавый символ.

- Мы никогда их больше не увидим, - шепчет она, сжимая мою ладонь.

Я чувствую, что так оно и будет.

- Они - тоже Проклятые? - очень тихо спрашиваю я.

Далия молчит. Не знает? Или не хочет говорить?

Бессловесные призраки неподвижно следят за нами, пока мы не скрываемся за поворотом улицы.

 
17



Утро свежо по-весеннему. По улицам гуляет тёплый ветерок. Солнце припекает, заставляя первые зелёные ростки робко подниматься навстречу. На окнах отражаются слепящие жёлтые блики.

Мы с Далией уже близки к выходу из города. Мы миновали много кварталов. Прошли мимо парка развлечений, полицейского участка и прачечной. Пока ни одна тварь не покушалась на наше благополучие. Город словно извиняется за ночную жуть, распевая дифирамбы весне.

Но, как я уже говорил, они всегда рядом. Появляются плотной толпой, загораживая всю дорогу. И солнечный свет им не помеха.

Капитан. Аарон. Джеки. Бут. Все-все-все. Мой отряд.

- Ты видишь их? - нервно спрашиваю я у Далии. Надеюсь на отрицательный ответ. Но она кивает.

Они приближаются. Лица одинаково серы. Полевая форма изорвана. Тела исколоты штыками, изуродованы пулями. У иных нет конечностей или головы.

- Чего они хотят? - стону я.

Далия отвечает не сразу. Она тоже зачарована этим зловещим шествием.

- Они хотят, чтобы ты поговорил с ними, - говорит она наконец.

Не о чем мне с ними говорить. Я поднимаю руку с пистолетом.

- У нас к тебе дело, - говорит мёртвый капитан. Он стоит во главе отряда, как всегда.

- Джей, это я! - кричит Аарон из-за его спины.

- Нет, - цежу я сквозь зубы и нажимаю на курок. Выстрел громыхает на весь город. Пуля прошивает капитана насквозь. Он шатается на месте, едва не падает. Но удерживает равновесие.

- Дурак, - хрипит он, указывая на меня разлагающимся пальцем. - Какой дурак. И всегда был таким.

Они надвигаются на нас - ходячие трупы с глубоко ввалившимися неживыми глазами.

- Может, тебе стоит с ними поговорить, - говорит Далия, прижимаясь ко мне всем телом. Кажется, она действительно испугана.

- Твой друг, Аарон. В прошлый раз он спас нас от тварей. Возможно...

- Нет, - я решительно мотаю головой. Солдаты идут широкой поступью - так, как их учили в армии. Аарон улыбается мне. Ему не хватает нескольких передних зубов. Выпали. Или выбили?

- Бежим! - кричу я.

Мы отбегаем назад, прочь от встающего светила. Солдаты не прибавляют шага. И ведь правда - куда мы можем убежать в этом городе? Они найдут нас, даже если мы запрёмся в самом глубоком подвале.

- Они пришли за мной, - говорю я, задыхаясь. - Им нужен я. Они могут меня забрать... Но не тебя. Тебя им не получить.

Дышать сложно. Но останавливаться нельзя.

Далия могла бы пошутить, отпустить одну из своих едких замечаний про пустопорожнее геройство. Но она не роняет ни слова. Мы вдвоём бежим в никуда, и тёплый ветерок играет с нами в догонялки.


Изменено: knwlss, 04 Апрель 2013 - 11:51

  • 0

#2 Георгий Старков

Георгий Старков

    Внезапно живой :)

  • Заглянувший в кошмар™
  • ФишкаФишкаФишкаФишкаФишкаФишка
  • 1 706 Сообщений:

Опубликовано 13 Март 2009 - 16:00

18



Конец застаёт нас в церкви. Посреди икон с золотистыми рамами, медных распятий и пустых скамей для прихожан. Не знаю, почему мы забежали именно в церковь. Должно быть, надеялись, что восставшие из мёртвых не осмелятся подойти к храму веры.

Наивные.

- У нас мало времени, - говорю я, перезаряжая пистолет. Далия стоит рядом, прислонившись к стене, и зачарованно рассматривает церковную утварь. Высокие своды и красивые старинные кресты нравятся ей. Она чувствует в них силу истинной веры, истинного Господа. Того, кто выше, гораздо выше омерзительной Богини-шлюхи, живущей в ней и разъедающей душу изнутри.

- Мало для чего? - отрешённо спрашивает Далия. Пистолет снова готов к бою, и я нахожу минуту, чтобы привлечь её к себе и посмотреть в глаза. Она так красива, что мне просто не верится. Должно быть, в моих руках просто мираж. Стоит неосторожно выдохнуть, и она рассеется горсткой пыли.

- Я рассказывал о том, что случилось со мной, только тебе, - лихорадочно говорю я. - Только ты. И мне ещё столько хочется тебе сказать. Если бы только у нас было время...

А времени нет. Пока слова беспорядочно cлетают с моих губ, истекают последние секунды. И вот - поступь множества ног за стеной.

И капитан кричит: "Рядовой, выходи сейчас же!".

"Джей, давай!" - вторит ему Аарон.

Я должен им подчиниться.

- Нужно было сказать так много слов... - стону я.

Далия кладёт свой палец на мои пересохшие губы.

- Слова не нужны, - шепчет она и целует меня.

Мне хочется, чтобы это продолжалось вечно. Но опять всё пролетает слишком быстро. Я отрываюсь от поцелуя и поднимаю руку с пистолетом.

- Что ж, - говорю с наигранной бодростью, - за мной пришли.

Далия грустно смотрит мимо моего плеча куда-то на потолок церкви, где нарисованы гротескные звёзды.

- А вот эти, - говорит она, - пришли за мной.

И прежде чем я успеваю что-либо понять, прежде чем оборачиваюсь, прежде чем открываю рот, чтобы закричать, потолок со звёздами проваливается прямо на нас. Вместе с обломками потолка нам на голову сыплются твари. Большие и маленькие, тяжёлые и лёгкие. Их очень много. Одна из тварей приземляется мне на шею и предпринимает попытку прокусить моё горло. Но он слишком мелок для этого. Горло полыхает болью и начинает обильно кровоточить, но не более.

- Сдохни! - исступленно кричу я, сбрасывая тварь на пол.

Тварь послушно подыхает. В этом ему хорошо помогает пуля, пущенная почти в упор.

Теперь напротив меня стоят три одинаковых на вид монстра. С виду они напоминают большую злокачественную опухоль. Вместо рук - гигантские ножницы. Твари беспрестанно щелкают ими. Кажется, наслаждаются звонким металлическим "тш-тш", который при этом получается.

Они умны. Пытаются обойти меня стороной, чтобы взять в окружение. Я им не дам этого сделать. Пока я ещё могу стрелять, они не успеют...

- Не убивай их, - говорит вкрадчивый голос за моей спиной. Голос шипит, как змея. Гласные в словах трудно разобрать.

- Они же любят меня, - говорит голос. - Так же, как любишь ты.

Я разворачиваюсь и вижу Богиню-шлюху. Она возвышается надо мной подобно жестокому идолу из африканского племени. Розовое платье трещит по швам, из разрывов выползают гибкие мохнатые щупальца. Чёрное пальто превращается в широкие перепончатые крылья. Светлые волосы торчат сосульками во все стороны, напоминая дикобраза. Груди выпирают перезрелыми дынями.

Твари отходят назад, щелкая ножницами. Да они же аплодируют, осеняет меня. Они рукоплещут ей, своей ненаглядной звезде.

- Д-далия? - запинаясь, произношу я.

Но Далии в церкви нет. Есть Богиня-шлюха с размалеванным тушью и помадой лицом. В чёрных глазах нет ничего человеческого. Щупальца, извиваясь, как черви, подбираются ко мне и сжимают в любовных объятьях. Снова треск - но теперь не ткани платья, а моих ребер.

- Далия! - кричу я.

- Ты ведь любишь меня? - спрашивает Богиня, показывая мне длинные белые зубы и острый, как жало, язык. - Скажи, что любишь меня, Джейсон. Признай это. Признай, что готов преклониться передо мной. Боготвори меня. Пресмыкайся передо мной. Стань одним из НИХ.

С каждым словом тиски, в которые я попал, всё туже и туже. Я уже не стою на полу - щупальца отрывают меня, подымают на воздух. Окончательно потеряв способность вдохнуть, я трачу весь оставшийся в лёгких запас воздуха на одно-единственное короткое предложение:

- Это ты!

- Да, я, - шипит Богиня. В моих глазах темнеет. - Это я. Любящая дура.

То, что она делает потом с собой, слишком ужасно даже с учётом всего того, что мне довелось испытать за последние несколько часов...

Разум затягивается на десяток секунд липкой серой массой. Я прихожу в себя, когда щупальца беспощадно швыряют меня на стену рядом с алтарём - и я резиновым мячиком вылетаю на улицу, проломив старые доски.

Больно. Чёрт, на этот раз действительно очень больно.

Лёжа на асфальте, я вижу ноги в солдатских сапогах, которые обступают меня.

- Я же говорил тебе, Джей, - мягко произносит знакомый с детства голос. - У нас есть к тебе дело.

- Вставай, рядовой, - велит капитан.

Я бы предпочёл лежать. Или вовсе умереть. Но приказы старших по званию не обсуждаются. Мне приходится подниматься, опираясь левой рукой о землю. В правой руке я сжимаю горячий, мокрый, ещё трепещущий красный комок. То, что дала мне Богиня, прежде чем вытолкнуть из церкви.

Наконец, я выпрямляюсь и заглядываю в их лица. И хотя лица так же серы и страшны, как раньше, страх куда-то исчезает.

Я среди Проклятых.

И готов выслушать то, что они хотят мне сказать.


19



"Вы покидаете Тихий Холм, лучший город Новой Англии. Возвращайтесь ещё - мы будем рады!".

Под надписью на щите изображена карусель. Дети держат белых лошадок за шеи, вопя во всё горло. От веселья? Или от страха?

Вряд ли я больше когда-нибудь буду посещать парки развлечений.

Мы с Далией идём не спеша, как усталые путники на закате. Но сейчас не закат. Солнце только разогревает прозрачный воздух. Кажется, что лес вокруг наполнен шорохом раскрывающихся почек и произрастающей травы.

Далия хмура и сосредоточена. И я понимаю, в чём причина. Она боится. Ей страшно, что после того, как я увидел Богиню-шлюху, она опротивеет мне.

Ну, не что чтобы это было совсем не так...

Но этого явно недостаточно для того, чтобы я оттолкнул свою спасительницу. Ту, кто помогла мне снова встретить рассвет.

- Там были призраки, - говорю я наконец. Далия недоверчиво смотрит сначала на меня, потом на мои пальцы. На них ещё не засохла кровь.

Кровь её сердца.

"Что она тебе дала?" - любопытствовал Джеки у церкви. Он всегда задавал вопросы. Нужные и ненужные. Видать, сохранил эту привычку, даже когда перестал дышать.

Я взглянул на тёплую скользкую плоть, вырванную Богиней из собственной груди. И прижал это к своей груди.

"Она дала мне своё сердце".

И они заулыбались. Кто иронично, кто задорно, кто хмуро. Невероятно, но я заулыбался с ними тоже.

- Ты сохранил его? - внешне спокойно вопрошает Далия. Но на самом деле это для неё важный вопрос. - То, что я тебе дала?

- Да, - отвечаю я.

Я держал сердце прижатым к своей груди, пока солнечные лучи не расплавили его, и оно не стекло жёлтым апельсиновым соком меж пальцев.

И это спасло нас обоих. Меня - от её Проклятых. Её - от себя самой. От той накрашенной и жестокой твари, в которую она превратилась в церкви.

Мы останавливаемся. Дорога ведёт дальше, прочь от Тихого Холма, но мы почему-то останавливаемся, не сговариваясь, именно здесь.

- Твои друзья... Что они тебе сказали?

Я немного медлю с ответом.

- Капитан сказал то, что говорил всегда: "Просто продолжай дышать". Что это знает каждый солдат - нужно продолжать дышать, пока всё не пройдёт.

Но то капитан. А Аарон...

Аарон сказал: "Давай, сделай это, брат".

Он сказал: "Они выбрали меня. Твари хотели отпустить меня из плена, чтобы я рассказал людям о том, что случилось с нами. Но я сказал им, что на эту роль лучше подходишь ты. Что ты будешь несравненно лучше смотреться в объективе камеры. Что ты лучше, чем кто-то другой, сумеешь рассказать историю".

Аарон сказал: "И они поверили мне".

- Я спросил его, зачем он это сделал, - рассказываю я Далии. - Ведь он мог остаться в живых. Согласиться на их выбор. Он мог уйти...

Аарон ответил: "Потому что я говорил чистую правду".

"Ты стоишь десятерых таких, как мы, Джей. И ты единственный настолько глуп, чтобы не видеть этого. Неужели ты думаешь, что твари вняли бы моим словам, если бы не видели, что так оно и есть?".

Он сказал: "И после того, что мы сделали для тебя, после того, как мы пожертвовали собственными жизнями ради того, чтобы ты мог продолжать путь, что ты делаешь первым делом? Хочешь выпустить себе пулю в башку".

Он сказал: "Это неправильно, брат".

- Он хочет, чтобы я жил, - говорю я. - Они все хотят этого.

В последнее время всё, что происходило со мной и вокруг меня, было так плотно пропитано ароматом смерти и разложения, что нынче я даже не уверен, что помню, как делается это нехитрое действие. Жить.

- Я не знаю, как... - неуверенно начинаю я.

Далия перебивает меня:

- Мы оба не знаем, солдатик. И вообще мало кто на свете знает.

Она даёт мне руку. Я почти машинально сжимаю её тёплую ладонь в своей.

- Но мы можем попытаться, - говорит Далия. Ветер сбивает волосы ей на лицо. - Каждый может попытаться. Давай попробуем и мы.

Я не люблю весну.

Весна насквозь фальшива. Она никогда не выполняет данные обещания.

Но вместе с тем весна - единственное время, дающее нам надежду. Надежду, которая способна стать причиной, чтобы жить.

Надежду на лето.
  • 0