Прошло несколько минут, может часов, и в мою палату входят два крепких парня, на лицах спокойная уверенность. Один из них подходит и проверяет, не развязал ли я за ночь узлы, удостоверившись, что всё в порядке, он подаёт знак кому-то снаружи, в палату входит женщина. На её лице видна усталая улыбка, она приближается и жестом указывает на меня:
– Развяжите его. – она поворачивает голову в мою сторону и продолжает чуть мягче: – Доброе утро, как мы себя чувствуем? – она замирает в ожидании ответа.
– Нормально… – хотя на самом деле это не так, но фраза первой приходит мне в голову. – Я ничего не помню…
Она устало улыбается:
– Всё в порядке. После… терапии возможны побочные эффекты, но не волнуйтесь, это скоро пройдёт, – сочувственная улыбка и чуть повеселевший голос: – Сейчас мы пойдём на завтрак, а потом прогулка. Так что – вставай.
Два санитара берут меня под руки и ведут через длинные коридоры, освещённые белым светом безжизненных ламп. Кругом тянутся ряды палат, камер, процедурных. Видны люди – такие же психи, как и я. Наверное…
Сознание, словно густой мёд – мысли, вот они, на поверхности, но ускользают, путаются. Вместо нужной – цепляется та, что хотел давно забыть…
Я вспоминаю многие лица, которые встречаю по пути. Джори – он считает себя Богом. Рути – которому кажется, что всё, к чему прикасается пылает неугасаемым огнём. Алин – может убить любого, лишь прикоснувшись. Лэн – мысли человека открыты для него подобно книге. Из тумана сознания всплывает последнее имя: Сторми – он полагает себя жителем морских глубин, поэтому живёт в бассейне. И наконец я – Тот, Кто Видит Истину.
Мне ведом ответ на любой вопрос в этом мире. Единственная вещь, которую не могу познать до сих пор – Я Сам. Видящий Истину слеп к своей сущности. Ночами я плачу, не в силах сдержаться…
– Выше нос – мы же идём завтракать. Еда – лучшая вещь в этом мире! Ты сам мне говорил, – участливо произносит медсестра.
– Если сказал – значит, так оно и есть. – Мне не интересно говорить с ней – слишком прямолинейна и глупа. Верит лишь в то, что можно потрогать.
– Ты – глупая. – Мне хочется ей помочь: ради этого я оказался на Земле.
– Наверное, тебе лучше знать. – она улыбается, словно я удачно пошутил.
«Если ты глуха к гласу Истины… Что ж, придёт день, и всё поймёшь сама. Только уже будет слишком поздно».
Дальше идём в молчании.
Впереди показались широкие деревянные двери столовой. Внутри царит аромат умерщвлённых животных и убитых растений. Я знаю, что для многих запах приятный, но не для меня. В каждом кусочке пищи вижу живое существо.
Съедаю тарелку бесформенного и невкусного рагу. Я смотрю на остатки еды и понимаю – повару было наплевать: понравиться оно или нет, он просто делал свою работу.
Встаю и иду к выходу. Я устал. Слишком много информации для моей раскалывающейся головы.
Уже почти у самого выхода слышу крики и звон металлической посуды, падающей на пол. Я обернулся, в моих глазах ужас: один из больных кричит в истерике и извивается, словно пресмыкающееся на углях. На его лице боль и паника. Я знаю этого человека.
Санитар рядом со мной кричит:
– У него опять припадок! Скорее за доктором!
– Не мешайте ему – он борется, – говорю я. В глазах санитара пустота – ни проблеска понимания. Я лишь качаю головой и наблюдаю за несчастным – только он сам может победить Их.
Мне открыто, что находится за пределами понимания других. Монстры раздирают его тело. Каждое их прикосновение – взрыв его боли, новый стон, ещё одна капля жизни, уходящая из тела. Но несчастный знает – нельзя, чтобы они добрались до души – поэтому кричит и плачет от боли, жизнь ему дорога, он не хочет Существования. Но эти… доктора вкалывают ему успокоительное, и больной затихает – теперь он беззащитен. Этой ночью я опять будут плакать…
…Я на крыше, здесь у нас место для прогулок. Место, огороженное металлической сеткой. Я, и остальные здесь, из буйных: нас не выпускают во двор. Мои пальцы вцепились в забор, и кажется, что я могу вырваться, убежать. Металл лишь иллюзия, стоит подуть – и он рассеется, ровно сделанный из сизого дыма. Я будто чувствую, как мои крылья обдувает ветер, и я лечу вниз, с крыши. К свободе. Но в этом случае тело мое умрёт. Пока рано.
Я оборачиваюсь, ко мне подходят Рути и Алин – извечная пара: огонь и смерть (их руки как всегда в перчатках):
– Мы приветствуем тебя, Несущий Истину. Готов ли ты открыть нам правду?
– И я вас приветствую, Очищающие. Легка ли Смерть и весел ли Огонь?
Мы кланяемся друг другу – ритуал выполнен. Теперь можем говорить. Рути нарушает молчание первым:
– Тебя что-то беспокоит?
– Это не важно. Когда прибудут остальные?
– Скоро. У нас уже всё готово.
Чуть позже появляется Джори. Многие больные при его появлении падают ниц, он благосклонно улыбается им. Но более на его лице не отражается ни единой эмоции – у Бога не может быть пристрастий, чувств: только Мысль. Он подходит к нам и здоровается:
– Моя паства любит меня, желаю и вам познать такую любовь.
Последним появляется Лэн. Приветствовать его не имеет смысла – он и так уже слышал наши мысли. Несмотря на это Джори обращается к нему на языке слов, он делает это из дня в день:
– Готов ли ты поверить в меня, Лэн?
– Нет, но я уважаю верующих в тебя.
Итак, ритуал закончен, мы идём за последним из нашей группы – Сторми. Убедить его присоединиться к нам будет нелегко. Хотя… у Джори есть идея.
Бассейн: Сторми всегда здесь, никогда не выходит из воды – иначе умрёт. Мы уже знаем, что будем делать. Джори подходит к краю бассейна и обращается к другу в воде:
– Если ты примешь мою веру, я дарую тебе способность обходиться без воды долгое время.
– Какая плата от меня потребуется?
Бог улыбается:
– Никакой. Лишь истово верить!
Человек в воде немного раздумывает:
– Я согласен.
– Тогда подойди ближе.
Джори возлагает руки на лысую голову Сторми и бормочет какие-то слова. Затем отступает, и его уста озаряет тёплая улыбка:
– Теперь ты в моей власти. Так же как я – в твоей. Бог жив, пока в него верят. А сейчас выходи на сушу и иди, ты нам нужен.
Повелевать водой или любым предметом, где её сохранилось хоть немного, во власти Сторми.
…Комната для игр была самым просторным помещением в нашей больнице. Кругом: на диванчиках, стульях и креслах сидели пациенты – каждый занятый своим особым делом. Кто-то играл, разговаривал, брызгал слюной; другие лежали, словно без сознания, в состоянии кататонии.
– Садитесь, нам нужно многое обсудить, – произнёс я.
Когда мы подошли к одному из столов, сидевшие за ним тут же освободили нам место. Даже для умалишённых существует иерархия.
– Мы начинаем сегодня ночью. Иначе будет поздно – следующего сеанса терапии я не выдержу. – Эти слова даются мне с большим трудом. Я даже не представляю, что будет со мной потом… После завершения лечения.
Все кивают. Джори с почтением говорит:
– Благодать не покинет тебя никогда. Главное – верь! – Он мгновение молчит: – Моя паства поможет нам. Я попрошу их разыграть из себя буйно помешанных. Думаю, для них это не составит труда. – Шутить для Джори нехарактерно. После этого незамысловатого каламбура мы все смеёмся.
– Господь сегодня в хорошем настроении, может он ниспошлёт нам прощение грехов? – говорит Алин с улыбкой.
– ВСЁ в вашей власти. – степенно отвечает Джори.
Мы молчим несколько минут. Приготовления закончены, остались только тягостные часы ожидания.
Медсестра приносит лекарства – это они их так называют. Для нас эти капсулы превращаются в маленькое живое существо, что селится у нас в желудке и как будто высасывает из нас жизненную силу. Кажется, сам воздух в этой больнице обессилевает тебя.
Прошло много времени, которое мы провели в молчании. Двери в комнату игр открываются, и входит тот несчастный, боровшийся несколько часов назад за свою Жизнь. Взглянув на него, я понимаю – он проиграл. Остался лишь призрак, дуновение. Таким я его вижу, такова его истинная сущность. Но в мире этих докторов, санитаров и прочих, он… Нормальный. Он – вылечился. Таких среди нас много, и скоро они уходят, их выпускают из этого заведения. Этот человек был моим другом – я не позволю ему страдать даже после гибели его души.
Алин чувствует моё напряжение, она снимает перчатку и направляется к несчастному, но я останавливаю её:
– Постой. У тебя нет власти над его телом, только над душой. А она – мертва.
Я обращаюсь к Сторми, единственному, кто может помочь этому шагающему трупу:
– Прекрати существование этого тела на нашей земле.
Сторми концентрируется и через секунду больной падает замертво. Кожа тела сморщена, словно у иссушённого яблока. К нему тут же бегут санитары, сиделки. Они вопят, причитают. Но не понимают, что этот человек, уже несколько часов как умер. Кто-то из персонала кричит:
– Скорее! Унесите его! – и вслед добавляет: – У него крайняя степень обезвоживания! Скажите доктору!
Ещё несколько минут мы наблюдаем за суетой, затем я произношу:
– Пойдёмте. Скоро начнётся.
Изменено: Aleha, 14 Февраль 2004 - 16:48
