Это вообще другой жанр и другая степь.
Я совершенно честно пытался проcто написать сказку. О глупых людях.
Но мое сознание к тому времени было уже слишком сильно искажено этим темным городом.
----------------------------------------------------------------------------------------------
"Недетская несказка".
0 Вступление
Утро. Обычное пасмурное утро. Серое, как будто заштрихованное карандашом небо, промозглый туман, сырой холод пробирает до костей.
Самое, что ни на есть обычное утро, но неуловимо отличающееся от остальных. Скела знает, что что-то сегодня произойдет. Он даже знает, что. Знает, как начнется и как закончится.
Чиркнула зажигалка, сизый дым потянулся в свинцовое небо. Остается только ждать. Ждать и смотреть.
1 Глава
Он живет в этом месте давно. Не помнит, как сюда попал и не думает о том, как выбраться.
Кровать - груда тряпья. Можно было приспособить что-нибудь более подходящее, но не хотелось. Ничего не хотелось в этом застывшем месте. Только имя. Алекс. Это последнее, что он помнит. Слово, которое имело значение. Тогда, давно.
Алекс проснулся. Багровая пасть громко клацнула, едва не откусив руку. Алекс отшатнулся, содрогнулся от отвращения. Где бы он ни ложился спать - почти всегда наутро поджидает эта зубастая мерзость. Плотоядная зубастая пасть ухмыляется во всю стену, багровые десны выступают из обоев. Алекс зашвырнул туда первое, что подвернулось. Рано или поздно она сожрет все. А потом и его, Алекса.
Зубы сомкнулись. Послышался утробный звук, от которого затряслись стены. Алекс сплюнул. Тварь, гадость. Подавил надвигающуюся тошноту, порвал лианы, что за ночь опутали вход и вышел.
В дальней комнате живет Ежик. Ежика надо кормить, а то вылезет.
Спотыкаясь о лианы, что вьются по полу, Алекс прошел вперед. Большой зал раньше был много меньше. Одно остается неизменным - мертвенный свет и забинтованные трупы на морговых колясках. Коляски прибывают, зал растет. Началось с одной каталки - мешала ходить по коридору. Потом коридор выгнулся, вместил еще одну. Затем стал комнатой, теперь - размером со спортзал.
На груди одной мумии проступила кровь. Алекс подошел осторожно. Так и есть. Грудь медленно поднимается и опускается. Очень медленно. Но есть. Тихо скрипят бинты. Значит скоро встанет. Алекс втянул воздух сквозь зубы. Ломик где-то недавно посеял.
Плохо.
Первая мумия напугала жутко. Алекс сбросил ее в пасть. До самой ночи пасть изводила жуткими звуками и расходившейся повсюду дрожью. Видать, несварением желудка мучилась. Наутро Алекс нашел возле пасти бинты и несколько костей. Закинул обратно. Пасть их выплюнула сразу-же и, жалобно поскулив, медленно слилась со стеной. Останки вернулись на каталку.
Ломик надо бы найти. Сразу задышавшую мумию бить нельзя. Они тогда сильными становятся. Алекс получил в свое время пару шрамов. Лежит - пускай лежит. Некоторые давно дышат. А вот кровь проступила - плохо.
Дальше - длинный коридор. Слева - дверь в хрустальный зал. В хрустальном зале холодно. Раньше там было много скульптур. Прозрачные - стеклянные или ледяные. Смотришь - красиво, а потом начинаешь видеть нечто совершенно отвратительное. Алекс однажды задержался в этом зале надолго и увидел такое, что кровь в жилах застыла. Половину скульптур перeбил. Весь пол в осколках.
По стенам коридора привычно снуют тени. Раньше страшно было. Двигаются черные силуэты, что-то бормочут, нашептывают. Привык.
Ежик живет в ванной. Это клубок с пол-метра в диаметре, сделанный из шипов и крючков, торчащих во все стороны. Глаз нет, да и лица тоже. Нос - две дырочки, и зубы.
Очень знакомая зубастая ухмылка. Прямо как та, что на стене по утрам причмокивает.
Ежик почуял Алекса, привстал на двух коротких когтистых лапках, запрыгал, попытался перебраться через бортик. Алекс обычно кидал ему тряпки из стиральной машины, плитки отколовшегося кафеля, иногда совал лианы. Ежик несварением желудка не страдал никогда. Если не думать о том, что однажды утром можно это неуклюжее чудо застать на пороге комнаты - вполне себе милая тварь. Узнает, радуется. Только нифига оно не узнает. Просто сожрать хочет. И растет, если не кормить.
Алекс вышел. Дальше он переставлял кубы в соседней комнате. Переставлять кубы заставляет машина. Зачем это нужно Алекс не знает. Надо и все. Чувствует, как их надо переставлять. Машина следит за кубами, мигает лампочками, иногда, когда Алекс ошибается - дребезжит и воет хриплым динамиком. Алекс двигает кубы по шахматному полю. Небольшие в общем-то кубики. И нетяжелые. Только это времени много занимает. Не двигать - еще какая гадость приключится.
Впрочем, Алексу нравится. Надо же что-то делать. Иногда головоломки машины бывают весьма занятными. Однажды, когда Алекс весь день увлеченно расставлял кубы, нажимал на квадраты - квартира изменилась. В комнате с машиной стало светлее - можно читать, еда получше, книги новые, сама комната - больше. Когда увеличивается морг - это пугает. А тут как-то наоборот, нравится. Зачем терять еще одно занятие? Не все-же время Ежика откармливать. Да и нечем.
2 Глава
Есть в доме и еще одна комнатка, о которой Алекс постыдился бы рассказывать, если бы было кому. Маленькая комнатка с низким потолком. Дело здесь тоже в стене. Вряд-ли можно вести речь о возбуждении, если кого-то вообще может возбудить полутораметрового размера влагалище. Но Алекс приходит сюда, гладит руками, щекочет клитор - и половые губы набухают, сочатся вязкой горячей влагой. Становится тепло. В этой квартире холодно, почти везде, почти всегда. А тут тепло. И еще, в такие минуты Алексу кажется, что он не один.
Однажды Алекс заснул в этой комнатке. А утром стену занимала ПАСТЬ. Рычала, скалилась, щелкала зубами. После Алекс сюда заходить боялся. Дня через четыре пришел. Замерз. Боязливо открыл дверь, но все было как обычно. Потихоньку привык, но подолгу не оставался. Решил, что просыпаться лучше где-нибудь еще.
Вот и сейчас - зашел, погрелся, вышел, отправился на балкон. Дверь хрустального зала зазвенела рассыпанными осколками, подалась. По осколкам ходить больно. Алекс надевал ботинки с толстыми подошвами, или старался обходить острое стекло. Не помогало. Каждый раз, когда он проходит через россыпи обломков, просыпается острая режущая боль, а ран потом нет.
Хрустальный зал - самая холодная комната. Здесь выход на балкон. А еще - несмотря на высокий потолок, величину зала и морозный воздух - почему-то самая тяжелая комната. В морге спокойно, а здесь - словно невидимые призраки носятся, будоражат нервы. И тихо.
На балконе как обычно ждет Молчащий. Молчащий - он серый с черным. Вроде бы человек, вроде бы и нет. Непонятное что-то. У него нет лица и он не умеет говорить. Зато у Молчащего всегда есть сигареты. Молчащий как обычно протянул пачку, такую же черно-серую, как и он сам. Алекс взял сигарету. Та сама задымилась в руке.
- Ну, что скажешь? Как жизнь?
Молчащий наклонил голову. Вроде: "Как сам?"
- Да живу помаленьку. Вот, задачки решаю. Треугольные не получаются, - Алекс облокотился на перила.
От балкона высоко вверх уходила причудливая конструкция из длинных и тонких стальных шестов. Алекс посмотрел вверх.
- Знаешь, я думаю, что по ним можно забраться в небо. Вернее знаю откуда-то. Можно было бы, если бы они не были такими тонкими.
Алекс оглянулся на Молчащего. Тот снова склонил голову на бок, толи соглашаясь, толи тихо, беззвучно посмеиваясь. Молчащий не умеет говорить. Сигарета полетела вниз, в туманную мглу. Можно было рассмотреть, как там глубоко внизу, она рассыпалась маленьким салютом. Алекс поежился, пошел обратно.
Посмотрел на скульптуру. Резные формы потекли, очертания начали плавиться. Дальше смотреть нельзя, сегодня Алекс об этом забыл. Мрачная дрянь растекается перед ним по воздуху. И как-то сразу нашелся среди битого стекла ломик. Скульптуру Алекс разбил. Не жалко. Методично, аккуратно. Сначала на куски, потом на куски еще меньшие... И вышел.
Морг растет, хрустальный зал растет, комната с машиной тоже растет. А кухня наоборот - все меньше становится. На маленькой закопченой плите Алекс разогрел еду. Трудно понять, что это такое. То-ли пельмени, растекшиеся и перемешанные, то-ли слипшиеся макароны, то-ли вообще тушенная капуста. Алекс не задумывался над этим. Он ел... все подряд. Как ежик.
После Алекс отправился смотреть в окна. Это было в конце коридора. Там, возле машинного зала есть дверь наружу. Но Алекс никогда не выходит. Окна очень грязные, запылившиеся. Сквозь них почти ничего не видно. Да и зачем? Все, что можно видеть за окнами - клубящийся сизый туман на улице. И больше ничего.
А если окна протереть - нельзя уже будет размышлять о том, что там, в тумане. Темные сполохи, чьи-то тени. Может быть - игра воображения. Но приятно думать, что там, наверняка, что-то есть. Восемь окон, ведущих куда-то туда. Что-то там есть.
На двери в квартиру издавна висят толстые цепи. Крест-накрест, не открыть. Они висят изнутри. Это тоже хорошо. Никто не съест.
И сегодня Алекс снова смотрит на окна. Восемь серых квадратов. «Сегодня» - оно какое-то другое сегодня. Не хочется размышлять. Хочется.... Хочется....
Алекс подошел к первому окну и осторожно протер в пыли маленькую дырочку. Странное ощущение посетило, когда он коснулся стекла. Алекс как-то робко подумал, что сегодня что-то случится.
Он виновато прильнул глазом к просвету. Точно что-то случится. Нехорошо.
3 Глава
Плотный белый туман плывет по улицам. Слоится, расходится волнами, вихрями крутится. Туман играет, открывает дорогу, или заслоняет все, так что не видно протянутой руки...
И леденящая кровь тишина, через которую прокрадываются коварно звуки. Перестук коготков по тротуару, чье-то хищное шипение, тихие шаги во мгле.
На самой границе восприятия, снуют тени. Кто? Что? Или просто привиделось?
Длинный путь вникуда, в бездну. Выматывающая прогулка.
Девушка бредет в тумане. Стройная фигурка пробирается под белой пеленой, ищет выход.
***
Раньше казалось, что вокруг лучше. А всего-то протер дырочку. Алекс снова почувствовал укол вины.
За окном кто-то длиннозубый отрывает куски от растерзанной туши большой черной собаки и глотает их. Может этот длиннозубый даже когда-то человеком был, но сейчас он жует собаку.
Алекс поморщился.
Наверное, почуяв это, длиннозубый, крепко вцепившись в останки, уволок их куда-то в сторону.
Снова остались только серое месиво и стены домов.
А потом из тумана появился силуэт. Девушка. Алекс был совершенно уверен, что это - девушка. Откуда-то знал.
Девушка подошла было ближе, посмотрела влево.
Нельзя туда, там длиннозубый.
Алекс совершенно не представлял, что делать.
- Эй... - позвал он.
Получилось очень тихо.
***
Она бредет в тумане уже часа два, не знает, как здесь оказалась, и где это "здесь" находится. Нервы измотаны шорохом из мглы, ноги устали и ноют.
Вышла на развилку. Куда повернуть?.. Впереди дом. Дорога влево, дорога вправо...
В прошлый раз сворачивала... куда? Вспоминалось плохо, будто туман вместе со стенами и деревьями, скрадывал воспоминания и мысли.
И девушка почувствовала чей-то взгляд.
Осмотрелась - и в одном из пыльных окон дома - будто кто-то пальцем на пыльном стекле прочертил стрелочку.
Подошла к стеклу и осторожно залянула. Никого.
***
Алекс много времени провел так. Разные места города видны из окон. Все это жутковато и в диковинку. Он переходил от окна к окну, окно, от которого ушел запотевало, покрывалось испариной, а потом мельчайшие капли воды снова собирались в пыль.
Время здесь вообще течет странно. Сложно сказать, почему именно так. Но Алекс чуял, что времени прошло МНОГО.
В конце концов, потерял девушку из вида. Ни в одном из восьми окон ее нет.
И тут Алекс понял, как холодно в комнате. И понял, как угрожающе тихо вокруг.
Машина хрипло взревела, стены затряслись от рыка изторгаемого пастью. Голодное шипение донеслось из ванной.
Алекс попятился в коридор и потонул в шепоте теней, что плясали на стенах. В груди бился страх.
Тяжело дыша, вломился в хрустальный зал. Споткнулся на пороге, упал на осколки, скорчился от боли. Сцепив зубы встал, закрыл тяжелую резную дверь. И лишь обернувшись, увидел...
Новая скульптура огромна. Три метра, пять, десять? И это первая скульптура, что вызывает столь странные ощущения.
Алекс стоял и смотрел на нее.
Мысли в голове носятся, сталкивались и смешивались в кашицу. Скульптура красива, но неясна. Восхищает переплетенными стеклянными ветвями. В ней и острые готические шпили и неясно слитые человеческие очертания. И еще некто смутно знакомый на фоне. Человек с двумя лицами, Янус.
Алекс еще раз с опаской оглянулся на дверь, из-за которой все еще доносятся жуткие звуки, осторожно обошел статую, скользнул на балкон.
На балконе не глядя взял сигарету из пачки. Стальная конструкция на ветру подрагивает сильнее обычного, сверху скрип и металлический рокот.
Алекс этого не заметил. Кинулся на перила, затянулся. Руки все-еще слегка дрожали.
- Знаешь, там такой бардак сейчас творится... Я в окна смотрел. Совсем про все забыл. Девушку видел...
Алекс вздохнул, затянулся еще раз. Сердце успокоилось медленно, уже не бъется как в приступе эпилепсии.
- Машина ревет, в ванной Ежик бесится, пасть воет. Блин... А еще девушка... - Алекс подумал, добавил, - и статуя...
Глухой, глубокий, но спокойный смех, донесся из-за спины. Алекс вздрогнул, обернулся резко.
Молчащий обрел новые черты. Лицо. Появилось лицо. Серое лицо, блеклое. Орлиный профиль, шерлокхолмсовский нос, острые скулы, губы тонкие. И такие-же серые, блеклые глаза. Туманные. Четче проступил черный плащ с высоким остроконечным воротом и запущенная копна седых волос.
Молчащий улыбнулся, показав острые зубы. Широкая косая ухмылка. От уха до уха.
Алекс остолбенел, уставился на молчащего:
- А теперь еще и ты...
4 Глава
Молчащий снова глухо усмехнулся.
- Девушка, говоришь?.. - от шелеста страниц есть что-то в этом голосе, от шепота теней, от хруста костей, от волчьего воя...
- Скела мое имя, - сказал Мочащий.
- Алекс, - сказал Алекс и пожал протянутую руку.
Сильные пальцы. Рука холодная. И сухая.
Скела снова нехорошо улыбнулся:
- Помочь?
От такой улыбки по спине пробежал легкий холодок.
Скела развернулся и вышел. Полы плаща взметнулись в воздух.
Скульптура в зале снова плавится, растет. Скалится двуликий Янус, глядя на хрустальные ветви, что тянутся вверх. Потолок в комнате стал выше, вдвое выше. Мечется, бьется о стены беспокойный ветер.
Скела идет вперед, Алекс следует.
Черная дверь, черная как сама тьма. Перетянутая толстыми цепями. Выход.
- Сначала наведем порядок - говорит Скела. И снова расползается на лице острозубая ухмылка. Скела сворачивает в машинный зал.
***
Алекс двигает кубы и с каждым прикосновением неясные схемы всплывают в памяти.
Сухой смех. Скела снял кожух и деловито ковыряется в машине. Он повернулся, произнес:
- Чуешь...
Острый взгляд холодных глаз. Алекса пробирает дрожь. Что значит это "чуешь"? Взялся за очередной куб - и снова неясное ощущение разлилось по венам.
Скела что-то повернул, стукнул. Машина заглохла.
- Чуешь, - Скела выпрямился, пошел к выходу.
Ежик дергается в дверном проеме ванной. Колючки не дают пролезть, мешают.
- А с ним что делать?
Алекс спросил, Скела наклонил голову вбок, ответил:
- Ты знаешь.
Алекс снова посмотрел на ежика. Да, знает.
Что-то странное происходит. Что-то Скела делает с этим небольшим кусочком мира, с сознанием Алекса.
Ежик поймал взгляд утихомирился. Остановился и стоит раскачивается. Потягивает ноздрями воздух.
Скела выудил из кармана и протянул опасную бритву. Алекс взял, посмотрел внимательно. Да, знает.
Помедлил, взмахнул. Острое лезвие ударило по запястью. Ежик засопел громко - почуял.
Багровые капли падают в разинутую пасть. Ежик довольно верещит, щерится. Белый цвет как плесень медленно наступает с концов колючек и крючьев. Ежик сжимается, становится все меньше.
Алекс присел. Болит разрезанное запястье, кровь тонкими длинными червями сползает по коже вниз.
Совсем уже мелкого, грязно-серого, Алекс взял Ежика на ладонь, пересадил в ванную. Теперь тихо.
Пасть угомонилась - сама-собой, может?.. Что это может значить? Что дальше?
Скела держит в руках невесть откуда взявшийся клинок. Серая дымка скользит по лезвию, клинок огромен. Скела стоит, смотрит на Алекса, улыбаясь нехорошей улыбкой. Клинок, с лезвием похожим на увеличенный хирургический ланцет даже не покачивается в воздухе.
Алекс смотрит на Скелу. Алекс не знает, зачем нужен этот клинок. Откуда клинок взялся. Что будет делать Скела. Алекс не знает.
Но "чует". Действительно чует, как и обещано.
- Готов? - вопрос обращен к Алексу. Алекс медлит, кивает.
Удар. Металлический звон и, почему-то, резкая боль.
Алекс согнулся и зажмурился. А когда открыл глаза - увидел обрубки цепей, свисающие вдоль двери. На груди быстро рубцуется длинный свежий шрам. Молчащего рядом нет.
Алекс прикоснулся к двери и ощутил легкое покалывание в пальцах. Дверь - без ручки, без замочных скважин, черная, гладкая.
Сзади шорох, потом - шаги. Неровные, тихие шаги.
Алекс обернулся. Белесая фигура приближается со стороны морга.
Черт, как не вовремя... Ломик в хрустальном зале остался...
Алекс быстро, но осторожно пошел навстречу. Мумия не отрывает забинтованного, безглазого взгляда и двигается вперед.
Раздался тихий треск, полоска ткани лопнула и висит. Открылась живая кожа.
Алекс, уже взялся за дверь. Остановился.
Еще одна полоска ткани лопнула, оголила ключицу.
Страх поднимается где-то внутри и постепенно охватывает сознание. Одно дело убивать безликую мумию, другое дело - живая плоть. Алекс снова услышал треск ткани, но уже не решался смотреть.
Подалась тяжелая дверь, зазвенела россыпь осколков.
Алекс закрыл дверь, прислонился и медленно сполз вниз. Он тяжело дышал и совершенно не представлял, что делать дальше.
5 Глава
Зал распахнут в открытое небо. Потолка больше нет, стеклянные ветви сходятся шатром, витой спиралью уходят в голубую бездну. Наверное только отсюда во всем городе можно увидеть небо голубым и чистым.
Алекс завороженно смотрит вверх. На витой бутон, что стремится ввысь, и просто вверх, на то, чего он не помнит. Чего не знает. Ни мысли в голове, дыхание перехвачено.
Время прошло. Сколько? Никто не знает.
Встал, обошел хрустальное чудо, вышел на балкон. Скелы нет. Пачка сигарет валяется.
Посмотрел вверх – пепельно серая пелена...
Вернулся через зал. Ломик лежал там, где остался. Холодный металл в руке, нерешительные шаги к развязке.
Взялся за тяжелую дверь, медленно потянул. Протиснуться можно. Еще. Алекс открыл дверь полностью. Не протиснулся в щель, по своему обыкновению, а вышел.
На полу в коридоре лежат бинты. А среди бинтов стоит девушка. Та самая, что шла через город по неясным указателям, стрелочкам в пыли пустых, забытых окон.
Абсолютно обнаженная, она со спокойным интересом осматривается. Короткие, цвета спелой соломы, волосы; чуть нескладная тонкая фигура. Бездонная синь в глазах.
Девушка обернулась, наконец, к Алексу. Вскинула брови, спросила:
Ты здесь живешь?
Да, - просто ответил Алекс.
Он стянул рубашку, протянул девушке.
***
Девушку звали Элеана. Она пришла. Все-таки пришла.
Алекс показал кухню. Подвигал кубы в комнате с машиной. Показал окна, на которых чертил стрелочки.
В хрустальный зал не повел. Слишком холодно, слишком странно. Слишком острые осколки рассыпаны по полу. Слишком много для босых ног.
Не стал показывать и пасть – зачем?
В итоге Элеана остановилась у маленькой дверки в тайную комнатку. Заметила таки.
А там что? - спросила не оборачиваясь.
Дверка открылась с тихим щелчком. Девушка нагнулась заглянула внутрь, хихикнула.
Алекс задумчиво посмотрел на свои ботинки.
Девушка уселась на пороге, еще раз взглянула на Алекса, вскинула брови.
Алекс шумно вдохнул через нос, поднял глаза, ответил:
Ну... Там тепло.
ТАМ?! - девушка отшатнулась, почти упала. И упала бы, если б не сидела до этого.
Алекс наклонил голову, приподнял бровь, сказал почти обиженно:
Ну почему сразу ТАМ? В комнате.
Зам-мечательно! - девушка уцепила его за ремень и втянула внутрь.
- Здесь везде так холодно. Город – странный, страшный. Здесь такой дурдом! - продолжала говорить Элеана. Пока звучали слова – девушка, как змейка, обвилась вокруг него, положила голову на грудь, добавила тихим голосом:
- Я так устала...
Алекс мягко обнял, посмотрел как Элена закрывает глаза. Как успокаивается, проваливается в сон.
И очень странное чувтсво возникло внутри, когда Алекс подумал, что он теперь не один.
И еще Алекс решил, что этой ночью ни в коем случае нельзя спать.
Осторожно, чтобы не разбудить, подтянул дверь. Стало темно.
Алекс просто слушает дыхание, два дыхания.
А потом добавляется другой звук. Где-то за спиной, запертый в своей ванной, царапается Ежик. Царапающий звук становится все громче – и вот уже Ежик гулко подпрыгивает, бухается о металлическое дно.
Алекс знает, что нельзя спать. Но вот сверху наваливается что-то большое и тяжелое. Но вот начинается безумная резь в глазах. И почему-то очень болит голова.
Алекс зажмуривается, сжимает зубы. Головная боль становится все сильнее, разверзается тьма и ощущения меркнут.
Остается только мысль: «Не смог», остается непонятное чувство вины, но и они вскоре уходят.
6 Глава
Элена, девушка из грез. Она была с ним утром. И следающим утром и далее. Снова, и снова, и снова, и снова... Не шумел больше Ежик, не клацала пасть, не ревела машина. Все было хорошо, все было нормально. Алекс наконец поверил, что одиночество кончилось.... Успокоился, а потом....
Проснулся.
Проснулся от холода. Такого привычного в этой квартире холода. Элеаны не было, а тайная комната стала просто комнатой. Просто стены. Алекс поежился от нехорошего предчувствия, потер пальцами красный бугристый шрам, что пересекает отныне его грудь. Оделся, вышел.
Дверка мягко клацнула за спиной. По всей квартире гуляет знобящий ветер. Тени смеются, скользят по стенам и хохочут своими тихими шуршащими голосами.
Алекс кинулся по коридору в морг. Пустые каталки. Развернулся и все понял. Дверь, черная дверь, по бокам которой свисают обрубленные толстые цепи. Страшная дверь – распахнута.
Не воет пасть. Не скребется в ванной Ежик. Тишина.
Все тело бьет мелкая, неприятная дрожь. В голове – ни единой мысли. Холодный воздух заползает под распахнутую рубашку. Подошел к самому порогу и застыл. Страшная дверь... Вздохнул глубоко, вдохнул еще раз, задержал дыхание, шагнул....
И реальность сорвалась с катушек. Мелькали перила, стекла окон, ступени. Алекс бежал. Бежал, не разбирая направления, не успевая ничего рассмотреть, ведомый внутренним чутьем, или чем-то похожим.
На улице наткнулся на длиннозубую тварь, что тогда жрала собаку, отшвырнул с внезапно вспыхнувшей злостью. С силой, о которой не подозревал – в момент броска мышцы вздулись и заныли кости. Тварь отлетела, ударилась о стену, упала и больше не двигалась.
Алекс несся стремительно, как болид формулы-1, обреченно как баллистическая ракета, начиненная смертоносной взрывчаткой. Что-то шарахалось из-под ног, пряталось по углам, скрывалось в тумане.
"Где она?" – единственная мысль билась в мозгу.
Зрение будто тоже разогналось вместе с ним. Глаза обшаривали пространство вокруг, мгновенно схватывали и разбирали по элементам куски реальности. "Где?"
Воздух становился все тяжелее, густел, холодной водой нехотя вливался в легкие, и с трудом выталкивался обратно. Алекс бежал, бежал долго, но все же увяз, замедлился, перешел на шаг.
Узкие улочки кончились, пред взором простирается залитая молочно-белым туманом площадь. И в центре, на гранитном постаменте – смутно знакомая фигура в черном плаще.
По площади блуждают мумии. Десятки мумий.
***
Девушка проснулась на куче прелых листьев. Возле того самого дома.
Вокруг - лишь тишина и туман. Словно и не начиналось это путешествие по нечетким стрелочкам.
Встала, осмотрелась. Никого. Молочно-белая завеса тумана.
- Алекс?
Тишина. Нет ответа.
Неприятная, мертвая тишина.
И вот, в тумане проступает силуэт. Силуэт приближается совсем беззвучно.
Он. Алекс. На лице выражение спокойное, застывшее, и почему-то слегка грустное.
- Дай мне что-нибудь, - говорит Алекс – и девушка протягивает ему маленькое полотняное сердечко.
Алекс берет его, выражение лица не меняется. Берет, окутывается сизым дымом и медленно растворяется в воздухе.
В последний момент в клубах мелькает незнакомое, неприятное лицо. Жесткие черты, и орлиный нос. Глаза – холодные, выцветшие, подернуты дымкой. И улыбка, вобравшая усталость и грусть.
Видение исчезает.
Девушка остается одна.
7 Глава
Скела вернулся в квартиру. Прошел через черную дверь, за спиной остались машина и окна, а дальше вперед по длинному коридору чрез логово теней, мимо тяжелых резных дверей хрустального зала, осторожно обходя каталки и переступая лианы…
Вот она, комната. Небольшая комнатка, в которой нет ничего, кроме груды тряпья и безобразной пасти на стене.
Пасть раскрылась, опалила холодным дыханием, заурчала сотрясая стены.
Скела остался спокоен. Медленно достал из кармана полотняное сердечко, протянул на ладони.
Пасть замерла в ожидании – и Скела аккуратно забросил сердечко внутрь.
В этот раз огромные зубы сомкнулись бесшумно.
Пасть уменьшается, съеживается, исчезает. Медленно и очень тихо.
И вот от нее остается только маленькая дырочка, проковырянная в стене давным-давно, в детстве, гвоздиком. И сделал это человек по имени Алекс, но сейчас уже не помнит, когда и по какому поводу.
Скела – помнит. Но не скажет. Сейчас он идет в хрустальный зал, затем на балкон.
Алексу бы не понравилось то, что сделал Скела ночью, но то было его, Алекса, желание.
Не понравится и то, что еще осталось сделать. Но это сделать нужно.
***
Алекс остановился в нерешительности: Остановился, вспомнил появление Элеаны...
И вот уже носится среди фигур, опутанных белыми бинтами:
"Элеана?"
Расталкивает, кричит, вырывается....
"Элеана!?"
Мумий много, бесконечно много. Много сил потрачено, много времени… Голос уже охрип.
Алекс совсем выдохся, когда, наконец, понял.
"Прочь! Прочь из этого места! Элеаны здесь нет, нет, нет и не может быть! Ей нет места среди безликих!"
Каждый вдох холодный воздух обжигает уставшие легкие.
Алекс толкнул очередного аменхотепа.
Схватили сзади, Алекс вырвался, побежал.
Хромые бинтованные фигуры, преграждают путь. Алекс раз за разом сбивает их на землю, но бестолку! Тянутся и хватают костлявые пальцы. Скрипят и трещат бинты, рубашка уже порвана, тело ноет от постоянных ударов…
Алекс бежал, пока последних безликих не поглотил туман. Тогда перешел на шаг и позволил себе отдышаться.
Безликие мумии остались позади, но безликие дома окружают теперь.
Куда идти? Развилка. Ход вправо, ход влево... И очень знакомая стрелка на пыльном стекле...
Алекс пошел по стрелкам. Пошел, опасаясь, что всего лишь придет обратно. Но пошел.
Туман скрадывает шаги. Дома наступают и расступаются. Слово «время» теряет смысл…
8 Глава
Скитания остались в безмолвной бездне. Важно лишь, что они кончились.
Алекс стоял на одном краю дороги, Элеана на другом. Алекс – меж домов, на просторе. Элеана – в арке, меж стен.
Туман расступился, дал Алексу, изможденному, замученному, выдохшемуся, увидеть ее.
Алекс сделал шаг – раздался гул.
За вторым последовал оглушающий грохот.
После третьего меж ними вкатился клубок хищных лезвий. Старый знакомый. Ежик. Только вымахал до высоты трехэтажного дома.
Алекс задрал голову, глядя на нависшую громаду. Нечто огромное и безжалостное, ничего не стоит навалиться и смять, размазать красным месивом по сотням ножей и крючьев.
Но нет, снова вперед.
Ежик распахнул пасть - и раздался СМЕХ! Смех на тысячи разных голосов ударил в лицо. Алекс дрогнул, согнулся под тяжестью этого смеха. Сгорбился, свернулся на мостовой, как опаленный спичкой муравей. А потом что-то случилось.
Образ вспыхнул в сознании. Знакомое лицо с нехорошей, циничной усмешкой.
- НЕТ! - голос звучал как предсмертный рык раненого чудища.
- НЕТ!!! – закричал Алекс снова. Не звук – ярость и боль тысячи войн хлынули в воздух.
Алекс стоял, несокрушимый как скала, в глазах – ненависть, с которой могли бы смотреть дула орудий. Волосы трепал ветер, развевался в воздухе призрачный плащ с остроконечным воротом.
Голоса стихли. Ежик стоял все там же, сопел, покачивался на неуклюжих ножках.
Злость ушла. Плащ за спиной померк и исчез. Осталось только ровное спокойствие.
Алекс подошел к Ежику, что вымахал до невероятных размеров. Все тот же глупый и жадный Ежик.
- Иди домой, - сказал Алекс, - Иди домой...
Ежик пискнул обиженно, колючки и крючья на спине заскрипели. Он пыхтел, уменьшался, дошел до размера волейбольного мяча. На этом Ежик остановился, задрал ноздри вверх к Алексу, засопел почти жалобно. Потом свернулся и подскакивая покатился прочь.
Алекс развернулся к Элеане, посмотрел на это полное недоумения, страха и чего-то очень холодного, лицо...
- Это и есть твой мир? – спросила она, - Ты все это создал?
Он не ответил.
Алекс вышел на середину дороги, раскинул руки, открылся перед давящим небом.
- Иди за мной, - сказал он в пустоту, и закричал, – выведу!
Раздался металлический гул, а потом ливень из стальных прутьев хлынул на землю.
Алекс смеялся.
9 Глава.
Шквал металла.
Элеана лишь застыла, оглушенная, глядя как стальные прутья впиваются в землю. А еще где-то там, за грохотом, ей почудился тонкий хрустальный звон.
Прут ударил Алекса в руку, через секунду второй пробил плечо. Алекс упал, железная поросль скрыла его.
Звук ударов раздавался все реже, в конце концов, стих.
***
Элеана посмотрела туда, где исчез Алекс.
Он все это создал. Взгляд вниз и вереница тяжелых мыслей.
Он...
Взгляд вверх, в серую мглу неба.
Элеана пошла вперед. И стальные прутья гнулись легко, как жухлая трава.
Из груди Алекса вырвался хрип, когда Элеана приподняла его. Тронула волосы.
Алекс открыл глаза, прищурился, будто обожженный светом. Улыбнулся устало и спокойно. А потом начал рассказывать.
Алекс говорил.
Элеана перeбирала его волосы.
Говорил о том, как слушал стертый шепот теней прошлого.
О том как смотрел в мутные окна.
О том, как жил среди людей, с головой замотанных в нечто, что на деле не ценнее грязных тряпок.
Как ходил на работу, где давил на одинаковые кубики кнопок, решал не имеющие смысла задачки.
Как глушил чем попало душевный голод.
Как вырезал в одиночестве хрустальные мечты. Как потом рушил их...
Как строил из прутьев логики лестницу в небо. И по ним можно бы было подняться... Если бы они не были такими тонкими...
Как безумно испугался, вервые за безликой ширмой увидев человека.
Как кровью усмирял свой страх...
Как искал...
Алекс говорил...
Элеана пербирала его волосы.
10 Эпилог
Девушка терзала уголок последней страницы, не решаясь расстаться с книгой.
На бумаге проступили багровые буквы: «Еще увидимся?»
Элеана вздрогнула, отбросила книгу – и тут же зажмурилась от попавшего в глаза солнечного лучика.
В безбрежном голубом небе чистым золотом сияло солнце. Сочная зелень покрывала каждый сантиметр земли – и даже асфальт не казался таким уж серым.
По дороге шел Алекс и улыбался обычной для него улыбкой, простой и теплой, как весеннее солнце.
- Здравствуй, - просто сказал он. Взгляд ясный, прямой, добрый. Шевелюра светится в солнечных лучах.
- Здравствуй…. Только я занята сегодня… - ответила Элеана.
В сумочке шумно закопошилось. Девушка расстегнула молиню и наружу выкарабкался ежик. Небольшой, розово-багровый, в крючках и колючках.
- Это Зубастик. - Девушка рассеянно улыбнылась, запустила руку между шипами и поскребла.
Зубастик довольно засопел, клацнул пастью пару раз и снова скрылся в сумке. Она облизнула уколотый палец, вздохнула.
Алекс все также, по-доброму улыбаясь, смотрел.
Девушка опустила взгляд, смущенно пнула пару-раз землю, продолжила:
- Нууу... Не только тебе иногда требуется порядок наводить...
Девушка еще раз пнула пыль.
- Ну давай... Помогу.
Девушка подняла взгляд. Алекс улыбнулся.
Они ушли вместе: спокойно, легко, болтая о разной фигне.
Тем временем в воздухе закружился дым, сгустился, принял форму. Скела задумчиво посмотрел вслед. После он нагнулся, подобрал книжицу и убрал ее куда-то в плащ. Затем растаял в воздухе.
По улицам заструился туман, город начал меняться...
POST SCRIPTUM
Альфред шел по туманному городу. По улицам слонялась всякая бестолочь, раздавались жуткие звуки, сверху погромыхивало.
Он на ходу скинул с плеча потертый рюкзак, достал термос. В термосе плескался сладкий теплый чай. Альфред улыбнулся. Поискал где присесть.
Сырая, подгнившая лавочка отыскалась у подъезда. В доме, само-собой, давно никто не жил.
Термос был старый. Пробка высвободилась со скрипом, чай наполнил кружку. Или крышку. С термосами всегда такая заморочка.
Солнца нет, пахнет пылью и сыростью. Альфред задумчиво посмотрел вверх. Бывает...
Кружка приятно грела руки.
Несколькими минутами позже подошел Скела.
- Принес? - спросил Альфред.
- Принес, - ответил Скела и протянул книжицу.
Альфред взял книгу и убрал в рюкзак.
- Будешь? - протянул Альфред кружку с чаем.
Скела не ответил, лишь слегка усмехнулся и достал сигарету.
- Как хочешь... - пожал плечами Альфред.
Альфред посмотрел вокруг, глотнул из чашки и снова заговорил:
- Вот видишь, как смешно все кончилось. Должны были сойтись, а вместо этого все разбежались.
Скела наклонил голову.
- Зато он теперь свободен, - продолжил Альфред, - Ты теперь свободен... И я свободен.
Альфред допил чай, завернул термос. После этого встал и закинул на плечо рюкзак: "Бывай!"
Они со Скелой обменялись рукопожатиями и разошлись в разные стороны.
Благодарности:
Team Silent из компании KONAMI за предоставленные туман и дверные цепи,
группе Led Zeppelin за лестницу в небо(она она была на гарантии, так что ничего страшного),
студии CLAMP за предоставленную девушку в бинтах,
студии "СОЮЗМУЛЬТФИЛЬМ", за Ежика в тумане,
а так же всем, кто осилил это произведение.
Изменено: Alfred_H, 03 Февраль 2007 - 17:52
