Тема сформировалась во время развития рассказа, но вроде бы несостыковок нет.
P.S. Что касается моего"For me it always so...", то рассказ зашел в тупик, но я уже перелезаю через стену
Круги на воде
Лиза стояла на берегу и смотрела в безупречную гладь озера – то ли спящего, то ли притаившегося. Это утро было каким-то необычным, выделялось из этой бесконечной череды серых дней. Выделялось оно чем-то пока еще непонятным, неосязаемым, эфемерным, но совершенно точно, как это озеро выделялось среди всех других.
Толука…
Древнее мистическое название сохраняло его покой многие века… время не трогало это озеро, а туманом пролетало над ним.
Парк у Толуки, будто в благоговейном страхе, всегда поддерживал осязаемую тишину, лишь изредка шурша листвой древних деревьев, да осыпая ими по осени этот маленький кусочек рая. Иногда печальный, иногда заботливый и любящий – в разное время дня и года озеро красуется по-разному… Но было что-то еще. Оно будто умеет понять, залезть в душу и прочитать самое сокровенное.
Лиза уже решила для себя, что проведет здесь столько, сколько захочет – в день, который все изменит, ей никуда не надо было идти. Теперь она уютно устроилась на скамейке напротив смотровой площадки и постепенно засыпала под убаюкивающую игру тумана и размеренный, едва слышный легкий ветерок собственного дыхания.
Ее разбудили быстрый топот и звонкий детский смех, эхом разносящиеся и наполняющие пустынный парк. Уже смеркалось – неужели она так долго проспала? Тело, привыкшее ко сну, не сразу подчинилось приказу «встать», и разуму пришлось послать его еще раз. Этот девчачий смех будто звал ее, именно ее, и она решила найти его обладательницу. К тому же, уже стемнело, и маленькой девочке (наверно, лет восьми-девяти) стоило бы быть дома, подкрепила она абсурдную мысль более разумной.
Лиза любила этот парк, любила и знала каждый квадратный его сантиметр, поэтому довольно быстро поняла, что девочка в беседке. Наверно, заигралась с куклами и забыла про время. «Счастливые часов не наблюдают», - пословица, похоже, не врала, вот только Лизе редко доводилось убеждаться в этом. Что ж, на счастье надо еще накопить, а пока – работа. Она еще молода и твердо знает, что все успеет (и, конечно же, знает, что с ее внешностью это будет несложно, да и доктора каждый день так радушно приветствуют какую-то молоденькую медсестру не из простой вежливости).
Девушка подошла к беседке, и ее философствования о счастье улетели на второй план, чтобы вскоре и вовсе забыться, как любые непрактичные мысли практичного человека. Девочка действительно была в беседке, уткнувшись лицом и руками в один из столбиков, и громко считала вслух.
- И что такая маленькая девочка, как ты, делает здесь одна так поздно? – Лиза попыталась сделать укорительный тон, но получилось неважно. Видимо, он появляется вместе с детьми и материнским молоком.
- Играет в прятки с Сэмом, - сказала девочка, надеясь, что игра не прервется этим глупым разговором. - Прятки – это весело!
- С Сэмом?
- Ну да, мэм, - неожиданно послышался голос сзади. Только голова Сэма торчала из-за живой изгороди.
- Вам не кажется, что уже поздно? Темнота уже. Ваши мамы, наверное, жутко волнуются…
- Вообще-то, мэм, сейчас еще четырех нету, - и мальчик, довольный тем, что он прав, показал Лизе часы, на которых и впрямь было 3:57 PM…
- Кто знает, возможно, это тьма вашей души? – выражение лица девочки никак не согласовалось с тем, что она говорила. – А мамы наши едва ли волнуются… Каждая фраза била по оторопевшей Лизе сильнее предыдущих.
- Ведь они не волновались, даже когда нас убивали! Что такого, если мы на ночь не придем домой?
- И ты тоже не строй из себя заботливую мамочку!
Лиза была в шоке. Язык, казалось, примерз, а в горле появился огромный ком, начинавший душить. Тело будто залили цементом, и она ничем не могла пошевелить… Только глаза еще подчинялись, но лучше бы они ничего не видели. Потому что все вокруг стремительно стало меняться, обливаясь красками черной крови и гниющей плоти. С неба исчезли звезды, одна только красная луна давала свет. Деревья изменились – листва посыпалась вниз, издавая хлюпающие звуки, будто падало желе
как плацента
, а сами растения приобрели более резкие, костлявые очертания. Но самым ужасным было то, как изменились дети.
Дети преобразовались в высыхающие человеческие эмбрионы с поломанными зачатками косточек позвоночника. Это выглядело странно, если этот термин допустим к происходящему, каждый эпизод, секунда которого были апофеозом странности и сюрреализма. Не мгновенно, а будто кто-то стремительно отмотал назад их жизнь – от восьми лет до состояния зародыша, которая им так и не была дана. Кровоподтеки и синяки бороздили маленькие жалостливые тельца. Ручка мальчика, Сэма (теперь уже было непонятно, какой у кого пол – Лиза просто помнила, где кто находился пару мгновений назад) болталась на кусочке полупрозрачной кожи, у девочки была смята голова, отчего левый глаз размешивался по лицу. Они походили на размешанную яичницу – только эта ассоциация возникла у Лизы в голове. Она заплакала.
- Но дело в том, что ты, ТЫ, СУКА, приводила приговор в исполнение! ТЫ, НАИВНАЯ ШЛЮШКА, ПОЗВОЛЯЛА НАМ УМЕРЕТЬ! – этот ротик, зачаток, пока еще просто щель, неровно и отвратительно шевелился, выплевывая приговор ей.
- Ты плачешь? Отчего? Отчего же ты не плакала раньше, не давая нам увидеть жизнь? Это мы должны плакать… но как плакать из недоразвитых глаз?
Лиза уже не могла остановиться. Слезы залили все ее лицо, она захлебывалась в собственных рыданиях. Потому что она вспоминала, только видя все в новых тонах – таких, какие принял парк.
- Мы, а не ты должны наслаждаться озером, парком, смеяться и плакать… - но их слова были все дальше и дальше, сливались и превращались в монотонный гул. Она вспоминала, как узнала, что в их клинике проводятся аборты, запрещенные в их штате, как хотела сообщить об этом… вспомнила разговор с главврачом, как тот говорил, что молодые мамаши и их богатые родители не скупятся, чтобы они, профессиональные доктора, этот закон нарушили… свою первую пачку денег и угрызения совести… вспомнила, как они прошли, когда преступление стало рутинным делом. Она думала, что если бы вернулась к самому началу, отказалась бы… но неужели тогда она не знала, как это плохо?
Лиза очнулась на скамейке, на которой уснула, уже глубокой ночью дрожа от страха. Левый глаз дергался. Взгляд выражал наступающее безумие. Потому что она знала, что это не сон.
Она вдруг поняла, что находится под водой, что озеро поднялось минимум метров на пять. И почувствовала себя слишком тяжелой, чтобы плыть вверх. Дно покрывали сотни, тысячи таких же детей, что она видела за десять минут до этого. А поверхность удалялась, превращаясь в узкую щель света, до которой ей уже никогда не добраться.
Еще минуту со дна поднимались пузырьки, колышущие полотно озера. Когда круги на воде исчезли, от амбициозной недавно девушки не осталось в этом мире ничего. Так завершилась еще одна судьба еще одного жителя Сайлент Хилла – эта девушка была не первой из тех, кто утопился в озере Толука. И далеко не последней...
Изменено: DAFf, 09 Сентябрь 2007 - 18:57
